Арина Алексеева – известная актриса, отдаленно похожая на Бриллиантову.
– Говорят, ваш муж игрок, причем проигрывает не только свои, но и ваши деньги. Это так?
– У нас семейный бюджет. Мы не делим деньги на свои и чужие.
Любой мой провокационный вопрос Татьяна встречала с фирменной улыбкой и старательно отвечала на него. Она говорила правду, но при этом не ставила под удар ни себя, ни мужа (очевидно, уже почти бывшего), ни режиссера (влюбленного, очевидно, безнадежно), ни его брошенную невесту.
Это был высший пилотаж. Я просто не могла ей не восхищаться. Совершенно очевидно, что Татьяна не только невероятно красива но и по-настоящему умна. Я едва удержалась, чтобы не посоветовать ей открыть курсы по обучению российских селебрити общению с папарацци.
У дверей кабинета, где проходило интервью, выстроились коллеги. Все как обычно. Очередь. Как же хорошо, что мы уже отстрелялись.
Я отработанным жестом попросила Диму следовать за мной, и тут произошло невероятное. Часть журналистов бросились за нами. Они тоже хотели поговорить о разводе. О моем разводе.
– Это правда, что Максим Мерцалов разводится с вами?
– Как вы будете делить имущество?
– Продолжите работать на одном канале?
– Кто ваш новый возлюбленный? Говорят, он австралийский финансист, это так?
Дима привычно выставил вперед плечо с неподъемной камерой, умело раздвигая толпу, поволок меня к выходу.
Только в машине, когда таксист надавил на газ, я перевела дух.
– Ну как ты? – проявил заботу оператор.
– Ой, не спрашивай. Я в шоке…
– Ну уж ты-то знаешь, как это бывает! Ты же жена Мерцалова. Чему тут удивляться.
– Понимаешь, когда ты – охотник, чувствуешь уверенность и азарт, а когда ты жертва… Дим, это такая уязвимость… это не передать…
– Ты привыкнешь, – уверенно сказал Димка. – Все привыкают.
В гостинице я закрыла дверь номера, повесила табличку «Не беспокоить» и собралась спокойно допить остатки шампанского. Успокоить расшалившиеся нервы. Не тут-то было. Едва я успела наполнить бокал, в дверь постучали. Первой мыслью было не открывать. Вдруг это какой-нибудь папарацци, которому меня заказали. Но потом я вспомнила прекрасную и благородную супермодель Татьяну Бриллиантову и отругала себя за малодушие.
Я уверенно распахнула дверь, готовая к бою. На пороге стоял Макс.
– Можно войти? – скорее для проформы спросил он.
Я застыла в нерешительности.
– Я специально приехал поговорить с тобой. Утром мне нужно быть в Москве. Так что позволь, я все же войду.
Он бесцеремонно отодвинул меня, вошел в номер и также без спроса налил себе шампанского.
– Чего ты хочешь? – спокойно спросила я. – Учти, если что, я вызову полицию, напишу заявление и…
– И утром в интернете напишут, что известный телеведущий Максим Мерцалов избил жену за измену.
– Я тебе не изменяла!
– Да брось! Кого это волнует? – Макс сидел на столе и покачивал бокалом из стороны в сторону. – Успокойся, я не собираюсь тебя бить. Кстати, извини за прошлый раз. Проехали?
– В смысле? Вот просто проехали и все? Ты рассчитываешь, что после того, что случилось, мы продолжим жить вместе?
– А почему бы и нет? Ты оплошала, я погорячился. Зачем трагедию-то раздувать.
– Я оплошала? Да в чем? Я просто встретила знакомых и выпила с ними по чашке кофе.
– Не прикидывайся дурочкой! Важно не что ты делала, а что попало в прессу.
– То есть наш брак – витрина?
– Если хочешь назвать это витриной, назови это так. Суть не поменяется. Соответствовать моему статусу – твоя обязанность.
Я опешила.
– Ты это всерьез?
– Конечно. Давай налью еще шампанского.
Он наполнил мой бокал до краев.
– Ну что, мир?
Я вдруг совершенно четко поняла, что сейчас, без публики, он настоящий. Он пришел договариваться. Пришел потому, что скоропалительный развод подпортит ему имидж. А если я в шоке от его цинизма, так Максу плевать. Лишь бы в газеты это не попало.
Именно по этой причине я не стала охать и ахать. Спокойно, стараясь воспроизвести уверенный тон Татьяны Бриллиантовой, сказала:
– Я согласна сохранять видимость брака столько, сколько нужно. Если необходимо, могу даже жить пока у тебя. Но с этого момента мы больше не вместе.
Я ударила своим бокалом о его бокал и залпом выпила шампанское.
Макс казался немного удивленным, но, надо отдать ему должное, быстро опомнился.
– Ну, раз ты так хочешь… В принципе, меня это устраивает. Официально разведемся следующей зимой. В этом случае я могу обещать, что расставание никак не отразится на твоей карьере. Более того, я буду помогать тебе и в будущем.
Я кивнула и жестом попросила налить мне еще шампанского. С этого момента он перестал быть моим мужем. На столе в моем номере сидел деловой партнер. Я чувствовала странное облегчение. Будто села на перроне не в тот поезд, но успела выскочить на следующей остановке. Не слишком далеко уехала и не очень много времени потеряла.
– А кого ты снимала сегодня? – полюбопытствовал Макс.
– Татьяну Бриллиантову. Ты знаешь, она шикарна. Никогда не подумаешь, что родила троих.
