Впрочем, глядя на то, как кочевники общались с местными, пока мы покупали еду, можно было подумать, что Ли прав. Такого высокомерия я даже во дворце не видела! Как будто эти бравые парни все тут уже завоевали. Ну-ну, посмотрим.
Поэтому общалась с деревенскими в основном я, и ужин готовила тоже я. То есть сначала мне выдали собранную по дороге к месту привала малину, ежевику и какую-то еще ягоду и с усмешкой сказали: «Переберите ее, принц, а мы пока все приготовим». Продолжение «… все равно толку от вас никакого» повисло в воздухе. Хорошо хоть не связали.
Я села под деревом невдалеке от костра и стала следить, как споро Алим и его ребята разбивают лагерь. Моментально, как по волшебству, появились хворост, одеяла и котелок. Ах, и мясо, конечно. Точнее, дичь – тушки каких-то местных птиц, которых кочевники умудрились подстрелить по дороге. Ощипали они птиц довольно сноровисто, а я за это время успела только закончить с ягодой и помечтать о Ли, поволноваться: как он сейчас, чем ужинает и вообще, жив ли? Оборвала себя словами: «Мне-то какая разница?» – в общем, с пользой провела время, пока мой нос не уловил запах жареного мяса. Точнее, дым обуглившегося мяса.
Наверное, в прошлой жизни я не раз жарила шашлыки. Хоть и говорят, что это не женское дело, но как обращаться с мясом на костре, пусть и в походных условиях, то есть без мангала и шампуров, я отлично представляла и совершенно не хотела есть испорченный каким-то безруким идиотом ужин. Отложив ягоды, я встала и пошла ругаться.
Конечно, всерьез меня сначала никто не воспринял, неважно, сколько раз я пыталась объяснить, что мясо должно медленно подрумяниться, а не стать черным, как головешка. На меня просто не обращали внимания – даже Алим, который весь день за мной пристально следил. Неужели боялся, что убегу?
Так длилось, пока я не перешла на ругательства, то есть очень недолго. Нецензурная лексика оказала на этих тупиц волшебное действие. И еще хворостина. Меня в ответ тоже попытались ударить, но потом все-таки поняли, что я хочу как лучше. Спасибо Алиму, ставшему для меня переводчиком.
Выяснилось, что никто из этих ребят раньше нормально на костре не готовил. Ну то есть готовили, конечно, только всегда какая-то фигня получалась. А что, мясо не должно сразу чернеть? А почему? И откуда, кстати, это известно принцу? Он-то, поди, в своих дворцах только с золотого блюда ел, откуда ему разбираться в тонкостях кулинарии! Поэтому не мог бы он отправиться куда подальше и не мешать нормальным людям отдыхать?
Я отправилась куда поближе: заняла главное место у костра и приступила к готовке, пообещав, что если им не понравится – пойду и сама этих куропаток настреляю. Видите, как я была в себе уверена? И не зря: им понравилось. Нам всем понравилось, хоть дефицитной соли очень не хватало. Понимаю, что добывать ее пока сложно, нет нужных технологий, но хоть бы лимончика тогда, чтоб покислее… Я же знаю, каким должен быть нормальный шашлык! В общем, идти стрелять мне никого не пришлось.
Потом мы играли в забавную игру кочевников, не в шахматы и не в го, где думать надо, а в кости. Лошадиные зубы, что ли? Очень похоже. Называлась она «ша́га́й» и все, чего требовала, – меткости: нужно было сбить кость противника. Как только это происходило, все очень радовались.
У меня почти ни разу не получилось, так что я не радовалась.
Такая вот экзотика. Правила я не особо поняла, потому что Алим оказался тем еще учителем, а его ребята очень плохо говорили на имперском – мы едва-едва друг друга понимали. Кочевников всего было пятеро, но соотношение сил предстоящей ночью меня очень смущало, особенно когда я ловила на себе взгляды Алима. Он, очевидно, вбил себе в голову, что просто обязан отыграться за тот проигрыш в поединке.
Пришлось пойти на риск и хитрость. Когда от «меткой» игры, а еще от намеков Алима при каждом моем броске разболелась голова, я не стала терпеть – встала, сказала, что иду к реке искупаться, взяла мешок с одеждой и… пошла. Естественно, Алим отправился следом. Иногда меня удивляет: почему он до сих пор не упал с крыши? У него же столько братьев-принцев! Неужели никто не додумался его столкнуть?
Искупаться я действительно успела, а потом на берегу появился Алим и стал требовать реванш. Почему-то этот самый реванш предполагал меня, привязанную к дереву. Алим считал, что так я лучше высплюсь и что все точно поймут: в прошлый раз лишь удача помогла мне его победить. Ну очень он умный, этот Алим.
Закончилось все, разумеется, рукопашной, ведь я только выбралась из реки, а Алим благородно отбросил оружие, дескать, он меня легко и голыми руками победит. Как оказалось, не так уж и легко – после купаний принц был скользким, а после моих тренировок еще и ловким. Вдобавок мне очень не хотелось проводить ночь привязанной к дереву.
К тому же я запомнила, куда Алим бросил свой меч.
Я считала, что умный человек на один трюк дважды попадаться не должен, но Алим, очевидно, не страдал от избытка мозгов и потому попался. Я врезала ему рукоятью его же меча в висок, и ханыч обмяк в моих руках. А потом очень удивился, когда очнулся привязанным к дереву. А что? Я решила, это хорошая идея, потому что так я точно высплюсь.
