Бессердечный монах, Урдас, не меняя позы, вдруг обратился ко мне:
— Леди Илларис, взгляните внимательней, ваш избранник не бросается прочь от этого места, хотя вашими стараниями замков более нет. Не восторгается нагрянувшим спасением. Возможно, он в нём и не нуждается?
Он чем-то связал его? Если нет стен… Угрозами? Клятвами? Взгляд скользнул по полу, натыкаясь на аккуратно расстеленную абсолютно белую тряпицу, а на ней чёрная мужская диадема с мелкими кристаллами памяти по ободу.
— Он успел надеть на вас поводок?
— Нет…
В то, что мой рыцарь мог передумать и возжелать остаться в личном аду, я не поверила ни на мгновение. И в то, что мог сдаться тоже! А значит, ему угрожали! Чем-то дорогим… важным! Чем-то, что он ценит больше, чем свою жизнь. Да всё что угодно! Один чересчур честен, другой благороден! И в противовес им двоим старый менестрель — чревоходец абсолютно себе на уме.
Упомянутый мною персонаж не заставил себя ждать. Сзади послышался шум многих шагов, а потом фыркающий голос феникса справа от меня:
— Чхартш, ты болван!
В момент, когда я только успела подняться на ноги, пытаясь сориентироваться, меня дёрнули за руку, оттаскивая в дальний угол. В темнице добавилось монахов, но только шестеро из них держали на прицеле седьмого. Я вырвала ладонь их руки феникса. Монах, на которого были наведены орудия, был мне совсем незнаком. Я произнесла шёпотом:
— Почему вы решили, что это Чхартш?
Вредный мальчишка повернулся ко мне, взглядом указывая на мою крайнюю недалёкость:
— Я говорил вам, что вижу суть людей, а не их тела.
Монах-чревоходец обернулся в нашу сторону буквально на мгновение, окинув нас задумчивым взглядом. Каким-то новым взглядом! А потом заговорил с бессердечным Урдасом:
— Я обещал моему принцу никого не убивать. Так что если позволите, я сниму оружие.
Он очень медленно убрал меч, потом расстегнул пояс и отбросил его в сторону. И вот в этот момент, в тот момент, когда тяжёлый пояс с ножнами бряцнул о каменный пол, словно кто-то сорвал курок.
Одновременно несколько монахов развернулись к моему Вазгару и выстрелили. Выстрелили! Я физически ощущала как бездушный металл пронзает моего рыцаря. Нутром чувствовала его сдерживаемый вскрик. Я не отпускала дракона, я вместе с ней ринулась вперёд. И только сделав шаг, поняла, что сделала его в теле дракона и не опечалилась. Именно это тело сейчас полностью подходило моему состоянию и замыслам. И даже кровь на каменном полу и поломанные тела монахов не пугали меня. Они заслужили это до последней капли! До каждой крупинки боли! Я готова была рвать их на части. Как они могли?!
Выдернуло меня из этого состояние рычание рядом. Меленький серый дракон набросился на одного из недобитых монахов, впиваясь ему в глотку. Дракон? Детёныш? Как так?
Я снова непроизвольно выпала в человеческое тело. Рядом со мной пригнувшись на лапах чтоб не упираться в пусть и достаточно высокий потолок стояла Арис. Мир стал темнее, но я уже помнила его глазами дракона. Тут передо мной несколько разорванных тел и раненные. Там за аркой несколько выжженных огнём. Они пытались ворваться сюда. Справа порыкивания, мои человеческие глаза ничего не могут разобрать, но драконии видели этого зверя. Маленький серый дракон!
Я оглянулась. Феникс вновь стоял уткнув меч в горло бессердечному Урдасу. Мой Вазгар лежал на грязном полу без движения.
Я бросилась к нему. Он был невероятно бледен.
- Выдернете болты, леди и с ним всё будет хорошо. Не нужно изнывать в слезах. — я обернулась на монаха-чревоходца только сейчас понимая, что плачу. Я не видела лица монаха, но была уверенна, что это именно чревоходец. Что-то в манере говорить, или в чём-то другом выдавало его. — Ваш дар пьёт кровь за своего хозяина. Кровопивца и так довольно сложно убить, а теперь он умеет восстанавливаться даже будучи без чувств от ран.
— Его раны…
— Полностью затянуться уже через несколько минут. Он будет чуть бледен, но абсолютно здоров.
Я с остервенением взялась за болты. Три железных арбалетных болта, два в руки и один в грудь… Море крови. Но да, я тоже видела, что раны затягиваются! Я взглянула в сторону маленького дракона, туда, где слышалось его рычание. Он был как Арис, когда только появилась. Крылья, чешуя… только серый, а не цвета топлёного молока. Арис наклонилась в темноту, обнюхивая его. В проём шагнул старый монах, без оружия, но с корзиной бинтов. Он развёл руки в примиряющем жесте и мой монстр, фыркнув в его сторону, вернулась к своему занятию. Маленький дракон! Монах зажёг несколько факелов. И теперь я видела эту сцену своими глазами. Арис попыталась лизнуть мелкого дракона, а он отпихивал её лапой продолжая пить кровь. Драконица фыркнула и пропала.
— Вы сказали это мой дар?
Из другого угла вдруг отозвался монах Урдас:
— Абсолютно верно миледи Илларис. Это ваш брачный дар. Вам же уже поведали, что вы нелюдь. А большинство нелюдей заключая брак проводят свой собственный обряд и отдают избраннику кусочек своей сути. Обряд двуликих невероятно прост: дева и дракон должны в едином порыве возжелать в мужья одного мужчину. Такой мужчина получает своего собственного дракона. Брачного. Именно на этого зверя как на великую военную мощь надеялся ваш дед — Монах развёл руками.
