Когда мы добрались до маленького кабинета, миссис Тервиллигер с благодарностью взяла у меня из рук кофе.
– Слава богу, – сказала она, сделав большой глоток.
Потом кивнула на мой кофе.
– А это запасной? Превосходная мысль.
– Нет, мэм, – ответила я. – Это мой. Хотите, чтобы я начала с них?
На столе лежала знакомая стопка книг – я уже видела их в кабинете миссис Тервиллигер. Книги были основой ее исследований, и она сказала, что рано или поздно мне нужно будет их законспектировать и представить ей записи. Я потянулась к верхней книге, но преподавательница меня остановила.
– Нет, – сказала миссис Тервиллигер, направившись к большому портфелю.
Она порылась внутри и в конце концов вытащила старую книгу в кожаном переплете.
– Займитесь этим.
Я взяла книгу.
– Можно мне поработать в зале?
Я надеялась, что, если вернусь туда, мне удастся поговорить с Кристин и Джулией.
Миссис Тервиллигер подумала.
– Там нельзя находиться с напитками. Наверное, лучше оставить его тут.
Я заколебалась, прикидывая, перевешивает ли мое желание поговорить с Кристин и Джулией ту весьма вероятную возможность, что миссис Тервиллигер выпьет мой кофе до моего возвращения. Решила рискнуть, с болью распрощалась с кофе и поволокла свои книги и пожитки обратно в зал.
Джулия пренебрежительно взглянула на потрепанную книгу миссис Тервиллигер.
– Разве этого нет где-нибудь в Интернете?
– Наверное, нет. Думаю, в последний раз в эту книгу заглядывали еще до изобретения Интернета.
Я открыла книгу. Из-под обложки вылетела пыль.
– Задолго до его изобретения.
Перед Кристин лежала открытая тетрадь по математике, но девушка, судя по всему, не очень-то интересовалась ею.
Рассеянно постучав ручкой по тетрадке, она спросила:
– Ну что, видела татуировку Слейда?
– Трудно не увидеть, – ответила я, вынимая ноутбук. Я посмотрела поверх его крышки. – Он все еще хвастается ею.
– Он уже давно хотел сделать татуировку, но никак не мог накопить денег, – объяснила Джулия. – В прошлом году у всех хороших спортсменов были татуировки. Ну, у всех, кроме Трея Джареза.
– Трею она почти не нужна, – заметила Кристин. – Он и так хорош.
– Теперь она у него будет – если он захочет не отстать от Слейда, – сказала Джулия.
Кристин покачала головой.
– И все равно он не будет ее делать. Он против такого. Он пытался доложить о них в прошлом году мистеру Грину, но никто ему не поверил.
Я переводила взгляд с одной девушки на другую, озадаченная, как никогда.
– Мы все еще говорим о татуировках? О том, нужна Трею татуировка или нет?
– Ты и вправду ничего еще не узнала? – спросила Джулия.
– Я второй день в школе, – расстроенно заметила я.
Вспомнила, что нахожусь в библиотеке, и заговорила потише:
– Единственные люди, которые говорят о них, – это Трей и вы, девчонки, – а вы покамест немногое сказали.
По крайней мере, они милостиво приняли смущенный вид. Кристин открыла рот, помедлила и, похоже, сказала не то, что собиралась:
– Ты уверена, что твоя татуировка не оказывает никакого действия?
– Абсолютно уверена, – ответила я. – Как такое вообще возможно?
Джулия быстро оглядела библиотеку и повернулась на стуле. Она приподняла рубашку, показав поясницу – и поблекшую татуировку с летящей ласточкой. Убедившись, что я видела татуировку, Джулия повернулась обратно.
– Я сделала ее на прошлых весенних каникулах – и это были самые лучшие весенние каникулы в моей жизни.
– Благодаря татуировке? – скептически спросила я.
– Когда я ее сделала, она выглядела по-другому. Она была металлической… Не такой, как твоя. Или Слейда. Скорее…
– Медной, – подсказала Кристин.
Джулия подумала и кивнула.
– Да, такая красновато-золотистая. Цвет продержался всего неделю, и, пока он не поблек, татуировка была изумительной. В смысле, я никогда еще не чувствовала себя так хорошо. Нечеловечески хорошо. Самый лучший кайф в моей жизни.
– Клянусь, в небесных есть какие-то наркотики, – сказала Кристин.
Она пыталась говорить неодобрительно, но я вроде бы уловила в ее голосе нотку зависти.
– Если бы у тебя была татуировка, ты бы поняла, – ответила ей Джулия.
– Небесные… Я слышала, как вон та девушка о них говорила, – заметила я.
– Лорел? – спросила Джулия. – Да, небесными называют медные татуировки. Потому что они дают такое ощущение, будто ты на небесах.
Она была как будто смущена собственным воодушевлением.
– Дурацкое название.
– Так вот чего добивается Слейд? – спросила я, ошеломленная этими новыми сведениями.
– Нет, у него стальная, – ответила Кристин. – Стальные дают нечто вроде мощного спортивного допинга. Скажем, ты становишься сильнее, быстрее. Всякое такое. Они держатся дольше небесных – больше двух недель. Иногда три недели, но их эффект все равно пропадает. Их называют стальными потому, что они стойкие. А может, потому, что в них сталь.