– Если честно, я вообще не понимаю, зачем люди заводят детей, – признался Мерцалов.
Я недоумевала, как вообще умудрилась выйти замуж за этого мужчину.
– Ну что, может быть, в последний раз? – он продемонстрировал свою фирменную улыбку, от которой сходили с ума все домохозяйки страны.
Я покачала головой.
– Ну как знаешь, – судя по тону, не слишком расстроился.
Чмокнул меня в щеку и вышел из номера.
Еще успеет на «Сапсан».
Когда я вернулась из командировки, Виктор Алексеевич объявил, что переводит меня в основной отдел новостей. Для расследований я теперь не годилась – куда ни приезжала на съемки, все меня узнавали.
Я продолжала жить в квартире Мерцалова, но сам он бывал там редко и не доставлял мне никаких неудобств.
Так удалось дотянуть до конца телевизионного сезона. А летом меня ждал законный оплачиваемый двухмесячный отпуск. Настоящая роскошь! Вот только где его провести, чтобы не подставить Макса?
И тут я вспомнила про приглашение Ильи Андреевича Пустова. Что ж, пожалуй, заповедник, куда туристам вход воспрещен, где не ловит мобильная связь, сейчас для меня идеальное место.
На всякий случай я не стала звонить из Москвы. Просто купила билет на самолет и прилетела в Приморье. Первую ночь провела в гостинице «Океан». Заказала роскошный ужин с морепродуктами и долго гуляла по Набережной, вглядываясь в волны. Как же здорово, оказывается, сбежать на край света от вспышек фотоаппаратов, заносчивых звезд и вечно интригующих коллег.
Утром я купила местную SIM-карту и позвонила Пустову. Он был во Владивостоке и собирался в заповедник только через три дня, но меня пригласил отправиться в его владения немедленно. Так я и поступила.
И знаете, это был лучший отпуск в моей жизни. Я вскакивала с рассветом, Матвей Иванович кормил меня яичницей с черным хлебом, потом были долгие морские прогулки в одиночестве. В мечтах я всегда именно так представляю себе идеальный морской отдых: нас только двое – я и море. Вот почему не слишком люблю все эти престижные многолюдные курорты, которые так обожает Макс, мой, пока еще, муж. Я говорю с морем. Советуюсь. Ищу и нахожу в нем ответы. Каждая наша встреча – уже откровение. Но если вокруг другие люди, эта связь нарушается. В заповеднике я и море были предоставлены друг другу.
Изредка мне составлял компанию Илья Андреевич. Теперь он вел себя сдержанно и уважительно. Вся эта история с домогательствами и его ревностью осталась в прошлом. Теперь мы были друзья. Ни я, ни он не говорили о Саше. Это было бы слишком больно.
Втайне, где-то очень глубоко в душе, я надеялась, что они приедут. Что вот, хлопнет дверь кордона, скрипнут половицы, и я узнаю тяжелые мужские шаги и топот маленьких ножек. К концу второй недели я поняла, что этого не будет, и смирилась со своим одиночеством.
Ведь, собственно, именно за одиночеством я сюда и прилетела. Прилетела, чтобы поставить жизнь на паузу и перевести дух. Мне надо о многом подумать. Жаль только, что отмотать назад, увы, ничего не получится. Это так же ясно, как то, что, сколько бы я здесь не пряталась, в конце концов все равно придется нажать кнопку «плей», сесть в самолет и вернуться в Москву.
Это лишь временная передышка. И нужно использовать каждый час, чтобы определиться хотя бы с главным.
Ну разведусь я с Максом, а дальше что? Всю жизнь работать корреспондентом в новостях? Место, безусловно, хорошее, но не совсем то, о чем я мечтала. И кем я вообще хочу быть, «когда вырасту»? Прокуренной телевизионной стервой или многодетной матерью?
Передо мной было множество вопросов без ответа, жизнь казалась бескрайней, как Японское море. А отпуск был достаточно долгим, чтобы подумать обо всем.
Накануне возвращения в Москву я чувствовала себя спокойной и умиротворенной.
В последний день я легла уже было спать, но вдруг мне стало так грустно оттого, что уже завтра я вернусь в «Останкино» и, может быть, не увижу море целый год. Я быстро вскочила, натянула шорты и майку, а на голову надела каску с фонариком – чудесную вещь, выданную мне для вечерних прогулок Пустовым.
У егерей, как всегда, была вечеринка в гостиной. Причем, судя по голосам, они уже дошли до кондиции, и на берег их явно не потянет. Значит, никто мне не помешает.
Я бежала бегом. Будто боялась опоздать на эту последнюю встречу. От вида бухты захватило дух. Было полнолуние, и луна темным серебром отражалась в совершенно спокойной, гладкой воде. А вдалеке темнели загадочные карликовые сосны. Неудержимо тянуло слиться с этой красотой. Я пожалела, что не взяла купальник, но уже в следующее мгновение вспомнила, что никто сюда не придет, и больше не колебалась ни секунды. Шорты и майка оказались на песке, а я вошла под ласкающий слух плеск воды в теплое море.
Счастье, от того просто, что я живу, что я все это вижу и чувствую, было таким огромным, что просто не умещалось во мне. Я нырнула, полностью погрузившись в пучину, и решила, что буду возвращаться сюда всякий раз, когда почувствую, что жизнь потеряла смысл. Жить стоит для того просто… чтобы жить. Это уже божественный подарок.