ала Ли. Да, он был одним из борцов.
Я каждый раз дурею, когда его вижу. Вокруг все как будто замирает, и вот уже взгляд не отвести от его фигуры, которую я наконец-то имела удовольствие рассмотреть, потому что соперники оказались наполовину раздеты. То есть, кроме кожаных штанов, на них ничего не было.
Дрались они без оружия. Противник Ли был раза в три выше и толще его, наверняка во столько же раз сильнее, но ему это мало помогало, потому что Ли знал кунг-фу. Или как эта фигня называется, которую он сейчас демонстрировал, но даже не подумал научить меня во время тренировок? Что-то изящное, похожее на танец, немного напоминающее боевики, где одним ударом ладони вырубают противника. Ли потребовалось куда больше времени, но его противник – громила с плоским как блюдо лицом – все-таки закачался и медленно опустился сначала на колени, а потом рухнул на песок.
Наступила тишина. Поздравлять Ли не спешили, но он все равно улыбался и победно обводил зрителей взглядом, пока не наткнулся на меня. И эта победная улыбка стала для меня буквально красной тряпкой.
Я понимаю: нелогично, ведь он меня спас, без него я бы уже сдохла от голода или, что вернее, от жажды, но слушать логику не хотелось. Я посмотрела на него, счастливого, и вспомнила, как он так же улыбался Плащам, а на меня ему было плевать. Что с Плащами это почти наверняка был обманный маневр, я в тот момент не думала. А думала о… Ну, о том, как с моей помощью этот мерзавец получил брата целым и невредимым. Хороший расчет: влюби в себя деятельную дуру, и она все устроит. Наверное, это не было правдой, но, повторюсь, в тот момент мне было плевать.
Корень проблемы заключался в другом: я влюбилась по уши, потеряла контроль, а хуже этого для меня и представить сложно. Чтобы другой человек управлял моими чувствами, заставлял сердце замирать от одной лишь улыбки – кошмар! Немедленно прекратить это сумасшествие! Проще, конечно, сдаться и получать удовольствие, но я, к сожалению, не такая. Буду бороться до конца, пусть это хоть сто раз неразумно.
Именно поэтому, когда Ли победил, мысли в моей голове как раз дошли до точки кипения и я выхватила у кого-то из соседей меч, ринувшись на площадку. Очень хотелось стереть эту победную улыбку с его лица, желательно навсегда. Можно даже клинком. Никогда бы не подумала, но любовь переводит меня в режим берсеркера.
Я налетела на Ли, врезала, а потом, когда он упал, замахнулась мечом.
Ли не сопротивлялся. Просто лежал, смотрел на меня и больше ничего не делал. Я замерла с поднятой рукой. Он запросто мог остановить меня и безоружный, только почему-то не хотел.
– Сражайся, или убью! – прошипела я. – Предатель…
Ли спокойно смотрел на меня, и голос его тоже был спокоен:
– Убивайте.
Его спокойствие и раньше бесило меня невероятно, но сейчас… Это просто как масла в костер плеснуть.
Я замахнулась.
В этот же момент что-то тренькнуло, и меч вырвало у меня из рук. Я машинально его подняла снова, оглянулась, уже готовясь выругаться, и наконец сообразила, что мы с Ли вообще-то не одни. Что на нас смотрит целая толпа этих плосколицых, все они вооружены и черт его знает что там думают. Впрочем, что думал один из них, стрелявший из лука, я узнала быстро.
– Принц, не стоит утруждаться. – Акцент у него был просто ужасный, я с огромным трудом его поняла. – Разве вы не должны сейчас отдыхать?
Я присмотрелась.
Он отличался. Черты лица его были плавнее и не такие приплюснутые, как у других. Вместо крутки на нем оказалось что-то вроде мехового халата или шубы, а волосы украшали драгоценные камни. А́лим, один из многочисленного потомства хана из ханов (да, это титул) Батыра. Тогда мы еще не были представлены, но под его взглядом я немедленно почувствовала себя очень грязной и очень жалкой.
– Отдыхать? – переспросила я, и мой голос прозвучал глухо и хрипло. Режим берсеркера на время отключился. – Я отлично себя чувствую. Господин, вы здесь главный? Я хочу понять, где я и что тут делаю.
– А мне показалось, вы хотите подраться, – улыбнулся Алим, которого хлебом не корми – дай кого-нибудь победить. Задиристый парень. Он вынул меч, тоже изогнутый, но с богатой рукоятью, и неспешно пошел ко мне. – Никто не назовет мой народ негостеприимным, гостя надо уважить. Нападайте, Ваше Высочество.
«Твою мать», – подумала я. Насмешку в его голосе не услышал бы только глухой.
– Я передумал, – пытаясь сохранить лицо, царственно сообщила я и опустила меч. Запястье уже ныло с непривычки, четыре дня поста в темнице не сделали меня сильнее. – Давайте лучше в настольную игру сыграем?
Алим рассмеялся, следом загоготали и благодарные зрители. Мы сделали круг по площадке, я старалась посильнее зарывать носки в песок. Может, это и не благородно, но не прикажешь же этому великовозрастному мальчишке идти в угол? У него в руках острая игрушка.
Так мы и кружили.
– Ну куда же вы, принц? – хохотал Алим, неспешно гоняя меня то вправо, то влево.