«Не сталь, – подумала я. – Серебро».
Умение пускать в ход металл для того, чтобы связать между собой в коже определенные компоненты, было искусством, которое алхимики давным-давно довели до совершенства. Золото, несомненно, являлось самым лучшим компонентом, вот почему мы его и использовали. Остальные металлы – когда рецептура была соблюдена должным образом – давали схожий эффект, но ни серебро, ни медь не связывали так хорошо, как золото. Медную татуировку было легко распознать. Сколько угодно дающих приятные ощущения субстанций или наркотиков можно было скомбинировать в такой татуировке ради получения кратковременного эффекта. Серебряную татуировку распознать было труднее всего – вернее, распознать эффект такой татуировки. То, что описывали девочки, смахивало на некий спортивный стероид. Не удерживает ли серебро стероид? Следовало это проверить.
– И у многих есть такие татуировки? – спросила я осторожно.
С трудом верилось, что такие сложные татуировки были здесь распространены. А еще до меня начало доходить, насколько богатыми были учащиеся этой школы. Одни материалы стоили бы целое состояние, не говоря уж о возможном устранении разнообразных побочных эффектов.
– Да у всех, – сказала Джулия.
Кристин нахмурилась.
– Не у всех. Но я уже почти накопила нужную сумму.
– Я бы сказала, что по меньшей мере половина школы попробовала хотя бы небесные, – сказала Джулия, бросив на свою подружку утешающий взгляд. – После можно подправлять такие татуировки – но это тоже стоит денег.
– Половина школы? – недоверчиво повторила я.
Я огляделась, гадая, под сколькими рубашками и брюками скрываются татуировки.
– Это безумие. Поверить не могу, что татуировки дают такой эффект.
Я надеялась, что мне удается хорошо скрывать свою осведомленность.
– Сделай небесную, – сказала Джулия с ухмылкой. – Тогда поверишь.
– А где вы их делаете?
– В заведении под названием «Невермор», – сказала Кристин. – Но там не делают татуировки кому попало.
«Ну да, – усмехнулась я мысленно, – раз половина школы ходит с татуировками».
– Они стали куда осторожнее с тех пор, как Трей попытался их заложить.
И снова имя Трея. Теперь я поняла, почему он так пренебрежительно отнесся к моей татуировке, когда мы познакомились. Но я гадала, почему татуировки так его заботят – до такой степени, что он пытается с ними покончить. Это был не просто мимолетный протест.
– Наверное, он считает это нечестным? – дипломатично предположила я.
– Думаю, он просто завидует, потому что сам не может позволить себе татуировку, – сказала Джулия. – У него, правда, есть одна. Солнце на спине. Но она просто обычная, черная, а не золотистая, как твоя. Я никогда не видела ничего похожего на твою татушку.
– Так вот почему вы решили, что татуировка делает меня умной, – сказала я.
– И это могло бы очень пригодиться во время выпускных экзаменов, – печально заметила Джулия. – Ты уверена, что так много знаешь не из-за татуировки?
Я улыбнулась, хотя меня ужаснуло все, что я выяснила.
– Хотелось бы мне, чтобы из-за нее. Это могло бы мне помочь продраться через эту книгу. За которую, – добавила я, посмотрев на часы, – мне пора приниматься.
Книга была о греко-римских жрецах и магах – своего рода гримуар[13], в деталях описывающий заклинания и ритуалы. Чтение не оказалось слишком трудным, но книга была очень толстой. Я-то думала, что исследования миссис Тервиллигер сосредоточены в основном на главных религиях той эпохи, поэтому выбор книги показался мне странным. Может, она надеется включить в свое произведение главу об альтернативных магических практиках? Как бы то ни было, кто я такая, чтобы задавать вопросы? Если она просит о чем-то, я это делаю.
Я осталась в библиотеке и после ухода Кристин и Джулии, поскольку мне нельзя было уходить раньше миссис Тервиллигер. Пришлось сидеть до закрытия. Казалось, преподавательница была довольна, что я так далеко продвинулась с записями. Миссис Тервиллигер сказала, что ей бы хотелось получить конспект книги через три дня.
– Да, мэм, – машинально ответила я, как будто в этой школе у меня не было других дел.
Почему я всегда соглашаюсь, не подумав?
После всей проделанной работы я вернулась в Восточный кампус, перед глазами у меня все расплывалось, и мысль о так и не сделанной домашней работе была мучительна.
Джил крепко спала, что я сочла маленьким подарком. Мне не придется сталкиваться с ее обвиняющим взглядом или ломать голову над тем, как справиться с неловким молчанием. Я быстро и тихо легла и заснула, едва коснувшись головой подушки.
Разбудили меня около трех часов звуки плача. Стряхнув сонную одурь, я увидела, что Джил сидит на постели, закрыв лицо руками. Она вся тряслась от всхлипываний.
– Джил? – нерешительно окликнула я. – Что случилось?
В слабом свете с улицы я разглядела, что Джил подняла голову и посмотрела на меня. Не в силах ответить, она покачала головой и снова зарыдала, на этот раз громче. Я встала, подошла к ее кровати и присела на краешек. Я не могла заставить себя обнять моройку или прикоснуться к ней в знак утешения. Тем не менее я чувствовала себя ужасно. Я знала, что это наверняка моя вина.