Паук не стал это комментировать и снова взялся за свою трубку с дурманом – видимо, я вконец его достала.
Я не стала желать ему хорошего дня, когда уходила, но чем-то вроде «до свидания» мы все же обменялись.
– Как вы выжили у Синих Плащей, принц? – спросил напоследок глава, попыхивая наркотиком.
Я обернулась, закрываясь рукавом.
– Кицунэ сожгли их.
– Кицунэ?
– Да, – я показала два растопыренных пальца и приложила их к голове на манер рогов, – такие, с ушками.
Паук промолчал.
Во дворец мы вернулись поздно: логово наемников находилось, похоже, у черта на куличках, потому что везли нас долго. Или специально кружили, словно не доверяли повязкам на глазах. Конечно, гости Паука не должны знать, как попасть к нему снова.
Вдобавок я попросила высадить нас где-то у Лунной рощи. Никто не удивился, хотя Рен пыталась уточнить, зачем принца понесло к нежити. Не напрямую, конечно, а намеками, как она умеет: «Господин, вы же помните, что здесь опасно?»
А во дворце как будто спокойно как у Христа за пазухой!
Наемники последовали за нами. Они хотя бы не осуждали меня, в отличие от Рен, которая буквально лучилась сомнением: «Мой хозяин снова спятил и шатается по лесу с умным видом. Что делать?»
Наемникам я была рада, потому что с ними мы все уладили куда быстрее. А именно: развесили неподалеку от рощи с десяток объявлений. «Разыскивается нежить, смелая и отчаянная. Для работы. Оплата по договоренности. Обращаться в Дом Снежных Лилий, спросить принца».
Дом Снежных Лилий был борделем, и его хозяйка – внезапно! – оказалась моей хорошей знакомой. То есть знакомой принца. Она звала его ласково «Ичи-кун», что по-нашему будет «Иченька», и наливала ему много, очень много сладкого вина. От нее нас и забрали люди Паука для встречи, которую я еще вчера попросила организовать Рен. Вы видите, чем все кончилось. Надеюсь, с нежитью пройдет лучше.
– Господин, – опешила Рен, впервые прочитав текст объявления еще во дворце. – Вы хотите нанять… нежить? О… О… О́ни?
– Именно, – с невозмутимым видом ответила я. – И чтобы побезобразнее, пострашнее. У вас же такие есть.
– Г-г-господин… Это же нежить!
– Вот именно.
К чести наемников, они нисколько не удивились ни тексту, ни роще, ни принцу с молотком. Хорошо быть принцем с репутацией идиота – чудить можно сколько хочешь!
В общем, с возвращением мы припозднились, а меня, оказывается, ждали. Нет, не подарки матушки или отца. Впрочем, это тоже была девица. Роскошно одетая, она сидела в моей спальне, на моей кровати и ела мою хурму. Целиком. То есть глотала ее целиком. Хурма тут крупная, и у этого Голиафа в женском обличье она помещалась в рот вся. Оцените размеры девушки.
Я замерла в дверях, не зная, как быть. В этот момент двери за моей спиной с тихим стуком задвинулись, и девушка отвлеклась от хурмы. Ее лицо тут же засветилось от радости.
– Ваше Высочество! Позвольте засвидетельствовать…
Она обернулась на меня и выдохнула:
– Ого!
«Ого!» – подумала я, разглядывая ее.
В девице был центнер, не меньше, а то и два. Еще она была маленькая, раза в два ниже принца и… Думаю, вы уже представили этакий арбузик на ножках? Правильно представили, одежды на ней тоже были зеленые с черным, модное в этом месяце сочетание, какая-то там цветущая ива… Но девушке они чудовищно не шли!
– Ваше Высочество… Вы восхитительны! – Этот арбузик был мне искренне рад.
– Спасибо, – пробормотала я, думая, что если это убийца, то какой-то странный. Хотя… Мы точно в разных весовых категориях, и в маленькой комнате у нее явное преимущество. – А вы?..
Она опомнилась и расплылась в улыбке (как будто арбузик лопнул):
– Ми́кки, господин. Ах, Ваше Высочество!.. – Она стыдливо потупилась.
А я поняла, как быть.
– Рен!!!
Служанка появилась мгновенно, а вместе с ней – незнакомая мне прислужница. Я подобралась.
– Ва-а-аше Высо-о-очество, – протянула прислужница.
Арбузик умиленно меня созерцала, а ее руки словно сами по себе забрасывали в рот хурму. Блюдо стремительно пустело, и я поймала себя на мысли, что боюсь, за что она примется потом.
– Что здесь происходит? – строго спросила я.
– Его Сиятельство, господин канцлер, нижайше просит вас познакомиться с его дочерью, госпожой Микки, Ваше Высочество, – ответила прислужница, очевидно, этой самой госпожи.
Все встало на свои места. Канцлер не оставил мечты стать императорским тестем и решил пропихнуть мне свою дочурку. Но… черт, на что он рассчитывал с такой толстушкой?
– Его Сиятельство передал вам письмо, Ваше Высочество, – словно в ответ на мои мысли, добавила прислужница.
Я взяла письмо и поняла, на что рассчитывал канцлер.
Он отлично понял, куда ветер дует, и предложил вместе со своим арбузиком солидное приданое, а именно – союз. Он обещал немаленькую армию, а также помощь в убеждении наместников. Достаточно, чтобы хотя бы познакомиться с его дочерью.