– А гостя уважить? – пыхтела я. Мне было уже плевать, как все это выглядит со стороны. Взгляд Алима мне не нравился, с таким убивают, а не шутят. – Хочу настольную игру! У вас же такие есть?
– Ах, игру… – протянул Алим.
Краем глаза я заметила, что порывавшегося вмешаться в это безобразие Ли держали сразу четверо кочевников. Стало еще тоскливее. Во что я ввязалась?
Алим проследил за моим взглядом и улыбнулся.
– Слуга вам не поможет, принц. Сражайтесь сами.
Я вздохнула, вытянула руку в сторону и – напоказ – отбросила меч.
– Не хочу. И не буду.
Зрители обидно заулюлюкали, но я их все равно не понимала.
– Ай, зря, принц, – криво усмехнулся Алим.
И бросился ко мне, замахнувшись. Впрочем, не для того, чтобы убить, а целясь рукоятью меча мне в лицо. Предсказуемо: раз меня выкрали, поселили в дорогом шатре, дали отдохнуть и вот-вот куда-то увезут, значит, принц нужен живым. И все это представление имеет единственную цель – унизить. Прими я бой, секунд двадцать, может и продержалась бы, а потом бы меня как следует избили у всех на глазах. Унижение? Да. Товарный вид не потеряю? Нет.
Этот сценарий мне совершенно не нравился, поэтому сражаться я не стала. В самый последний момент сделала шаг влево, дернула Алима за руку с мечом, заставляя потерять равновесие – это легко, он и так по инерции на меня шел – и от души врезала ему туда, где у мужчин запретная зона. Мы отрабатывали нечто подобное на тренировках, разве что без последнего удара. Адреналин сделал меня весьма умелой, так что все неминуемо бы получилось.
Все и получилось. Штаны у кочевников мягкие, кожаные, нижнего белья нет – защиты никакой. Смешно! Видели бы вы эти обиженные глаза! Алим взвыл что-то на своем варварском. Наверное «Так нечестно!».
А я моментом наслаждаться не стала – я сделала с ним то, что он собирался сделать со мной: тюкнула рукоятью по виску. Рукоятью его меча, что еще обиднее, да? Сильно ударила – что-то хрустнуло, как мне показалось. Я испугалась, что сломала что-нибудь важное, потому что Алим немедленно закатил глаза и обмяк.
Ладно, решила я, подхватывая его, в шатре разберемся. И потащила ханыча к своему шатру, то есть к первому попавшемуся шатру, по счастливой случайности оказавшемуся моим. Не знаю, что бы я делала, окажись он чужим.
Обалдевшие стражники расступились. Я не видела, но Ли за моей спиной тоже отпустили, потому что в шатре он оказался почти одновременно со мной. Я сгрузила Алима на пол и поскорее отошла – а то сейчас проснется и как на меня кинется!
Ли замер рядом.
– А давай его свяжем? – после секунды молчания предложила я.
– Как прикажете, – кивнул Ли и принялся раздевать Алима.
Я обалдела, пока не поняла, что Ли ограничился лишь поясом. То есть поясами – на ханыче, как и на мне недавно, их было штук пять, один поверх другого.
– А теперь на кровать его, – приказала я.
У кочевников прекрасная, я считаю, этика: уважать право сильного. Зрители за нашим шатром потихоньку пороптали, но разошлись, а слуги Алима, включая телохранителей, отчего-то подошли не сразу. Общаться им предстояло с Ли, я же собиралась провести переговоры с этим вот представителем местной элиты, который пока что дрых на кровати. Правда, сначала требовалось узнать, где я, черт возьми, оказалась.
Что я и уточнила у Ли, потому что приходить в себя ханыч не желал абсолютно, я ему даже две пощечины отвесила. Хоть душу отвела.
– Великая степь, господин, – спокойно ответил Ли. Он у меня вообще флегматик, вы заметили? И да, меня это время от времени бесит.
– А это кто? – Я кивнула на ханыча.
Тут-то мне его и представили.
Я не впечатлилась. Ну правда, у великого хана этих детей!.. Очень плодовитый хан.
– Дай угадаю, – по-прежнему не глядя на Ли, начала я. – Это кочевники, они хотят завоевать Дайкоку и Лянь, а ты связался с ними, чтобы меня спасти. Ты рассказал им, что я наследник двух государств. И мы сейчас едем к великому хану, чтобы он решил, что выгоднее: сделать меня своей марионеткой или продать мой труп королеве Лянь. Я угадал?
Ли искоса посмотрел на меня и ответил:
– Как еще я мог выкрасть вас из самого сердца империи?
Из ловушки, в которую я сама по глупости угодила. Да-да, один ноль в его пользу. Но я была бы не я, если бы вот так вслух это признала.
– Почему ты просто не оставил меня там умирать? – с досадой спросила я. – Какое тебе вообще до меня дело, я же тебя отпустил!
Вот тогда Ли наконец на меня посмотрел, и его взгляд заставил меня немедленно умолкнуть и попятиться.
Очень вовремя Алим пришел в себя. Один из поясов Ли предварительно засунул ему в рот как кляп, поэтому говорить ханыч не мог, только гневно мычал.
Я с облегчением обернулась к нему:
– Ну что, в настольную игру?
Алим молча уставился на меня.
Я аккуратно вынула кляп, готовясь к тому, что в благодарность меня укусят, но Алим лишь цивилизованно послал меня в очень далекий пеший поход.