Еще больше Алим удивился, когда понял, что сказать ничего не может и позвать на помощь тоже – про кляп я не забыла. Тогда он возмущенно уставился на меня, дергаясь и тряся дерево. Напрасно: связала я его на славу, даже кое-что из своей одежды пожертвовала. Отлично получилось.
– Хоть бы ты поскорее охрип, – пожелала я, укладываясь.
Ночь была теплая, в воздухе кружились светлячки – волшебный лес какой-то! Спокойно, уютно и хорошо. Страшных зубастых зверей не видать, и единственное, что мешало заснуть, – вопли Алима, но вскоре и они стихли, так что выспалась я довольно неплохо.
Проснулась как раз на рассвете. Умылась, поглядывая на лагерь – там тоже костер разожгли поярче и вроде бы принялись готовить. Ох, не дай бог, бандиты безрукие! Срочно нужно было спасать мой завтрак.
Я освободила Алима его же мечом и помогла встать, каждое мгновение готовясь к удару. Но после ночи руки и ноги его плохо слушались, а запястья и вовсе распухли. Возможно, это я перестаралась.
– Я все-таки скажу, – бросила я ему на прощание. – Может, дойдет: успокойся. Мы союзники, помнишь?
Алим кинул на меня злой взгляд и потащился к лагерю.
Я почти ожидала, что после такой выходки меня побьют уже вшестером. Ну, может, впятером, Алим еле шевелился. Но когда я пришла, меня встретили только равнодушные взгляды. Спокойно приготовила завтрак, теперь мое место у котла никто не оспаривал, мы поели, собрались и снова отправились в путь.
Действительно, ну исчез сын хана – какое кому дело? Вернулся же и вроде живой, а значит, все в порядке. Пленный принц тоже исчез – вот еще проблема, не сбежит же? А если сбежит, догоним, местность-то тут пустынная – далеко не уйдет.
Странно, но наши отношения с Алимом моя выходка даже улучшила. Во-первых, он перестал на меня пялиться как на насекомое. Во-вторых, кажется, увидел во мне человека. Этому поспособствовал еще один случай.
К полудню следующего дня нам пришлось оставить лошадей и пересесть в лодку. То есть в две лодки – семь человек не поместились бы в одной. И мне, конечно же, повезло плыть с Алимом.
А может, действительно повезло? Остальные кочевники меня подчеркнуто игнорировали, Алим же хотя бы искоса посматривал, и я не чувствовала себя совсем уж невидимкой. Понимаю, командой мы бы никогда не стали, но сидеть с ними в узком пространстве лодки и знать, что ты для них чужак, было неуютно. Все-таки вооруженные воины, чьего предводителя я ночью обидела… Если честно, я весь день ждала удара в спину.
Мы плыли по реке, которая вдруг сделалась очень спокойной – настолько, что вода в ней скорее стояла, чем текла, а в некоторых местах вообще напоминала болото. Дно заросло настолько, что иной раз приходилось веслом от водорослей отбиваться. Кому-то из кочевников даже пришлось нырять, потому что без кинжала было не обойтись – настолько крепкие стебли у подводной травы.
А еще вокруг росли баобабы – целая роща. Если вам это ничего не говорит (но тебе же говорит, да, Рен?), то я поясню: баобаб – это такое дерево, унылое, толстое и серое, у которого из ствола растут другие стволы, причем растут они вниз, в воду. Может, они и не из ствола растут, но выглядит так, словно огромную толстую сороконожку распяли, а лапы чем-то накачали. Противно.
И тишина…
И мертвые с косами… Ах да, это из другой истории. Шучу я, шучу! Просто как вспомню – так вздрогну.
Только представьте: серый лес, листвы не видать, вокруг – безобразные отростки-стволы, внизу – зеленая жижа вровень с бортами лодки. Они тут все плоскодонки, чтоб их. Я как в нее залезла, так все боялась: шевельнусь – и она дернется, щедро зачерпнув этой живой водицы.
Так вот, вокруг зеленая вода, и в этой воде то и дело торчат странные черные кочки. Но не бывает же черной травы, правда?
Ага. Не бывает.
Ребята, которые варвары, воры и убийцы, вдруг оживились. Я поглядела на Алима – тот сидел скривившись, но молчал. Лучше бы его солдаты так же поступили, но кому-то в голову вдруг пришло ткнуть одну из кочек багром. Вода всколыхнулась, а вместе с ней и труп. Это были трупы, а черные кочки – их волосатые макушки, торчавшие из воды. Вы можете представить раздувшийся от воды труп?
Ну да, Рен, ты и не такое можешь.
Их там было с десяток. Неподалеку нашлась перевернутая лодка и покачивающиеся в воде сундуки вверх дном, наверняка уже пустые.
Вот так мы плыли: смотрели на воду, представляли плавающих в ней мертвецов и ждали засаду. Кочевники приготовились: оружие достали, уселись нахохлившись.
И тишина…
И мертвые под водой. Да. Это уже из нашей истории.
Засада не заставила себя ждать. Нет, это был вовсе не отряд разбойников. Это была женщина, очень красивая, с такой шикарной копной волос, что ей даже принц бы со своей богатой шевелюрой, с которой я теперь мучаюсь, позавидовал. Ах, эти волосы! Длинные, чернильно-черные, даже на вид шелковистые, они трепетали на ветру так красиво, волнами…