– Ты можешь видеть, что происходит у него в голове, – выдохнула я. – Его мысли. Его чувства.
Столько всего начало проясняться. Например, почему Джил всегда все знала об Адриане, хотя тот и заявлял, что не говорил ей ничего подобного.
Джил кивнула.
– Я не хочу знать. Поверь мне. Но это от меня не зависит. Роза сказала, что со временем я овладею самоконтролем, научусь не воспринимать его чувства, но сейчас я этого не умею. А в нем их так много, Сидни. Так много чувств. Он переживает все очень сильно – любовь, горе, гнев. Его эмоции мечутся вверх и вниз, во все стороны. То, что случилось между ним и Розой… Это рвет его на части. Иногда мне трудно на чем-то сосредоточиться из-за всего того, что в нем происходит. Правда, такое бывает только время от времени. Но я не могу как следует сохранять самоконтроль, когда происходит нечто подобное.
Хотя я не сказала этого вслух, но задумалась – не являются ли такие неистовые эмоции проявлением тенденции духа сводить своих пользователей с ума? Или, может, это просто свойство врожденной личности Адриана? Но сейчас все это не имело отношения к делу.
– Но он не может чувствовать тебя, верно? Это работает только в одну сторону? – спросила я.
Роза могла читать мысли Василисы и видеть, что та испытывает в повседневной жизни, – но не наоборот. Как я решила, теперь дело обстояло точно так же, но, когда речь идет о духе, ничего нельзя сказать наверняка.
– Верно, – согласилась Джил.
– Так вот почему… Вот почему ты всегда о нем знаешь. Например, о моих визитах. Или когда ему хотелось пиццы. Вот почему он здесь, вот почему Эйбу нужно, чтобы он был здесь.
Джил нахмурилась.
– Эйбу? Нет, это было общее решение – послать Адриана с нами. Роза и Лисса думали – будет лучше, если мы с ним побудем вместе до тех пор, пока не привыкнем к связи. И я тоже хотела, чтобы он был рядом. А почему ты думаешь, что в дело впутан Эйб?
– Э-э… так просто, – ответила я.
Должно быть, Джил не заметила, как Эйб настаивал, чтобы Адриан оставался у Кларенса.
– Я просто что-то напутала.
– Теперь мы можем поехать? – умоляюще спросила Джил. – Я ответила на твои вопросы.
– Позволь мне сперва убедиться, что я все правильно поняла, – сказала я. – Объясни, каким образом Адриан очутился в Лос-Анджелесе и почему он там застрял.
Джил сжала руки и снова отвела взгляд – эта привычка начала ассоциироваться у меня с теми случаями, когда у нее имелась информация, которую, как она знала, не воспримут хорошо.
– Он… э-э… прошлой ночью сбежал от Кларенса. Потому что ему было скучно. Он добрался автостопом до Палм-Спрингса, а потом присоединился к тусовщикам, которые как раз направлялись в Лос-Анджелес. А пока был в клубе, нашел тех девушек – моройских девушек – и поехал к ним домой. А потом ночь кончилась, и он вроде как отрубился. А теперь проснулся. И хочет домой. В дом Кларенса.
Со всеми этими разговорами о клубах и девушках в голову мне пришла пугающая мысль.
– Джил, а как много из всего этого ты переживаешь?
Она все еще избегала моего взгляда.
– Неважно.
– Для меня важно, – ответила я.
Та ночь, когда Джил проснулась в слезах… Это было, когда Адриан тоже проводил время с теми девушками. Она живет его сексуальной жизнью?
– О чем он только думает? Он знает, что ты там, и ты переживаешь все то же, что и он, но ни разу не остановился, чтобы… Ох… Господи. Первый день в школе. Мисс Чанг была права? У тебя было похмелье. Хоть и необычное…
И почти каждое утро Джил просыпалась, чувствуя себя почти больной – потому что у Адриана опять-таки было похмелье.
Джил кивнула.
– Не было никаких физических данных, которые они могли бы проверить (вроде крови или еще чего-нибудь), чтобы доказать свою правоту, но – да. С тем же успехом похмелье могло быть у меня самой. Я очень хорошо его чувствовала. Это было ужасно.
Я протянула руку и повернула к себе лицо Джил, чтобы ей пришлось посмотреть на меня.
– И сейчас у тебя тоже похмелье.
Теперь, когда солнце поднялось выше, в комнате стало больше света, и я снова могла видеть ясные признаки: болезненную бледность и налитые кровью глаза. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что в придачу у Джил болят голова и живот.
Я уронила руку и с отвращением покачала головой.
– Он может остаться там.
– Сидни!
– Он этого заслуживает. Я знаю, что ты испытываешь… К нему… Кое-какие чувства.
Была ли это романтическая или сестринская привязанность, вообще-то не имело значения.
– Но ты не можешь потакать Адриану и мчаться к нему по свистку, выполняя каждую просьбу, которую он тебе передает.
– Я бы не назвала это просьбами. Я просто чувствую, что именно ему надо.
– Ну так ему стоило подумать об этом, прежде чем впутываться во все это. Теперь пусть сам и выпутывается.
– У него разрядился мобильник.
– Он может одолжить другой у своих новых «друзей».
– Ему ужасно плохо, – сказала Джил.
– Такова жизнь, – ответила я.
