Ли немедленно отвлекся от Ванъяна и опустился на землю рядом со мной.
– Господин, что случилось?
Я терла грудь там, где сердце, и не поднимала взгляда на Ли.
Чуть позже, когда меня немного отпустило, мы вернулись в покои и приступили к вечерним занятиям, но я не слушала, когда Ли читал мне рассуждения какого-то местного философа о тростнике. Даже иероглифы не повторяла, лишь бездумно водила кистью по бумаге. Три листа так извела. Ли поглядывал на меня как-то странно, но ничего не говорил.
Рен снова поинтересовалась, не хочу ли я посетить гарем. Наверное, тоже заметила, что принц не в себе.
– После охоты, – отмахнулась я.
– Какой охоты, господин?
– Ну, охоты… Его Величество скоро объявит. – В этом я ни капли не сомневалась. Забегая вперед, скажу, что император и правда объявил о ней на следующий день.
Ночью, когда предполагалось, что принц давным-давно спит, я позвала:
– Ли, ты наложил свое заклинание на покои? Чтобы никто сюда незамеченным не зашел?
Я была уверена, что телохранитель тоже не спит. Он откликнулся сразу:
– Да. Госпожа не может заснуть?
На это я отвечать не стала, меня интересовало совсем другое:
– Нас точно не услышат?
– Да, госпожа. Мне зажечь светильник? Если вам страшно…
– Зажги.
Тишина длилась, пока сумрак не начал рассеиваться под неярким отсветом громоздкого бронзового светильника. Ли поставил его на пол рядом с кроватью и поклонился.
– Спите спокойно, госпожа, опасности нет.
– Ли, сядь. – Я подвинулась, освобождая место.
Он ошеломленно моргнул и сел – на пол, на колени.
– Что вы желаете, госпожа?
– Просто выслушай. – Я старалась говорить убедительно. – Ты сказал сегодня, что император любит давать невыполнимые задания, поэтому и приказал мне убить именно тигра, а не, скажем, оленя. Но что, если…
Ли поднял на меня взгляд и перебил:
– Госпожа, пожалуйста, не продолжайте. Вы не можете это сделать. Умоляю, забудьте.
– Ли, ты не дослушал…
Он поймал мой взгляд и прищурился, а потом с неожиданной силой в голосе повторил:
– Забудьте.
Пауза. Ли приказал. Вежливый, невозмутимый, покорный Ли приказывает мне? Опешив, я смотрела на него.
Телохранитель тем временем встал, снова поклонился и направился к ширме.
– Спите спокойно, госпожа.
– А как мы потом объясним императору, что я не помню о его предложении?
Ли резко обернулся и уставился на меня примерно так, как смотрели слуги в первый день моей жизни здесь. Особенно когда я говорила им спасибо.
– Заколдовать меня решил? – я улыбнулась. – Не выйдет. Не расстраивайся, у императора тоже однажды не получилось.
– Но почему? – потерянно выдохнул Ли и снова упал на колени.
– Понятия не имею. – Я подалась вперед и улыбнулась шире. – Значит, клятва позволяет тебе использовать на мне твою силу. Я запомню.
Ли покачал головой и взмолился:
– Госпожа, я лишь берег вашу жизнь. Тигр убьет и вас, и меня, вы понимаете?
Я выпрямилась и постаралась казаться спокойной.
– Понимаю. А ты снова меня не слушаешь. Я подумала: что, если мы принесем императору не того тигра, о котором он думает?
Ли нахмурился и переспросил:
– Госпожа, что вы имеете в виду?
– У канцлера на гербе ведь нарисован тигр? И на одежде. Я хорошо запомнила сегодня вышивку.
Ли растерянно моргнул.
– Госпожа… Вы хотите убить канцлера? Простите, но это безумие. Настоящего тигра убить куда легче, чем Его Светлость.
– Ты уверен? – Я снова наклонилась к нему и добавила: – Ли, мы же оба понимаем, кто станет мишенью на этой охоте, но никто же не ждет, что жертва сама станет охотником?
Телохранитель отвел взгляд и твердо сказал:
– Госпожа, вам стоит совсем отказаться от охоты, это слишком опасно.
– Опаснее, чем здесь? Там-то я точно буду знать, в кого они целятся, а тут, – я покосилась на окно, закрытое бамбуковой шторой, – они могут ударить, когда я буду беззащитна. При таком раскладе охота ничем не опаснее этой спальни.
Ли помедлил с ответом.
– Госпожа, даже если так, это будет убийством. Вас лишат титула и казнят. Убивать безнаказанно…
– …может только император? – подхватила я. – И отлично. Я не собираюсь убивать канцлера. Я никогда не убивала человека и не думаю, что смогу. Даже пробовать не стану. Нужно сделать иначе: мы возьмем его в плен, отнесем императору и спросим, хочет ли он, чтобы я убила этого тигра. Уверена, он откажется.
Ли посмотрел на меня и осторожно уточнил:
– Госпожа, вы понимаете, сколько слабых мест в вашем плане?
Я улыбнулась.
– Да. Но что мы теряем? Канцлер, если его не припугнуть, рано или поздно до меня доберется. А ты, если нам повезет, получишь здорового брата. Стоит попробовать.
– Я не буду рисковать вами, госпожа. Я поклялся беречь вашу жизнь, – вздохнул он.
– Да. Но мне-то рисковать никто не запрещает. Ли, я все обдумала. Если ты поможешь, у нас получится.
