По краям бассейна шла ровная платформа, а дальше стены пещеры вздымались отвесно на несколько футов вверх и переходили в низкий сводчатый потолок. В стенах было прорезано множество входов в тускло освещенные коридоры.
К одному из них и повел нас Ксодар, и после недолгой прогулки мы остановились перед стальной клеткой, лежавшей на дне шахты, которая уходила далеко наверх.
Клетка оказалась обычным подъемником, какие я видел в разных частях планеты. Он двигался благодаря огромным магнитам, которые были закреплены в верхней части шахты. Благодаря электричеству магнитные генераторы регулировали его движение.
Такие лифты порой развивали поистине тошнотворную скорость, в особенности при подъеме, поскольку малая сила притяжения Марса не могла противостоять мощным устройствам наверху.
Едва дверь клетки закрылась за нами, как она взмыла вверх и быстро доставила нас на площадку для высадки.
Покинув маленькое здание, в котором размещался подъемник, мы оказались среди невероятной красоты. Во всех языках Земли, вместе взятых, не нашлось бы слов, чтобы описать увиденное.
Можно рассказать, что кругом были алые газоны и деревья с яркими пурпурными цветками и стволами цвета слоновой кости; под ногами блестели извилистые дорожки, усыпанные песком из рубинов, изумрудов, бирюзы и алмазов; впереди сверкал величественный золотой храм, украшенный изумительными орнаментами. Но где найти слова, чтобы донести до слушателей очарование красок, неведомых землянам? Какое воображение способно представить ошеломляющий блеск неизвестных нам лучей, исходящих из тысяч безымянных драгоценных камней Барсума?
Даже я, за долгие годы привыкший к варварскому великолепию двора джеддака, был ослеплен этой картиной.
И глаза Файдор тоже расширились от изумления.
– Храм Иссу… – прошептала она, будто про себя.
Ксодар наблюдал за нами с мрачной улыбкой, отчасти забавляясь, отчасти испытывая злобную радость.
В саду гуляли множество пышно разодетых черных мужчин и женщин. Среди них сновали красные и белые служанки, выполняя все желания и приказы господ. Многие места внешнего мира и храмы фернов были ограблены, многие принцессы и богини похищены, чтобы черные люди могли иметь вот таких рабынь.
Мы направились через сад к храму. У главного входа нас остановили вооруженные стражи. Ксодар сказал несколько слов офицеру, вышедшему вперед с расспросами. Потом они вместе вошли в храм и оставались там некоторое время.
Когда они вернулись, Ксодар сообщил: Иссу желает взглянуть на дочь Матаи Шанга и на странное существо из другого мира, нынешнего принца Гелиума.
Мы медленно шагали по бесчисленным коридорам невиданной красоты, через величественные апартаменты, через прекрасные комнаты. Наконец нам велели остановиться в просторном зале, предположительно в центре храма. Один из офицеров конвоя вместе с нами приблизился к большой двери в дальнем конце помещения. Здесь он, должно быть, подал сигнал, потому что она сразу же отворилась и появился другой сопровождающий в богатом наряде.
После этого меня и Файдор подвели к порогу и приказали опуститься на четвереньки. Затем мы должны были пятиться задом наперед, чтобы предстать перед Иссу. При этом нас строго предупредили: ни в коем случае, под страхом неминуемой смерти, не поворачивать головы.
Никогда в жизни я не оказывался в столь унизительном положении. Только любовь к Дее Торис и надежда на встречу с ней удержали меня от того, чтобы встать, повернуться лицом к богине перворожденных и принять смерть, как подобает истинному джентльмену.
Когда мы проползли таким отвратительным образом примерно пару сотен футов, нас остановил конвоир.
– Пусть они встанут, – послышался позади голос, тихий, дребезжащий, однако его обладательница явно привыкла повелевать.
– Встаньте, – приказал сопровождающий, – но не поворачивайтесь к Иссу!
– Эта женщина мне нравится, – произнес высокий дрожащий голос после непродолжительного молчания. – Она будет мне служить положенный срок. А мужчину вы можете отправить на остров Шадор, что у северного берега моря Омин. Пусть женщина повернется и взглянет на Иссу. Она должна знать, что те низшие, которым посчастливилось видеть сияющий лик богини, могут упиваться этим блаженством всего год.
Я краем глаза наблюдал за Файдор. Она смертельно побледнела. И медленно, очень медленно повернулась, словно влекомая невидимой, но неодолимой силой. Девушка стояла очень близко ко мне, ее обнаженная рука касалась моей, – и вот она оказалась лицом к Иссу, богине Вечной жизни.
Я не мог видеть лица Файдор, когда ее взгляд впервые упал на высшее божество Марса, но ощутил дрожь, пробежавшую по ее телу, ведь наши пальцы соприкасались.
«Должно быть, богиня ошеломительно прекрасна, – подумал я, – раз ее вид потряс такую редкую красавицу, как дочь Матаи Шанга».
– Пусть женщина останется. Мужчину уведите.
Это было все, что сказала Иссу, и тут же тяжелая рука офицера опустилась на мое плечо. Повинуясь его приказу, я снова упал на четвереньки и пополз прочь с глаз богини. Это была моя первая аудиенция у божества, но я вынужден признать, что особых впечатлений не получил, – только уж очень глупо себя чувствовал, ползая по полу.