– А так можно было? – с сомнением спросила я, откладывая письмо. В принципе, поддержки канцлера и наемников мне хватило бы. Едва хватило, но все-таки. – Разве жених может видеть невесту до свадьбы?
Служанки наперебой принялись уверять меня, что да. «А уж если ночь с ней проведет!» – проронила Рен.
Тут до меня дошло. Принцу же память отшибло, он мог и забыть такие тонкости… Сейчас слуги оставят нас одних, я мило побеседую с госпожой, а наутро же канцлер заявит, что его дочь провела ночь с принцем, нас поженят – и вуаля! Никто и разбираться не станет, девственница девчонка или нет. Здесь не разбираются.
– Микки, красавица, – пропела я, подстраиваясь под тон девушки. – Ты голодна?
– Немножко, – выдохнула она и еще сильнее покраснела.
– Рен! Зови слуг, пусть устраивают нам пир. Всех слуг зови!
Микки обрадовалась, а вот ее прислужница чуть дар речи не потеряла.
– Н-но, г-господин… Его Сиятельство сказал… наедине… чтобы поближе… познакомиться…
Размечтался Его Сиятельство.
– Молчать! Мы с госпожой желаем пировать. Рен, где слуги?
«Одна я с арбузиком этой ночью не останусь», – подумала я, следя за тем, как накрывали стол. Точнее, два стола: побольше – для Микки и поменьше – для меня. Этакий романтический ужин, где столы ломятся от блюд.
Арбузику еды хватило где-то на полчаса. Вдобавок я ее еще и напоила – совершенно зря, как оказалось, потому что пьяная она вела себя прямо как я. То есть буянила. Манеры у девицы пропали начисто, ела она как не в себя, а я наблюдала и размышляла, что было бы, жени меня канцлер на ней. Черт, это даже смешно!
Закончив с едой, госпожа Микки принялась доказывать, что она станет прекрасной женой. Например, она мне спела. Кто-то из слуг аккомпанировал, а эта пампушечка вопила так, что я чуть не оглохла. Я вообще не в восторге от местной музыки, да и от голосов тоже, но арбузик доказала, что бывает хуже, куда как хуже. По ее уху медведь топтался долго и с наслаждением. Больше того: после очередной чаши вина – а пила его Микки теперь сама, я не наливала – арбузик попросила спеть меня. С превеликим трудом я отказалась, сославшись на усталость.
И тут, когда я думала, что мы достигли дна, как говорится, снизу постучали: арбузик перешла на поэзию. Она выдала нечто короткое про плачущий цветок, очень надрывное, и выжидательно уставилась на меня, явно желая получить стих в ответ.
Я не выдержала и приложилась к чаше с вином.
– Господин? – всхлипнула арбузик. – Вам не понравилось? Я не так искусна в стихосложении, как вы…
Я?!
Сделав заметку на будущее, я совершенно не в рифму начала сыпать комплиментами. Микки принимала их как должное и снова принялась петь…
Выпроводить ее удалось далеко за полночь – арбузика ждал паланкин и очень рослые крепкие носильщики. Хотя мне все равно было их жаль.
Я проводила госпожу до крыльца, передала короткое письмо канцлеру: спасибо, честь, оказанная мне, велика, боюсь не оправдать надежд, и так далее, и так далее. По сути, одна вода. Его Сиятельство и так расстроится, когда узнает, что его дочурка еще невинна даже в глазах окружающих. Вот повезет кому-то!
– Ваше Высочество, – напомнила Рен, – проводить вас в гарем?
– Зачем?.. Ах, да. Конечно.
В гареме нас тоже ждали.
Все та же песня: стол с яствами и закрывающие рукавами лица наложницы. Откуда-то доносилась музыка, вроде бы флейта.
– Господин, я вас оставлю? – поинтересовалась Рен. – Или прикажете остаться?
– Останься.
Рен угодливо улыбнулась, а я посмотрела на наложниц и спросила:
– Зачем их так много?
Старшая служанка замерла, а наложницы уставились на меня с хорошо отрепетированным видом побитых собачек.
– Господин желает, чтобы мы ушли?
Я потянулась к ароматным палочкам у стола, сломала одну и зажала в руке.
– Господин желает, чтобы вы тянули жребий.
Они, конечно, повиновались.
– Ты остаешься, – сказала я девушке, вытянувшей сломанную палочку. – Остальные – кыш отсюда. Ну!
Исчезли они и правда быстро, словно по волшебству. Одинокая наложница достала откуда-то балалай… сямисэн. Я с тоской посмотрела на нее и уточнила:
– А сказки ты не знаешь?
– Знаю, господин, – покорно ответила она.
– Замечательно. Рен, вина, а ты рассказывай.
– Что именно, господин?
– Сказку, – вздохнула я. – Что-нибудь про колдунов и предателей. Давай.
Рассказчица из наложницы получилась так себе – та актриса, первый мамин подарок, была куда лучше. У девушки был красивый голос, но весь рассказ она сводила к эротическому контексту. Получалась своеобразная игра: я обрывала наложницу, и в следующий раз постельная сцена в рассказе оказывалась такой завуалированно-спрятанной, что диву даешься! Такая вот аудиобродилка, почище некоторых онлайн-квестов. Я хотя бы не заснула.
В середине очередной батальной сцены, грозившей перерасти в групповуху, на стол аккурат между нами свалился избитый окровавленный юноша, связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту. Тут же сверху упал Шики.