– «Я сама все сделаю, не надо мне помогать».
2-я стадия – «Почему я все делаю сама, никто даже не предлагает помощь, ну ничего, доживу до ночи, там отдохну».
3-я стадия – «Даебвашумать! Вы что, не видите, что я тут подыхаю от навалившейся работы!»
4-я стадия – «Я ничего не хочу, дайте мне спокойно умереть».
Самые опасные – 3-я и 4-я стадии. Если появляются мысли о самоубийстве, нужно обращаться к специалисту или в службу доверия. Эмоциональное истощение, если оно не перешло в затяжную депрессию (когда женщина даже зубы почистить не может себя заставить), лечится без медикаментов. Если чувствуете, что уже не вывозите эту телегу с грузом обязанностей, выпрягайтесь из нее и побегайте по полю свободной лошадью. Да, за это время телегу присобачат к другой кобыле. Но возможно, вы поймете, что бегать по полю без телеги значительно легче и интересней. И что телеги – это вообще не ваше. А скакать – это прям ваше!
Думаю, на этом месте вы уже сами понимаете, как можно избавиться от синдрома Мальвины и выйти из роли опекающей мамаши. Но я все-таки выпишу основные пункты.
1. Не делайте то, что мужчина может сделать сам. Особенно, если вы заняты другим делом. Не надо все бросать, чтобы срочно приготовить своему благоверному чай. Поверьте, он сам это сделать в состоянии.
2. Не исправляйте. Если ваш муж погладил свою рубашку, а вы заметили, что на рукавах есть заломы, не надо «доглаживать». Это его выбор – ходить в полуглаженой рубашке.
3. Не подстраховывайте. Если ваш муж в очередной раз «забыл заработать деньги» (а у меня бывали и такие ситуации), не нужно занимать денег, чтобы «как-то выжить». Раз уж ваш благоверный завел свою семью в такую ситуацию, пусть он сам ее оттуда и выводит.
4. Не жалейте своего мужчину. Мужчину надо уважать, а не жалеть. Жалость – убогое чувство.
5. Верьте в своего мужчину. Если у него что-то не получилось, сорвалась сделка или уволили с работы, не включайте режим пилы, подождите. Лучше подбодрите его и покормите.
Безусловно, есть такие экземпляры, которых невозможно перевести из режима «маменькин сынок» в режим «взрослый мужчина». Если ваш мужчина – инфантильное существо, у вас два выхода: входная дверь и смириться. Роль доброй и заботливой мамочки для своего мужа – не самая стремная роль. Особенно если вы асексуальны и секс вам изначально был не сильно-то и нужен.
* * *
Синдром Мальвины – не самый редкий на постсоветском пространстве, когда «мужчина голова, а женщина шея». Хорошие новости: мы живем в XXI веке, где у мужчины есть своя шея, а у женщины – своя голова. Плохие новости: иногда голова просто есть. Чтобы есть. Средние новости: в кризисные моменты женщины очень быстро начинают эту голову включать, чтобы выбраться из сложной ситуации.
13. Харли Квинн
Во время сеансов опасный психопат вел себя как паинька, источал обаяние и пытался смутить женский разум знаками внимания и рассказами о своей трудной судьбе. Харли знала это. Знала, что он ненормальный. Что нельзя ему доверять. Она глянула на часы. «Через минуту опять начнется это психопатическое безумство», – подумалось ей. И впрямь, не прошло и минуты, как в кабинет завели Его и бросили прямо на железный стул перед ней.
– Ну, давайте, миссис Квинзел, спросите, как у меня дела. Что у меня нового. Ведь так много нового может произойти с человеком в одиночной камере тюрьмы.
– Вы не в тюрьме, это во-первых… – вежливо начала Харли.
– Мы опять на «вы»? – наигранно обиделся Джокер и улыбка с его лица исчезла. Но через долю секунды радостный оскал опять озарил его лицо.
«Какой же он придурок. Невыносимо просто, – думала Харли, глядя на жеманные выкрутасы своего подопечного. – Хотя. Если бы это было и правда невыносимо, я отказалась бы от пациента. Такое ведь бывало: тяжелый пациент, не поддающийся терапии, – все, до свидания. Я не волшебница, я не могу вылечить всех».
Но с этим почему-то все было иначе. С этим хотелось говорить, спорить. Когда заканчивалась консультация, сердце Харли сжималось от тоски. Так, может быть, это и есть пресловутая любовь… Да бред! В психологии нет такого понятия, как «любовь». Есть другие понятия: серотонин, адреналин, дофамин и прочие… А любовь – ее не существует. Хотя, когда он смотрел на нее так, как сейчас, она переставала верить в психологию и начинала верить в чудеса.
– Ты умрешь за меня? – внезапно спросил Джокер, и его глаза вдруг стали серьезными. Улыбка часто пропадала с это наглой морды, но она всегда поблескивала в его глазах. Это всегда означало одно: он просто издевается. Но сейчас… Он был серьезен, как никогда.
– Не страшно умирать, если видишь в этом смысл, – спокойно ответила Харли, стараясь словами заглушить свое бешено бьющееся сердце.
Джокер прищурил левый глаз, криво усмехнулся:
– Вы волнуетесь, доктор? Или больны? – И тут же пояснил: – У вас очки запотевают, значит, температура тела превысила норму. А может, вы возбуждены?
