ди того, чтобы она немного позабавила моих знатных друзей!
Я остановился рядом со стеной, на которой висели разные инструменты, и Дея Торис стояла рядом. Она с удивлением посмотрела на меня, видя, что желтые воины приближаются ко мне с клинками на изготовку, а мой меч висит в ножнах на боку, и я при этом еще и улыбаюсь.
Желтые вельможи также выглядели озадаченными. Поскольку я сохранял полное спокойствие, они заколебались, боясь подвоха, но их предводитель подгонял их вперед. Когда окарианцы подошли почти на расстояние длины меча, я поднял руку, взялся за большой полированный рычаг и, все так же мрачно улыбаясь, посмотрел прямо в лицо своим врагам.
Они разом остановились, испуганно поглядывая то на меня, то друг на друга.
– Стой! – закричал старший. – Ты не посмеешь этого сделать!
– Именно посмею, – ответил я. – Джон Картер может все. Он знает… знайте же и вы: сделаете еще один шаг к Дее Торис, принцессе Гелиума, – и я поверну этот рычаг. Да, мы с ней погибнем, но погибнем не одни.
Вельможи попятились, перешептываясь. Наконец их вожак обратил свой взгляд на меня.
– Иди своей дорогой, Джон Картер, – сказал он. – А мы пойдем своей.
– У пленников нет своей дороги, – ответил я, – а вы – пленники принца Гелиума.
Прежде чем кто-то из них успел ответить, распахнулась дверь в противоположной стене комнаты, внутрь ворвались десятка два желтокожих воинов. На секунду на лицах вельмож отразилось облегчение, но потом их взгляды остановились на том, кто вел этот новый отряд… Окарианцы побледнели, потому что это был Талу, мятежный принц Марентины, и они прекрасно поняли, что от него не приходится ждать ни помощи, ни милосердия.
– Хорошо сделано, Джон Картер! – воскликнул Талу. – Ты обратил их собственную могучую силу против них же. Повезло Окару, что ты оказался здесь вовремя и не дал им сбежать, потому что это самые великие злодеи к северу от ледяного барьера, а уж вот этот… – Талу показал на вожака, – этот собирался стать джеддаком джеддаков вместо погибшего Саленсуса Олла. И тогда мы получили бы еще более злобного и подлого правителя, чем тот, что пал от твоего меча!
Окарианские вельможи уже смирились с арестом, поскольку их не ждало бы ничего, кроме смерти, вздумай они сопротивляться, и в сопровождении воинов Талу мы отправились в большой зал приемов Саленсуса Олла. Там уже собралось множество воинов.
Здесь были красные марсиане из Гелиума и Птарта и желтые северяне, стоявшие бок о бок с чернокожими перворожденными, которые пришли под водительством моего друга Ксодара, чтобы помочь найти меня и мою принцессу. Явились и зеленые дикари со дна мертвых морей на юге, и горстка белых фернов, что отказались от прежней веры и поклялись в верности Ксодару.
Были здесь и Тардос Морс, и Морс Каяк, а также высокий могучий воин в прекрасных украшениях – мой сын Карторис. Они втроем сразу бросились к Дее Торис, стоило нам с ней войти в зал, и хотя вся жизнь и воспитание марсиан королевской крови не допускали вульгарного выражения чувств, думаю, мои доблестные родственники могли бы и задушить мою жену в своих объятиях.
Сюда пришли и Тарс Таркас, джеддак Тарка, и Кантос Кан, мои старые друзья, и еще мой дорогой старый Вула, который тут же прыгнул на меня и принялся облизывать с головы до ног, сходя с ума от радости.
Нас приветствовали долго и шумно; оглушительно звенели украшения и оружие, ведь каждый из воинов всех рас Марса рад был провозгласить общую победу, но, когда я шел между ними, на сердце у меня было тяжело, потому что я не видел в зале Тувана Дина и Тувию.
Я расспрашивал о них представителей всех народов и наконец от одного из желтых военнопленных узнал, что моих друзей задержал какой-то дворцовый офицер, когда они пытались добраться до Ямы Изобилия, в которой меня держали.
Без дальнейших вопросов я понял, что произошло с храбрым джеддаком и его преданной дочерью. Но мой информатор сказал, что их бросили в один из многочисленных тайных подвалов, где узники томятся, пока северный тиран не решит их судьбу.
Сразу же древнее строение начали обыскивать поисковые группы, и моя чаша счастья наполнилась до краев, когда я наконец увидел, как моих друзей вводят в зал в сопровождении почетного караула.
Тувия первым делом бросилась к Дее Торис, и мне не нужно было других доказательств любви между этими двумя женщинами – ведь они обнялись с бесконечной искренностью.
И на этот переполненный зал молча взирал пустой трон правителя Окара.
Наверное, за бесконечные века правления окарианских джеддаков здесь впервые происходило событие такого масштаба и значения. Размышляя о прошлом и будущем этой обособленной расы черноволосых желтокожих людей, я подумал, что они могли бы занять более достойное место в великой семье дружественных народов, чьи владения простирались от Южного полюса почти до двери этого зала.
