Но внезапно он понял и то, что ему это нужно. И такое открытие потрясло Джеймса.
И притяжение к принцессе никуда не девалось. Каждый миг, что они были вместе, Джеймсу хотелось продлить в десять раз, в двадцать, в миллион! Он должен подумать, как выпутаться из этой ситуации, не разбив себе сердца. А может быть, ему не понадобится из нее выпутываться?
Джеймс удобно вытянулся на постели, слишком уставший, чтобы продолжать анализировать. Больше всего ему хотелось, чтобы Лиззи поскорее вернулась. С этой мыслью он провалился в глубокий сон.
Проснулся он рано, в одиночестве и дурном настроении. Даже крепкий кофе и шоколадный пончик с абрикосовым джемом не улучшили его мироощущения. Никаких признаков того, что Лиззи вернулась, не было. Ни босоножек, небрежно сброшенных в углу, ни стакана с водой на тумбочке. Сомнения навалились на него с новой силой.
Джеймс включил компьютер. Проверив почту, он пробежался по заголовкам последних новостей в мире и перешел на страничку местных новостей с целью узнать, есть ли какая информация по поводу сегодняшней вечеринки.
Смазанная фотография Лиззи, выходящей из ночного клуба, вцепившись в руку какого-то юнца, потрясла его.
«Никогда прежде принцесса Элиза не была так небрежно одета. Вернувшись на Аристо всего неделю назад, она не стала тратить время попусту и сразу взялась за старое. Судя по бледности, изматывающий марафон по ночным заведениям... Только этой ночью ее видели в трех клубах...»
Этой ночью? Джеймс быстро пробежал глазами заметку еще раз и присмотрелся к цифрам в нижнем углу фотографии. Да, она была сделана всего несколько часов назад.
Ниже было еще фото Лиззи при выходе из другого клуба. И еще одно... И все они были сделаны в течение этой недели. Но ведь каждую ночь она проводила с ним?
Призрак предательства снова замаячил перед Джеймсом.
Ярость душила его. Идиот. Он ведь чувствовал. Знал. С самого начала предостерегал себя. Господи! Он жалел ее, ведь она так устала, организовывая эту проклятую вечеринку. Ему казалось, что в ее отношении к нему есть нечто большее, чем просто физическое влечение. Он засмеялся бы, если бы не было так тошно.
Лиззи выглядела такой уставшей потому, что все ночи напролет веселилась в клубах. Прямо из его объятий переходила в объятия кого-то другого, а может, и нескольких мужчин? Джеймсу казалось, что по его венам течет не кровь, а горькая желчь. Он должен что-то предпринять, иначе его сердце разорвется от боли и разочарования. Почему это снова случилось с ним? Почему все женщины в его жизни оказывались предательницами? Джеймс перестал метаться по комнате и приказал себе успокоиться. Один раз он уже прошел через это, справится и во второй раз.
Но через мгновение снова заметался из угла в угол. На этот раз все куда серьезнее, все в тысячу раз хуже. С Дженни самым неприятным было унижение — ее беспечная измена и слепота Джеймса стали достоянием публики.
Сейчас же Джеймса терзала боль. Ничего, кроме боли. Ему было плевать на то, узнает кто-то о предательстве Лиззи или нет. Единственно, что имело для него значение, так это то, что ее больше не будет в его жизни.
Не свойственным ему жестом Джеймс провел руками во волосам, потом схватился за них и резко дернул в надежде, что физическая боль хоть на мгновение перекроет мучительную агонию сердца.
Джеймс, тяжело дыша, все мерил и мерил комнату шагами
Принцесса — тщеславная дрянь, жаждущая всеобщего обожания. Она не знает таких слов, как любовь и верность. Каким же он был дураком, что поверил ей! Поверил в нее! Как позволил гормонам управлять сердцем и разумом? Как мог поверить, надеяться, что она совсем не такая, какой ее считают?
Дверь тихонько отворилась. Лиззи была одета в то же платье, что и накануне вечером. Именно в нем ее сфотографировали папарацци в нескольких клубах.
— Хорошо провела время? — резко спросил Джеймс, направляясь к ней.
В глазах Лиззи промелькнула настороженность. Ему было уже все ясно, но Джеймс не мог остановиться.
— Выглядишь бледной. Голова болит?
— Честно говоря...
— Еще бы ей не болеть! Похмелье — тяжелая вещь, а выпила ты, судя по всему, немало. Еще чуть-чуть — и свалилась бы на пороге клуба.
Лиззи смотрела на Джеймса во все глаза.
— Взгляни на фотографии, принцесса. — Он ткнул во включенный ноутбук. — Ты не слишком хорошо получилась, не находишь? Для такой тщеславной женщины даже странно позволить подловить себя в таком невыгодном свете.
Джеймс посмотрел на Лиззи и пришел еще в большую ярость при виде недоумения на ее лице.
— На что ты рассчитывала? Что я не узнаю об этом? — Он едко рассмеялся. — Не могу поверить, но я всерьез думал, что ты бледна от усталости. Оттого, что впервые в жизни попробовала делать что-то путевое. А ты занималась вовсе не делами, правда? Ты по ночам таскалась из клуба в клуб, как шестнадцатилетняя соплячка...
— Я...
— Ты сбегала и в другие ночи?
Лиззи молча кивнула.
