Я приготовилась к чему-то заоблачному. Титул? Деньги? Первое я еще могла состряпать, а вот второе означало проблемы. Я до сих пор не знала, как здесь выглядят деньги.
Но Рен меня удивила, тихо заметив:
– Господин, верность невозможно купить. Если она продается, то какая же это верность?
Я изумленно посмотрела на нее в ответ.
– Но ты была верна мне.
– Да, господин, – склонила голову Рен, и у меня вдруг мелькнуло странное предположение, что она совсем не так проста, как хочет казаться. – Мне нравится служить вам.
– Что это значит? Может быть, ты хочешь другую должность? Более высокую? – растерянно нахмурилась я.
– Господин, на что может рассчитывать бывшая наложница, простолюдинка без покровителей? – Рен улыбалась, и ее улыбка пробирала меня буквально до костей. – У меня есть все, что только можно пожелать. Благодаря вам.
Повисла тишина. Мы уставились друг на друга в молчании. Некоторое время спустя я увидела, как вернулась заботливая простушка Рен, к которой я привыкла. Словно змея кожу сбросила.
Я отметила эту перемену и задумалась. Кем могла быть Рен? Убийцей? Не новость, во дворце все через одного убийцы. Кем-то еще? Колдуном? Шепчущим?
Кстати, об убийцах. Со слугами познакомиться труда не составило: Рен позвала их по моему приказу, выстроила в шеренгу и заставила рассказать о себе. Я честно попыталась запомнить, кто из какой провинции ко мне приехал, у кого во дворце есть родственники и кто в чем нуждается. Оказалось, служить наследному принцу совсем не почетно. То есть было бы почетно, не будь принц из Лянь – почти чужестранец, слабак, а в последнее время еще и сумасшедший.
Так что моих слуг во дворце не жаловали. Однако я уже знала, как употребить влияние принца – какое-никакое, а оно было – и замолвить словечко кому надо, например, за комнатных девушек, которые помогали мне в купальне, или тех, что пробовали мою еду, следили за одеждой. Рен обещала все исполнить.
Сложнее пришлось с телохранителями.
– Как вы ко мне попали? – спросила я их.
И услышала предсказуемый ответ: канцлер прислал, причем полным составом. А до этого все они служили императору. Уточнять, кому они доносят на меня сейчас, нужды не было. И так ясно, что обоим – и Его Величеству, и Его Сиятельству.
– Хочу посмотреть, что вы умеете, – сказала тогда я.
И до вечера мы со слугами любовались импровизированным турниром. Если честно, было грустно. Из императорской стражи этих молодцев точно выперли за профнепригодность. Только трое сносно попадали в мишени из лука, то есть примерно как я. Еще двое владели кинжалом – впрочем, лучше меня. И все посредственно фехтовали. Их поединки напоминали театральное представление, призванное меня впечатлить, но я понимала, что в настоящем бою мои телохранители ничего не стоят.
– Рен, я хочу набрать новых телохранителей, способных и верных только мне, – сказала я потом. – Как это делается и за сколько я могу купить их верность?
– Продающаяся верность недорого стоит, – повторила Рен. – Но среди новобранцев есть отличные кандидаты, которые еще не успели послужить ни Его Сиятельству, ни Его Величеству.
– Замечательно. Приводи, посмотрим и на них.
– Как пожелаете, господин. Между прочим, гарем к вашему визиту готов… – Кто о чем, а Рен, как всегда, о гареме.
Но она была права, оттягивать визит к наложницам я больше не могла. И так при дворе не умолкали слухи о немощи принца.
Я ожидала что-то арабское: ковры, вино, кальян, танец живота, полуголые красавицы, но все оказалось довольно чинно. На закате со свитой слуг во главе с Рен мы явились в еще один дворцовый комплекс, очень похожий на тот, в котором живет принц: два этажа с галереей вокруг каждого. Только назывался он как-то по-цветочному. Павильон Глициний или Павлоний, я не запомнила.
Внутри, впрочем, ничего цветочного не было – панели разрисованы птицами, потолки без узора. Для меня поставили столик, девушкам же приготовили подушки или, в лучшем случае, местную разновидность пуфиков – подушки на низком деревянном каркасе.
Девушки в гареме были на любой вкус: и набеленные, и совсем без краски, и с лакированными черными зубами, и с обычными, и стройные, и толстенькие, и низкие, и высокие. Выбирай не хочу! От одежд – вот где цветник – у меня закружилась голова, а от запаха благовоний защипало в носу. Я понятия не имела, как себя вести, зато Рен здесь была как рыба в воде.
– Господин, посмотрите на Джун, она отлично музицирует на сямисэ́не. А поет как сладко – не желаете ли послушать? Или Ма́и, она танцует так, словно по воздуху летит. Желаете взглянуть? А Умэ́ко – вы должны ее помнить, господин, – она рассказывает сказки, волшебные истории далеких стран. Раньше вы так любили их слушать!
Наложницы кокетливо закрывали лица рукавами своих ярких одежд и стреляли глазками: мол, ну же, принц, не стесняйся. Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя и вспомнить, для чего я здесь. Когда я спросила, голос прозвучал слабо:
– Рен, кого-то из них я выбрал лично?