На этого? То есть дед ждал некого зятя с новым брачным драконом, а Арис? … Мне же говорили, что мой муж подчинит её и заберёт себе? Мне лгали. Мне снова лгали! Зато теперь дракон достался рыцарю, который никогда не пойдёт воевать по приказу деда. А ещё…
— Это получается, что я уже замужем?
Монах пожал плечами. Ответил мне вновь чревоходец:
— Наполовину, внимательнейшая. Вы прошли обряд двуликих, но не прошли обряд кровопивцев.
Маленький дракон отцепился от тела монаха, шлёпнулся на пол и побежал шурша лапками. Когда Арис была такая маленькая, я боялась её. Сейчас уже не понимаю почему. Ни отец, ни те же высокопоставленные монахи не боялись, а мне она казалась чудовищем уже тогда. Может потому что была мной? Маленький серый дракон меня не пугал. Он забрался на Вазгара будто проверяя, что сделал всё правильно и раны затягиваются. Я протянула руку, аккуратно коснувшись его загривка. Он был такой же жёсткий и холодный как Арис. Я погладила его одними пальчиками. Интересно, а Вазгар чувствует эти прикосновения? Дракончик извернулся, лизнул мои пальцы и шмыгнул куда-то под плащ моего рыцаря.
Мы снова остались в своём сказочном количестве. Вредный феникс держал меч у горла священника, брата Урдаса. Чревоходец старательно бинтовал собственные ноги, кажется ему тоже досталось. Старый монах нашёл двух живых после моего побоища и обмывал их раны. Я держала в руках уже почти зажившую, но абсолютно бледную до синевы ладонь моего рыцаря.
— Чем вы угрожали моему жениху, брат Урдас? Чем связали его?
Эти двое в одного взгляда были в врагами, с другого словно пели одну песню дополняя друг друга. Это они вели войну! И мы с моим рыцарем, кажется, попали на неё сами того не желая, на самую передовую. В самое пекло! Зверь во мне наполнялась гневом от такого, её девочке грозила опасность. Человек же во мне искала выход. Что я могу противопоставить против этих двоих? Оба они полны опыта долгих лет и слишком умны. Что могу сделать я? Разорвать на части и спалить? Меня саму пугали такие мои мысли. Нет, вот так рвать и палить я не буду. Да и не поможет. Чревоходец улизнёт, уверенна, что улизнёт, в новое тело. А Длань… монахов много, выберут нового, а я получу войну с орденом…
Я посмотрела на феникса. Он ведь даже младше меня. У него ещё меньше опыта и знаний. Не похоже чтоб он хорошо владел мечом. И большого дракона у него тоже нет. Но он не обливается слезами сидя на полу!
Я поднялась, поправляя одежду:
— Через сколько мой жених придёт в сознание?
Ответил мне бессердечный Урдас:
— Если крови было достаточно, не более получаса.
— Мы подождём. Пусть унесут раненых. Но если кто иной попытается войти сюда я их спалю. Вы пытались его убить!
53. Осуждающие взгляды
Илла:
Это во время битвы, когда на твоих когтях кровь и вокруг сверкают мечи, время мчится, словно лошадь в галопе. Когда же тебе необходимо ждать, оно ползёт ленивой улиткой, давая возможность всем сомнениям в твоей голове, всем страшным мыслям прийти и встать перед тобой в полный рост.
На меня смотрели осуждающе. Все! Феникс. Ну, тут даже слышать не надо, он уверен, что девице не следует кидаться в битву, ходить в штанах и вообще удаляться от замка мужа или папеньки на расстояние более часа медленного шага породистой остроногой лошадки. Брат Урдас. Ну как же, весь этот этикет, о котором он мне твердил почти неделю. Правила. Традиции. Девица должна быть скромна и послушна. Девице следует покорно ждать и доверить судьбу свою победителю. Страдания девицы должны быть восприняты ею со смирением, ибо они на благо её рода и королевства. Даже старый монах, что перевязывал раны косил на меня не добрый взгляд. Ну конечно это ведь я такая злобная на несчастных дядек напала, а они ничего плохого не делали и в моего любимого ни с того ни с сего не стреляли. И чревоходец, думаю. Я не видела его лица, но уверена он тоже осуждает… И уже не важно за что!
В жизни женщины так много предопределено. Так много правильного и неправильного. И в этом правильном пути так мало можно изменить самой. Почти ничего!
Интересно как жили мои прародительницы? Те, что на мозаике рядом с владетелями в военных платьях? Они тоже ловили эти вечно осуждающие взгляды? Тоже сомневались? Или они умели эти взгляды не замечать? Последнее время я всё чаще и чаще ловлю себя на том, что учусь не замечать их. Понемногу. По капле! Учусь смотреть в те глаза, которые меня не осуждают. Глаза, в которых восхищение и уважение. Глаза моего любимого…
Я взяла его за руку. Сколько крови! Нескончаемое количество крови, для того чтоб просто жить своей жизнью…
Вообще я не слабая. Уверенна! Я могу пройти через злые взгляды. Смотреть на кровь и смерть. Преодолевать лишения… Я могу почти всё, если рядом со мной будет человек, в чьих глазах не будет осуждения. В чьих глазах будет то же стремление, та же музыка… А ещё я должна верить этим глазам. Верить что, что бы не случилось, они не променяют меня ни на власть, ни на титул, ни на все богатства мира. Да! Глаза самого благородного из рыцарей… моего! Не знаю слышит ли он меня…