За порогом приемного зала меня заставили подняться на ноги. Ко мне присоединился Ксодар, и мы вместе вернулись в сад.
– Ты пощадил меня, тогда как мог с легкостью отнять у меня жизнь, – сказал он после долгого молчания, – и я помогу тебе по возможности. В моих силах сделать твою жизнь терпимой, хотя любому пленнику все равно не избежать судьбы. В любом случае тебе нечего надеяться на возвращение во внешний мир.
– И какой же будет моя судьба? – спросил я.
– Это будет зависеть только от Иссу. До тех пор, пока она не пошлет за тобой и не откроет тебе свое лицо, ты можешь прожить долгие годы в рабстве. Но я устрою так, что оно будет необременительным.
– А зачем ей посылать за мной? – удивился я.
– Людей низших рас она частенько использует для разных забав. Такой воин, как ты, например, мог бы участвовать в ритуалах храма, они проводятся каждый месяц. Мужчины сражаются против других бойцов или хищных тварей, по желанию Иссу, для развлечения и для пополнения ее кладовых.
– Она что, ест человеческую плоть? – спросил я.
Я даже не ужаснулся – после знакомства со священными фернами меня уже ничто не удивляло; я был готов к чему-то подобному и в этом недоступном раю, который находился под диктатом всемогущей правительницы. Судя по всему, вековой узколобый фанатизм и самопоклонение искоренили широкие гуманистические взгляды, некогда свойственные этой расе.
Это были люди, упивавшиеся своей властью, смотревшие на всех других обитателей Марса так, как мы смотрим на диких зверей. Так почему бы небожителям не поедать мясо низших существ, чьи жизни для них значат не больше, чем для нас переживания домашнего скота, который гонят на убой ради людского чревоугодия?
– Она ест лишь плоть лучших из священных фернов и красных барсумиан. Мясо остальных предназначается для нашего пропитания. Животных едят рабы. А богиня любит и другие лакомства.
Я тогда не понял, о каких лакомствах говорит Ксодар. А он подразумевал нечто особенное. Мне-то казалось, что меню Иссу абсолютно по своей мерзости. Я еще не знал, как низко может пасть облеченный абсолютной властью человек, потворствуя своим жестоким и бесовским наклонностям.
Мы были почти у выхода, когда нас догнал офицер стражи.
– Иссу желает еще раз взглянуть на этого воина, – обратился он к Ксодару. – Девушка сказала богине, что он очень красив и отважен. По ее свидетельству, чужеземец в одиночку справился с семерыми перворожденными и взял в плен Ксодара голыми руками, связав датора его же собственными ремнями.
Ксодар явно смутился. Его, видимо, не порадовало, что Иссу узнала о его бесславном поражении.
Не говоря ни слова, он повернул обратно, и мы снова пришли к закрытой двери перед приемным залом Иссу, богини Вечной жизни.
Здесь церемония входа повторилась. Иссу приказала мне подняться на ноги. Несколько минут вокруг было тихо, как в могиле. Глаза божества изучали меня.
Но вскоре тонкий неуверенный голос нарушил тишину, монотонно повторяя слова, которые в течение многих веков определяли судьбу бесчисленных жертв:
– Пусть этот мужчина повернется и взглянет на Иссу. Он должен знать, что те низшие, которым посчастливилось видеть сияющий лик богини, могут упиваться этим блаженством всего год.
По приказу я повернулся, чтобы насладиться видом божественной красоты во всем ее блеске. Но сначала увидел лишь фалангу вооруженных воинов, загородивших возвышение, на котором стояла огромная резная скамья из древесины сорапуса. И на этом троне сидела на корточках чернокожая женщина. Она явно была очень стара. На ее морщинистом черепе не осталось ни единого волоска. И если не считать двух желтых клыков, она была еще и беззуба. Тонкий крючковатый нос нависал над пустым ртом. Ввалившиеся глаза горели, морщины избороздили щеки и лоб. И тело было таким же сморщенным, как лицо, и таким же отвратительным.
Тощие руки и ноги, торчавшие из искривленного туловища, завершали картину «священного зрелища сияющей красоты».
Вокруг богини стояли несколько рабынь, среди которых была теперь и Файдор, бледная и дрожащая.
– Так это и есть тот, кто убил семерых перворожденных и без оружия одолел датора Ксодара, связав его офицерской перевязью? – спросила Иссу.
– Да, сияющий образ божественной красоты, – ответил конвоир, стоявший рядом со мной.
– Приведите датора Ксодара, – приказала богиня.
Ксодара тут же доставили из соседней комнаты.
Иссу одарила его огненным взглядом, в ее мерзких глазах пылала злоба.
– Так это и есть датор перворожденных? – пропищала она. – За бесчестье, которое ты навлек на бессмертную расу, ты будешь последним из низших. Ты больше не датор, а с этого момента раб рабов, ты будешь выполнять приказы тех, кто служит в садах Иссу. Снимите с него перевязи. Трусы и рабы не носят портупеи и украшения.