Харли резко сняла очки и максимально уверенно сказала:
– По больнице грипп ходит какой-то. Новый штамм. Мы опять перешли на «вы»?
– Бог мой, без очков у вас взгляд как у новорожденного котенка. Вы хоть видите меня? Давайте, я подсяду поближе. – Джокер резким телодвижением пододвинулся вместе со стулом к Харли. Она замерла, сжав в руке очки так, что дужка выгнулась в другую сторону. – Или мне еще поближе подойти?
Джокер встал в полный рост и, наклонившись, навис своей фигурой над Харли так, что его нос почти касался ее носа. Джокер смотрел ей в глаза так, как только он умеет смотреть, как будто он смотрит в самую душу ее, в самое сердце. Ее сердце предательски пропустило один удар, а потом опять пустилось вскачь.
– О боже мой, как ты… как ты хороша! – прошептал он и его зрачки расширились до величины радужки. Такое Харли видела только у наркоманов, сидевших на психостимуляторах.
Она не отшатнулась. Не нажала на тревожную кнопку. Не сделала ничего, чтобы остановить его намерение. «Если он собрался меня убить, пусть убивает», – пронеслась в голове Харли сумасшедшая мысль. Джокер склонился на над ней и впился своими губами в ее губы.
«Что будет дальше, уже не важно. Дальше – хоть конец света. Он – мой! А я – его. Навеки. Даже дольше, чем навеки!» – это последнее, что выдал мозг Харли перед тем, как отключиться.
КОНЕЦ
* * *
Харли смотрела на свое отражение в зеркале. Вдруг отражение улыбнулось ей и произнесло:
– Он больше не вернется…
– Заткнись! Заткнись, тупая дура! – зашипела Харли своему отражению. Отражение криво усмехнулось и продолжило:
– Все, что он любит, – это игры со смертью, аплодисменты толпы и мучения других людей. Он никогда не был твоим полностью…
– Он мой! Навсегда! Мой пуддинг! Просто у него сложное детство. Его отец…
– Ты знаешь, что этого не было. Он соврал. Его отец не издевался над ним. Этого не было никогда. Как и его любви к тебе. Прости…
– Любит меня больше жизни и вернется за мной!
– Он использовал тебя, чтобы выбраться из тюрьмы. Больше ты ему не нужна!
– Заткнись! – В доли секунды бита рассекла воздух и обрушилась вместе с гневом Харли на старое трюмо. Осколки, красиво переливаясь и сверкая, разлетелись по дощатому полу. Но Харли продолжала истерично добивать своего невидимого врага, нанося удары битой по всему, до чего могла дотянуться. Наконец в изнеможении она остановилась и вперила взгляд в пустоту. Примерно такая же пустота была у нее в душе, только глубже и беспросветнее.
ПОЛНЫЙ КОНЕЦ
Синдром Харли Квинн
Похоже, что Харли страдает эротоманией – одержимой любовью к кому-либо в сочетании с иллюзорным представлением, что эта любовь взаимна.
В кого обычно влюбляется
В того, кто никогда не ответит ей взаимностью. Чем недоступнее объект влюбленности, чем невозможнее любовь, тем лучше. Харли сама придумает, как объект ее вожделения влюблен в нее, в воображении создаст идеальную картинку семьи. Но по итогу все закончится в дурке.
Джокер на проверку оказывается законченным психопатом. Он мастерски манипулирует чувствами Харли, не дает ей успокоиться и забыть свою влюбленность. Если углубляться в диагноз, то Джокер по своей сути – одержимый всевозможными бредовыми идеями социально-опасный тип. Садист. Крайне абьюзивный тип. Причем абьюз как физический (рукоприкладство), так и эмоциональный («любишь – докажи, прыгни в котел с кислотой»).
Когда Харли включает свой мозг, она понимает, что ее благоверный никогда ее не любил. Но это так неприятно осознавать, что проще опять выключить мозг и продолжать верить в то, что «он любит меня, просто ему нужно время».
Как с этим жить
Тысячи фанаток, преследующих поп-звезд, искренне полагают, что тайно любимы ими. Также и Харли считает, что любима Джокером. Что ж, остается только пожалеть ее. Я знаю, о чем говорю: влипала в такие истории. Мне везло, что все эти истории не длились долго: моя страсть внезапно вспыхивала и так же внезапно гасла. Историй, описывающих мою эротоманию, тьма. Расскажу самую стыдную из них.
Мне было 30 лет, когда я оказалась на концерте одного известного певца. Чтобы никого тут не смущать, не буду называть его имени. Назовем его Дима Б. или Билан Д. Пусть интрига повиснет в воздухе. Хочу, чтобы вы все сейчас недоумевали, а что это за певец, про которого Краснова тут нам историю рассказывает? Не Леонтьев ли? Нет, не Леонтьев.
Каким-то чудесным образом я оказалась прижатой толпой к оградке, к той самой оградке, которая отделяет сцену от беснующихся фанатов. Я стояла и слушала, и смотрела, и подпевала, и ревела (в основном потому, что кто-то из толпы постоянно наступал мне на ноги и пихал локтем), в общем, вела себя как адекватная фанатка. И тут вдруг в какой-то момент мой кумир весь в лучах славы и поту начинает петь песню «Невозможное возможно» (нет, блин, это не Раймонд Паулс! Хватит угадывать! Слушайте дальше мою историю!), и его взгляд падает на