Вообще никого. Даже Рен принцу подарил император, когда стало ясно, что несчастный Рюичи в Дайкоку задержится. Заботливый государь знал, что его единственному сыну нужно как-то снимать напряжение, а в Лянь у принца был гарем в сотню девушек. Тогда Его Величество щедро подарил принцу две сотни – Дайкоку же богаче, чем какая-то там Лянь. А что девушки – простолюдинки и держать себя при дворе не умеют, так и ладно. Принц тоже, по меркам Дайкоку, не обладает утонченным вкусом.
Я совсем приуныла. Получалось, все эти красавицы обязаны своим возвышением именно Его Величеству. Значит, и преданы, скорее всего, ему. Двести потенциальных шпионок! Что мне с ними делать?
Девушки, впрочем, старались. И спели, и станцевали, и вином угостили, и даже сказку попытались рассказать. Но стоит ли говорить, что принц слушал с неохотой, отвлекался, пока в один момент не зацепился взглядом за красавицу, прислуживавшую за столом? Необычного в ней ничего не было: лицо в штукатурке, губы в помаде, одежды красно-розовые – куколка куколкой. Вот только у этой куколки на руках были очень знакомые мне мозоли, с некоторых пор такие же украшали и руки принца.
Я поймала девушку за руку и прищурилась. Местная балалайка – простите, сямисэн – смолкла. Танцовщицы замерли. Рен склонилась передо мной, заодно толкнув девушку локтем, и та, не забирая руку, опустилась на колени.
– Пусть все уйдут, – тихо приказала я.
Наложницы выпорхнули из комнаты, поглядывая на склонившуюся передо мной девушку с плохо скрываемой завистью. Осталась только Рен, потому что совсем без слуг принц не оставался никогда, даже в постели.
Я отпустила руку наложницы и, не сводя с нее взгляда, протянула кувшин с вином.
– Выпей.
Она покорилась. Я смотрела, как она пьет, прикрываясь широким рукавом. Это очень нервировало, я так и представляла, как она достает из этого рукава кинжал и…
– Ты здесь, чтобы меня убить?
Наложница от удивления чуть не уронила кувшин и уставилась на меня – по-простому, без гаремных ужимок. Я подняла брови, дескать, ну? Я жду.
Мгновение ничего не происходило, пока девушка не перевела взгляд на кувшин, а затем, захрипев, повалилась навзничь. Мол, а-а-а, отравили!
Рен бросила на меня взволнованный взгляд, но я лишь покачала головой, вытянула ногу и потыкала девушку носком. Та не шевелилась.
В комнате было тихо, лишь за бамбуковыми шторами пел соловей. Сладко пел, очень романтично.
Я выждала еще пару минут и потом сказала:
– Я знаю, что ты жива. И это не обморок. Вставай, и поговорим.
Девушка поднялась почти сразу, то есть плавно перетекла в позу ниц.
– Господин, что?.. Как?.. – залепетала она.
– Как тебя зовут?
За нее ответила Рен:
– Это Нацу́ми́, господин. Она из южных окраин, прибыла к вам совсем недавно, в подарок от…
– …канцлера, – с улыбкой закончила я. – Нацуми, милая, а кем ты была до того, как попала во дворец?
– Эта недостойная прислуживала за столом третьего сына Его Светлости, господина Такихиро, – ответила девушка, не поднимая головы.
– А-а-а, – протянула я. – Это ты о кувшины так руки натерла?
Снова повисла тишина.
– Ну?
Наложница еще помолчала, потом все-таки ответила, наверное, так ничего и не придумав:
– Да, господин.
– Поднимись, – приказала я, – и покажи руки.
Девушка повиновалась.
– Твои мозоли от меча. И ты – переодетый мужчина.
Рен уставилась на меня, округлив от изумления глаза, а вот наложница, наоборот, потупилась.
– Если господин так считает, ничтожная служанка не смеет спорить.
Я достала кинжал. Наложница мгновенно перевела взгляд на блестящее лезвие и вздрогнула, услышав следующий приказ:
– Раздевайся.
Она помедлила, затем не торопясь сняла шелковую накидку с широкими рукавами. Под ней было еще платье наподобие халата, но я уже увидела все, что хотела: татуировку у предплечья, изображавшую синего паука.
– Достаточно. Ты наемный убийца. И прежде, чем ты на меня нападешь, я спрошу: сколько ты стоишь?
Она – точнее, он – снова замер, на этот раз посмотрев на меня прямо. Рен же, открыв рот, таращилась на нас и тихо выдохнула:
– А́оку́мо! – что дословно как раз и означало «синий паук».
Переодетый парень на это никак не отреагировал, а я заинтересовалась:
– И что это значит?
– Самый известный клан убийц в Дайкоку, – с благоговением, почти шепотом объяснила Рен. – Но… Как же…
Паук все не шевелился, словно не понимая, нападать на меня или пока не стоит. Я решила избавить его от сомнений:
– Хочу встретиться с главой твоего клана и купить его услуги. Как это можно устроить? Ты ему передашь?
Парень склонил голову набок и ответил – настоящий голос у него оказался намного грубее, как и положено мужчине:
– Мой господин вас услышал. Он предлагает встречу сейчас.
Я с трудом удержалась, чтобы не оглядеться. Его господин что, прячется где-то здесь?