– Мне ужасно плохо.
Я вздохнула.
– Джил…
– Нет, я серьезно. И дело не только в похмелье. В смысле – да, отчасти в похмелье. И пока он болен и ничего не принимает, я тоже больна! К тому же… Его мысли. Брр!
Джил опустила голову на руки.
– Я не могу избавиться от его депрессивных мыслей. Это будто… будто молот, колотящий меня по голове. Я не могу от этого убежать. Все, что у меня получается, – это думать о том, как он несчастен! И из-за этого становлюсь несчастной я. Или поневоле считаю себя несчастной. Не знаю. – Джил вздохнула. – Пожалуйста, Сидни. Мы можем поехать?
– Ты знаешь, где он? – спросила я.
– Да.
– Что ж, ладно. Я иду.
Я соскользнула с кровати. Джил встала вместе со мной.
– Я тоже поеду.
– Нет. Возвращайся в постель. Прими аспирин. Может, хоть немного придешь в себя.
К тому же мне хотелось кое-что сказать Адриану с глазу на глаз. Правда, если у Джил с ним непрерывная связь, она «подслушает» нашу беседу. Но все равно будет гораздо легче говорить с ним, когда Джил не станет присутствовать там во плоти, глядя на меня большими глазами.
– Но как ты…
– Я не хочу, чтобы тебя стошнило в машине. Просто позвони, если что-нибудь изменится, если он уедет или еще что-то случится.
Дальнейшие протесты Джил были вялыми, то ли потому, что она не в состоянии была энергично протестовать, то ли потому, что просто хотела выказать благодарность любому, кто «спасет» Адриана. Она не знала точного адреса, но очень подробно описала многоквартирный дом, в котором находился Адриан, – как раз рядом с заметным отелем. Поискав в справочнике, я увидела, что отель находится вообще-то на Лонг-Бич, значит, мне придется миновать черту Лос-Анджелеса. Меня ожидала двухчасовая поездка. Понадобится кофе.
Хорошо хоть погода была неплохой, и таким ранним воскресным утром на дороге почти не было машин.
Глядя на солнце и голубое небо, я все время думала – ехать бы сейчас в обратном направлении, в машине с опущенным верхом. А еще лучше – иметь любую другую цель поездки кроме возвращения домой севшего на мель беспутного вампира.
Мне все еще нелегко было свыкнуться с мыслью о духовной связи между Джил и Адрианом. Идея о том, что кто-то возвращает другого из мертвых, не очень хорошо сочеталась с моими религиозными воззрениями. Это беспокоило меня так же сильно, как еще одно проявление магии духа: возрождение стригоя. Нам были известны два случая, когда пользователи духа изменили двух стригоев, вернув им прежний облик. Одним таким стригоем была женщина по имени Соня Карп. Вторым – Дмитрий Беликов. Из-за подобных случаев и всех этих воскрешений стихия духа начинала сильно меня пугать. Такая невообразимая мощь просто казалась неправильной.
Я добралась до Лонг-Бич именно тогда, когда рассчитывала, и без труда нашла многоквартирный дом. Он находился прямо напротив прибрежного отеля под названием «Каскадия».
Поскольку Джил не позвонила и не сообщила, что Адриан сменил местонахождение, я решила – он все еще отсиживается там. В это время дня было нетрудно найти на улице место для парковки, и я помедлила снаружи отеля, пристально глядя на голубовато-серый простор Тихого океана на западном горизонте. Океан был бесподобен, особенно после первой недели, проведенной в пустыне Палм-Спрингса. Я почти пожалела, что Джил не поехала со мной. Может, она почувствовала бы себя лучше возле такой массы воды.
Квартиры располагались в оштукатуренном трехэтажном здании персикового цвета – по две на каждом этаже. Из воспоминаний Адриана Джил уяснила, как он поднялся на самый верх и повернул направо. Я повторила его путь и очутилась у голубой двери с тяжелым медным дверным молотком. Постучала.
Прошла почти минута, а ответа не последовало, и я попыталась снова, погромче. Я уже собиралась сделать третью попытку, когда услышала, как отпирают замок. Дверь слегка приоткрылась, в щель выглянула девушка.
Это явно была моройка, со сложением анорексичной топ-модели и с бледной, идеальной кожей, которая сегодня особенно меня раздражала, ведь я была почти уверена, что на лбу у меня скоро выскочит прыщ. Моройка была моего возраста, может, чуть старше, с черными гладкими волосами и глубокими голубыми глазами. Она смахивала на какую-то потустороннюю куклу. А еще она была полусонной.
– Да? – Девушка окинула меня взглядом. – Вы что-то продаете?
Рядом с этой высокой, идеальной моройкой я внезапно почувствовала себя неловкой и неряшливой в своей льняной юбке и топе на пуговицах.
– Адриан здесь?
– Кто?
– Адриан. Высокий. Каштановые волосы. Зеленые глаза.
Она нахмурилась.
– Вы имеете в виду Джета?
– Я… Я не уверена. Он дымит как паровоз?
Девушка глубокомысленно кивнула.
– Угу. Должно быть, вы про Джета.
Она оглянулась и крикнула:
– Эй, Джет! Тут какая-то торговка хочет тебя видеть.
– Выгони ее, – отозвался знакомый голос.
Моройка открыла дверь шире и поманила меня.