— Не могла прожить даже одну неделю, не видя своих фотографий в светской хронике? Но главная твоя вечеринка сегодня, Лиззи. Ты не забыла?
— Нет.
— Закончится вечеринка — закончится и все между нами.
Он немедленно забудет все, вычеркнет из памяти каждое мгновение, что они были вместе, каждый вздох, каждое прикосновение. Но это потом, когда поутихнет ярость, раздиравшая его изнутри.
— Я думал о тебе лучше, Элиза. Хотел думать.
У Лиззи и вправду болела голова. Она действительно устала, потому что всю ночь ходила из клуба в клуб в последней попытке найти хоть кого-то, способного обеспечить музыку сегодня вечером. В нескольких, совершенно кошмарных новых клубах она посмотрела на работу диджеев и пришла в ужас — музыка была слишком громкой, слишком скучной, подобранной абсолютно бессистемно. Вернувшись несколько часов назад, Лиззи в головном офисе отеля до утра печатала пресс-релизы. А он что подумал? Что он подумал, было понятно, и это неожиданно привело Лиззи в раздражение.
— И где же ты была? — Джеймс уже не мог остановиться.
— А ты поверишь мне, если я расскажу?
Лицо Джеймса окаменело, и сердце Лиззи полетело в пропасть.
— Думаю, нет смысла объяснять тебе что-либо. Ты уже осудил и приговорил меня. — Несомненно, он предпочел думать о ней самое худшее. — Я тоже думала о тебе лучше, Джеймс. Я думала, что ты способен дать человеку шанс, даже второй. Может, и третий. — Лиззи помолчала, тщетно ожидая от него хоть какой-нибудь реплики. — И в том, что касается работы, ты действительно сделал это. А в том, что касается человеческой личности, моей личности... ты не дал мне шанса. Ни одного.
Она не стала защищаться, пытаться что-то объяснять. Зачем? Ее больше не волновало, что Джеймс думает о ней, что он мог догадаться об ее истинных чувствах к нему. Почему ей казалось, что он видит и понимает ее лучше, чем кто-либо другой
— А разве я должен был? С тобой давно все ясно — ты капризная и эгоцентричная...
— Именно так ты обо мне думаешь, Джеймс? — Вопрос, произнесенный усталым и бесцветным голосом, прозвучал скорее как утверждение.
— А как же еще я могу о тебе думать?
Что ж, если так, то это очень-очень плохо. Безнадежно. Но зато теперь она знает точно, как обстоят дела.
Глава 13
Лиззи все утро проверяла последние приготовления к вечеринке. Наконец все было готово гобелены и световые гирлянды развешаны; закуски приготовлены, диджей, поначалу показавшийся ей ненадежным, сосредоточенно и профессионально установил свое оборудование. Лиззи оставалось скрестить пальцы на удачу и молиться, чтобы ее затея не обернулась оглушительным провалом.
Тино привез платье после обеда Лиззи была потрясена — оно сидело на ней идеально, несмотря на то, что не было ни одной примерки. И само платье оказалось просто великолепным. Надев его, Лиззи на несколько минут забыла обо всех своих горестях и тревогах.
— Ты очень талантлив, — сказала она Тино, оглядывая себя в зеркале. — Когда я смогу себе это позволить, закажу тебе еще несколько платьев. Но думаю, что мне придется встать в длинную-предлинную очередь. Ткань такая мягкая.
Струящийся шелк был легким и нежным, словно папиросная бумага.
Внезапно Лиззи спохватилась.
— А как выглядят официанты? — Она замерла, позволяя Тино подправить только одному ему видимые недостатки.
— Круто, — с прежним самоуверенным видом коротко ответил Тино. — Стелла внизу сейчас проверяет прически и макияж.
Лиззи улыбнулась, истово надеясь, что он прав и с обслуживающим персоналом проблем не будет.
— Я очень благодарна тебе за все, что ты сделал.
Тино отступил и окинул Лиззи оценивающим взглядом профессионала.
— Вы сразите всех наповал, принцесса Элиза. И... спасибо вам за предоставленную возможность.
Тино отвернулся, пока Лиззи переодевалась в халат.
— Спасибо тебе, Тино. Ты даже не представляешь, как помог мне.
Аккуратно повесив платье на вешалку, Лиззи проводила молодого человека за дверь своей спальни. Они еще несколько минут поболтали на пороге.
— Я всем журналистам буду рассказывать о том, кто шил для меня это платье.
— Здорово!
— Надеюсь, тебе понравится вечеринка.
— Но вы должны немного отдохнуть, принцесса. Мое платье не подходит к синякам под глазами. — Тино провел пальцем по ее векам.
Конечно же Джеймс вошел именно в это мгновение. Бросив на застывших в дверях Лиззи и Тино уничтожающий взгляд, он прошел мимо прямо в свою спальню и громко хлопнул дверью
Тино посмотрел на Лиззи и выразительно поднял брови.
— Прости за эту сцену, — извинилась она и проводила его до двери номера.
Стоило ей закрыть дверь, как на пороге своей спальни снова возник Джеймс.
— Кто это был?! — рявкнул он без предисловий.
— Зачем это тебе?
— Я просто хочу знать.
Лиззи медленными шагами подошла к Джеймсу. Ее внешнее спокойствие абсолютно не соответствовало неистовому биению сердца и дикой пляске всех внутренностей в животе.