– Он на балконе.
Я прошла через гостиную, которая красноречиво свидетельствовала о том, что произойдет, если мы с Джил утратим все навыки ведения домашнего хозяйства и самоуважение. Квартира была ужасной. Девушка была ужасной. На полу валялись груды грязного белья, немытые тарелки покрывали каждый квадратный дюйм пространства, не занятого пустыми пивными бутылками. Из-за опрокинутого пузырька с лаком для ногтей на ковре образовалось розовое, как жвачка, пятно. Завернувшаяся в одеяла светловолосая девушка-моройка сонно вгляделась в меня и снова уснула.
Обойдя все это, я добралась до Адриана через дверь патио. Он стоял на балконе, облокотившись на перила, спиной ко мне. Утренний воздух был чистым и теплым, поэтому, само собой, он пытался его испоганить, куря сигарету.
– Вот скажи мне, Сейдж, – проговорил он, не оборачиваясь, – почему, к дьяволу, кто-то строит возле океана дом без балконов, выходящих на океан? Дом сориентировали так, чтобы он смотрел на холмы. Если соседи не начнут заниматься чем-нибудь интересным, я готов объявить, что это сооружение – пустая трата места.
Я скрестила руки на груди и сердито уставилась ему в спину.
– Я так рада, что услышала твое ценное мнение. Обязательно упомяну о нем, когда подам жалобу в городской совет на неуважение к океанским видам.
Адриан повернулся; его губы тронул намек на улыбку.
– Что ты тут делаешь? Мне казалось, ты должна быть в церкви или еще где-нибудь в том же духе.
– А как ты думаешь, что я тут делаю? Я тут по просьбе пятнадцатилетней девочки, которая не заслуживает того, через что ты заставляешь ее пройти.
Улыбка полностью исчезла с его лица.
– О! Она тебе рассказала.
Адриан снова отвернулся.
– Да, и вы все должны были рассказать мне раньше!
Это очень серьезно… Необычайно – и, без сомнения, алхимикам хотелось бы это изучить.
Я отлично могла вообразить его презрительную усмешку.
– Я пообещала Джил, что ничего не расскажу. