– Ну не знаю, на те же, не на те же, – хмыкнул Олег, – но его первая жена уже несколько лет успешно ведет утреннее шоу на Тринадцатом канале.
– Тогда за те же грабли! – Женя подняла бокал с компотом, мы чокнулись и выпили.
Мне казалось, будто я внезапно поменялась местами с героями своих звездных расследований. Это за мной теперь следили тысячи глаз, это моего появления ждали на шикарных мероприятиях, это обо мне писали репортеры светской хроники. Мной восхищались. Мои наряды обсуждали. Мне завидовали.
И знаете, эта жизнь мне страшно нравилась.
Хотя формально ничего, кроме семейного положения, не изменилось. Я по-прежнему работала в звездном отделе новостей вместе с Женькой и Дворнягиным, и мы, как всегда, занимались расследованиями.
Время от времени муж заводил разговор о том, что неплохо бы нашему отделу стать официальной рубрикой программы с собственным ведущим. То есть, конечно же, с собственной ведущей. Макс намекал, что мог бы этому поспособствовать, провентилировать вопрос, так сказать. Но я не хотела торопить события. Из-за внезапного замужества на меня ополчились все телевизионные кумушки. Если через два месяца я заявлю, что хочу быть ведущей, это может вызвать такую лавину, что она погребет под собой не только мою карьеру, но и карьеру Мерцалова.
Наученные горьким опытом, мы оба понимали это. Стоит немного подождать. Хотя бы год. Да к тому же я обожала эту работу и своих друзей. Каждую неделю – новое приключение. Мы трое, как плотно подсевшие на иглу наркоманы, уже не могли обходиться без сумасшедшего драйва и наших невероятных расследований.
Кстати, на днях к нам в новости взяли нового режиссера монтажа. Вы, конечно, не поверите, но это Анфиса Сергеевна. Та самая дама, которая нашла для нас комнату в день приезда в Москву. Кажется, это было в другой жизни. Теперь я хозяйка квартиры в элитном жилом комплексе в самом центре столицы. «Москва найдет для деревца хоть краешек земли». А ведь и правда, этот город щедр на подарки. Надо только работать. Точно знать, чего хочешь, и, как сумасшедший, верить в свою мечту.
Вот и Анфиса Сергеевна очень скоро вставит себе зубы (с новой-то зарплатой) и удачно выйдет замуж. Вот увидите. Я в этом даже не сомневаюсь.
На этой неделе мне предстояло каким-то образом пробраться на юбилей к одному из самых известных юмористов страны, чтобы задать юбиляру неприятный вопрос – почему он, собственно, поссорился с другим не менее известным юмористом, своим бывшим другом. Ходили слухи, что артисты не поделили театр.
В назначенный день я вместе с оператором явилась в театр, где и планировались торжества. Сумку со скрытой камерой на всякий случай тоже захватила.
Мне было известно, что юморист не одобрил ни один из журналистских запросов, не пригласил ни один канал. Но все без исключения, как и я, явились без приглашения.
Артисту исполнялось шестьдесят – он был стреляный воробей, и потому вокруг театра ходили люди в штатском с овчарками. Кое-кто из коллег, прождав полчаса и поняв, что ловить нечего, собрался и уехал.
К остальным вышел пресс-секретарь театра, который вежливо попросил нас удалиться. Никого, мол, все равно не пустят, закрытое мероприятие. Две съемочные группы последовали его совету.
Я уселась на батарею и заявила, что никуда не поеду, потому что редактор сказал мне, что разрешение есть. И если вернусь ни с чем, меня просто уволят. Охранник начал уже мне сочувствовать, хотя пропускать все равно не хотел. Наверное, тоже боялся быть уволенным. Но я-то помнила притчу про маленьких лягушат и так просто сдаваться не собиралась.
Через час ожидания на служебном входе остались только мы с оператором и съемочная группа Тринадцатого канала. Их журналистка оказалась не промах. Во-первых, она тоже отчаянно врала, что разрешение есть и даже интервью с юбиляром обещано. Во-вторых, по ее взгляду я поняла, что она признала во мне супругу своего бывшего руководителя и прекрасно понимает, что я ломаю комедию.
За десять минут до начала мероприятия, когда надеяться было уже решительно не на что, к нам вышел растерянный пресс-секретарь и сообщил, что в последний момент именинник велел впустить всех журналистов, которые не уехали. Было видно, что парень и сам удивлен таким решением начальника.
Правда, нам разрешили снять только первые десять минут праздничного концерта, но главное – мы были внутри!
Пробиться в гримерку к юмористу с букетом наперевес было уже делом техники. Спустя десять минут артист нехотя промямлил в камеру, что, в принципе, не держит зла на своего заклятого друга.
Видимо, в честь праздника настроение у него было благостное. Дальнейшие вопросы по поводу войны за театр, как и следовало ожидать, разозлили юбиляра, но мы сумели вовремя смыться.
Расположившись в мягких креслах у одного из входов в зал, мы почувствовали себя в безопасности.
– Мы молодцы, – говорила я оператору Диме, который к пятой, вечерней съемке был уже чуть живой. А тут еще пришлось уносить ноги от юмориста. – Главное, сняли все, что нужно. Ему сейчас некогда нас ловить и выгонять, так что успеем еще и начало концерта снять. Все удачно.
Дима был уже не в силах разговаривать, поэтому просто кивнул.
Я подняла глаза и прямо перед собой увидела ее. Я, каждый день снимавшая по десятку знаменитостей, впервые видела воочию эту женщину. В первую секунду я решила даже, что это мираж. Примадонна стояла в двух метрах от меня, и рядом не было ни одного журналиста.
– Быстро вставай, включай камеру и снимай, не отставай ни на шаг, – тихо, но четко сказала я Диме.
Два раза повторять ему было не надо. Усталость моего оператора как ветром сдуло.
В тот вечер Примадонна ответила на все мои вопросы.
Потом мы зашли в зал. И я поняла, почему сюда так отчаянно не хотели пускать журналистов. Зал был полон знаменитостей. Тут, кроме нас и ушлой съемочной группы Тринадцатого канала, не было ни одного человека, чье имя не гремело бы на всю страну. Народные артисты, известные политики, олигархи сидели плечом к плечу. Такого я еще ни разу в жизни не видела.
И вдруг бывший вице-премьер, тот самый, политику которого всегда одобряла моя бабушка, вскочил со своего места, опустился на одно колено перед Примадонной и поцеловал ей руку. А Дима, конечно же, все это снял. Оператор Тринадцатого канала тоже, но у них не было эксклюзивного интервью.
Да, утром я получила обещанную премию. Конечно, злые языки поговаривали, что место для охоты на Примадонну мне подсказал муж. Но мне было решительно все равно. Я и те люди, чье мнение для меня важно, знали правду. Знал ее и Макс.
На майские праздники мы с ним решили слетать в Марокко. Свои босоножки я убила еще на Мальдивах, во время медового месяца, и в Москве был еще не сезон для летней обуви.
После долгих раздумий решила посетить «Охотный ряд». Там, в торговом центре под Манежной площадью, наверняка ждет свою хозяйку моя шикарная пара босоножек.
Я бродила по магазинам, напевая под нос композицию модной певички, чью личную жизнь мы как раз сейчас расследовали, как вдруг…
Он заметил меня первым и бросился ко мне так быстро, как только мог на своих маленьких ножках. Это был Владик.
– Привет!
– Ты? Как вы здесь?
– Папу перевели служить в Москву в центральный аппарат.
Саша был так же красив, как тогда. И мне пришлось приложить некоторое усилие, чтобы снова не засосало в зеленый омут его глаз.
Нет уж, стоп. Раньше он был женат. А теперь замужем я.
– Пойдем попьем кофе, ну пожалуйста! – попросил Владик, схватив меня за руку.
Вот ему я не смогла отказать. Мы устроились в кофейне у фонтана.
– Я слышал, ты вышла замуж. Поздравляю.
– Спасибо. Я тогда должна, наверное, принести тебе соболезнования. Если честно, не знаю, как это правильно делается.
Он махнул рукой.
– Благодарю.
– Ты знаешь, она мне действительно нравилась. Просто… видимо, жизнь так сложилась…
Помолчали.
Тишину нарушил Владик. Он очень о многом хотел мне рассказать. Мы проболтали не меньше часа, и я, вопреки воле, чувствовала, что тоже соскучилась по этому чудесному малышу, так рано оставшемуся без матери.
За соседним столиком парень возился с фотоаппаратом. Я подумала, что у него чудесная модель. Не меньше трех тысяч долларов стоит такой агрегат. В следующий момент я узнала и самого парня. Это был корреспондент «Жести».
Стоит ли говорить, что на следующее утро на первой полосе самой желтой газеты и на их сайте в интернете красовалась фотография, на которой Саша держит меня за руку за столиком кафе.
– Очень нежно, ты не находишь?! – злился Макс.
– Да это старый знакомый. Он меня с замужеством, кстати, поздравлял в этот момент. С нами был его ребенок. Да что я объясняю. Макс, ты разве не знаешь, как это делается?
Сколько раз я влезала в квартиры, души и семьи, делая жизнь звезд всеобщим достоянием? Мы всегда оправдывали себя тем, что это наша работа, а человек сам решил стать знаменитостью, заранее зная, на что идет. И вот я оказалась по другую сторону камеры папарацци. И рушилась моя собственная, а не чья-то чужая жизнь.
Мой муж прекрасно понимал, что между мной и Сашей ничего не было и быть не могло. Я видела это по его глазам. Но Мерцалова это нисколько не волновало. Ему было важно лишь то, что подумают окружающие. Супермен оказался рогоносцем. Где это видано? Мне кажется, он бы скорее согласился на то, чтобы я и в самом деле ему изменила. Но только по-тихому, без огласки.
Только тут я наконец осознала, за кого на самом деле вышла замуж.
Он нервно курил прямо в гостиной, наплевав на все установленные мною правила. Одна ошибка. Даже, скорее, оплошность. И все, Мерцалов перестал меня уважать.
– Послушай… – предприняла я очередную попытку увещевать разбушевавшегося супруга.
– Не хочу ничего слушать, – рычал Макс. – Я знаю только то, что мы с тобой еще и полгода вместе не живем, ты мне абсолютно посторонняя женщина, а уже умудрилась так меня подставить!