Двадцать два года назад меня, обнаженного чужака, судьба забросила в этот неведомый дикий мир. Все племена Марса пребывали тогда в постоянной войне и ссоре друг с другом. Но теперь благодаря силе моего меча и преданности моих друзей черные и белые, красные и зеленые стояли плечом к плечу в мире и дружбе. Народы Барсума пока не стали едины, но большой шаг к этому уже был сделан. И если бы желтый народ присоединился к остальным, я почувствовал бы, что завершил дело всей жизни и вернул Марсу хотя бы часть необъятного долга благодарности, который лежал на мне просто потому, что я нашел здесь Дею Торис.
Думая об этом, я видел лишь один путь и лишь одного человека, который мог бы осуществить мои надежды. И я, как обычно, тут же начал действовать, без промедления и без сомнений.
Те, кому не нравятся мои планы и способы их осуществления, всегда имеют при себе мечи и могут выразить свое неодобрение, но, похоже, в этот момент никто не собирался протестовать, хотя я, схватив Талу за руку, прыгнул на тронное возвышение.
– Воины Барсума! – воскликнул я. – Кадабра пала, а вместе с ней пал и ненавистный северный тиран, но необходимо сохранить единство Окара. Красной расой правят красные джеддаки, зелеными воинами со дна древних морей повелевают зеленые вожди, перворожденные с Южного полюса подчиняются власти чернокожего Ксодара; и никому не нужно, чтобы на трон Окара взошел человек другой расы.
Но я знаю лишь одного воина, полностью достойного древнего и могущественного титула джеддака джеддаков северных земель. Народ Окара, поднимите мечи в честь нового правителя – Талу, мятежного принца Марентины!
В ответ раздался ликующий крик множества голосов, радовались и свободные люди Марентины, и пленники Кадабры, потому что все они боялись того, что власть теперь перейдет к краснокожей расе, расе победителей, как это обычно бывало на Барсуме, а им потом придется бунтовать против чужестранного джеддака.
Победоносные воины, пришедшие с Карторисом, присоединились к общему безумному веселью, и под оглушительный шум и суматоху этого торжества мы с Деей Торис вышли в великолепный сад джеддаков, что украшал внутренние дворы дворца Кадабры. Следом за нами плелся Вула.
На резной скамье изумительной красоты, стоявшей под купой кустов, украшенных пурпурными цветами, мы увидели тех двоих, что вышли сюда раньше нас, – Тувию из Птарта и Карториса из Гелиума.
Прекрасные юноша и девушка склонились друг к другу. Я с улыбкой посмотрел на Дею Торис и шепнул ей на ухо:
– А почему бы и нет?
И в самом деле, почему нет? Что значит возраст в этом мире вечной юности?
Мы оставались в Кадабре в качестве гостей Талу до его официального восшествия на трон, а потом вместе с тем огромным флотом, который я так удачно спас от гибели, отправились на юг через ледяной барьер, но сначала мы стали свидетелями окончательного уничтожения Стража Севера по приказу нового джеддака джеддаков.
– Отныне и навеки, – сказал он, когда дело было сделано, – корабли красных и черных людей вольны летать через ледяной барьер так же, как через свои собственные земли. Гнилые пещеры должны быть очищены, чтобы зеленый народ мог легко попадать в земли желтой расы, а охота на священных аптов пусть станет спортивным развлечением для моей знати до тех пор, пока на холодном севере эти твари не исчезнут все до последней.
Мы распрощались с нашими желтокожими друзьями с искренним сожалением и наконец отправились в Птарт. Целый месяц гостили мы у Тувана Дина; и я видел, что Карторис остался бы здесь навсегда, если бы не был принцем Гелиума.
Потом мы летели над могучими лесами Каола, пока не добрались до единственной причальной башни Кулана Тита, и там целый день и половину ночи с кораблей спускались воины. И столицу Каола мы посетили, скрепляя новые узы дружбы, возникшие между этой страной и Гелиумом, а когда минул еще один долгий и навсегда запомнившийся нам день, мы увидели стройные башни городов-близнецов Гелиума.
Народ давно уже готовился встретить нас. В небе сверкали ярко украшенные челноки. Над каждой крышей в обоих городах взметнулись флаги и вымпелы.
Улицы и площади блистали золотом и драгоценностями, и оба города как будто пылали огнем благодаря изумительным камням и блестящему металлу, отражавшему солнечные лучи.
Наконец-то после долгих двенадцати лет королевская семья Гелиума воссоединилась в своем величественном городе, окруженная безумствующими от радости миллионами жителей. Женщины, дети и даже воины плакали от благодарности судьбе, что вернула им горячо любимого Тардоса Морса и божественную принцессу, которой все поклонялись. Да и всем нам, испытавшим неописуемые трудности и вернувшимся со славой, народ рукоплескал.
В этот вечер, когда я сидел с Деей Торис и Карторисом на крыше моего городского дворца, там, где мы давно уже разбили чудесный садик, в котором можно было уединяться и тихо радоваться семейному счастью вдали от церемонности и пышности королевского двора, ко мне явился некий посланник. Нас приглашали в храм Воздаяния, «где этим вечером состоится суд», как говорилось в сообщении.