Ли долго молчал, и когда я уже устала ждать, он наконец произнес:
– Госпожа, зачем это вам? Ванъян вам не нужен. Зачем тогда вы этого хотите?
– Мне жаль его, конечно, – солгала я и невольно отвела взгляд.
– Это не так, – мягко возразил Ли.
– Прекрати читать мои мысли! – возмутилась я.
– Я не смею, госпожа. Но все же вы лжете.
Я прищурилась и сама не заметила, как сжала руки в кулаки.
– Да? Ты так хорошо меня знаешь, Ли? Тогда, быть может, ты сам мне скажешь, зачем я это делаю.
Он промолчал и опустил взгляд.
– Так ты мне поможешь? – уточнила я после паузы.
– Если госпожа этого желает, – тихо ответил Ли.
– Желаю. – Я постаралась, чтобы голос звучал уверенно, как и подобает принцу. – Ты клялся исполнять мои приказы. Я приказываю тебе помочь.
– Да, госпожа, – еще тише ответил Ли.
Я не стала уточнять, какую причину он придумал моему приступу альтруизма. Мы об этом вообще больше не говорили. Я только попросила:
– Потуши, пожалуйста, свет.
Ли поднял на меня взгляд, но тут же склонился снова.
– Да, госпожа. Спите спокойно.
Но я не дала ему закончить этот разговор так просто:
– Да, кстати, Ли. Еще раз попытаешься меня заколдовать, и я могу решить, что иметь такого телохранителя, как ты, для меня опасно. Не делай так больше. Никогда.
– Да, госпожа, – проговорил он с прежним спокойствием, наверняка фальшивым. – Я понял.
Он потушил светильник, а я отвернулась и заснула.
Во сне я снова стояла у столба связанная, и на меня надвигалась уже знакомая и от этого почти не страшная тьма. Я тоскливо смотрела на нее и думала: «Как же вы все мне надоели!»
Ли появился вовремя, вскинув сияющий клинок, и сказал:
– Не бойтесь, госпожа.
Тоже мне рыцарь.
– Убей ее, я спать хочу, – бросила я в ответ.
Убив тварь и развязав меня, Ли убрал меч и поклонился.
– Вы свободны, госпожа.
– Ну и славно, – отозвалась я. – Кстати, я тут вспомнила… Я не уверена, что умею ездить верхом.
Надо было видеть глаза Ли: как будто я призналась в том, что не умею ходить.
– Госпожа, этого не может быть!
– Еще как может. В моем мире другие средства передвижения, а на память принца я бы не надеялась. Можешь за три дня научить меня сносно держаться на лошади?
Ли в сердцах воскликнул:
– Лучше бы вы отказались!
Я потерла руки – на запястьях снова остались следы – и хмыкнула:
– Не дождетесь.
Свиток седьмой
На охоту меня нарядили как на казнь – практически во все белое. Белый здесь – цвет чистоты, покаяния, траура и, как ни странно, счастья. Возможно, потому, что блаженный и невинный счастлив всегда. А когда в трауре – особенно, терять-то уже нечего. Странная логика, согласна.
– Этот цвет в лесу самый заметный, – накануне предупредил меня Ли.
Я согласилась. Видели бы вы этот белый: он просто сиял. Не заметить его было бы невозможно что в лесу, что во дворце. И кровь на нем будет особенно яркой. А что еще нужно от жертвы? Было что-то символическое в этом белом – словно я уже сдалась: приходи и бери. И мне хотелось, чтобы именно так убийцы и думали.
Впрочем, костюм был красив и удобен и являлся более богатой версией тренировочного. Совсем уже наряжаться покойником меня отговорили, поэтому верхняя накидка и нижний халат прямо-таки сверкали от белизны, а вот штаны, пояс и заколки, удерживающие роскошные волосы принца в узле на макушке, все же были красными.
Накануне Ли предпринял последнюю попытку уговорить меня пропустить охоту. Он постоянно взывал к моему здравому смыслу: «Ваше Высочество, вы же умрете», – и я знала, что он прав. Слишком велика вероятность, что в меня попадет шальная стрела.
Ли не понимал только одного: мне надоело прятаться. Если они решили меня убить, пусть делают это честно, лицом к лицу. Охота была честной, уж точно честнее яда на ужин, здесь я хотя бы знала, на что иду. Канцлера требовалось остановить, этот его убийца под видом наложницы переполнил мою чашу терпения. Верх наглости: сначала при всех избил, так после этого еще и шпиона притащил. Хватит, надоело! Хоть с одним врагом разберусь. Как говорят здесь, «Если долго гнать волка собаками, рано или поздно он остановится, обернется и бросится на них». Настало время и мне так сделать.
К слову, в продолжение сказанному про волка: он убивал собак, но при этом и сам умирал. Этого мне хотелось избежать, но тут уж как повезет.
В своей последней попытке отговорить меня Ли зашел с другого конца. Во сне, в очередной раз разрубив скалящуюся дрянь, которая педантично навещала меня каждую ночь, мой телохранитель сказал:
– Госпожа, вы помните, что говорил обо мне император?
– Он много что говорил, – раздраженно ответила я, разминая затекшие запястья.
Ли поймал мой взгляд и твердо произнес:
– Я убийца, госпожа.
Хотел меня напугать? Наивный. Я хмыкнула и сказала что думала: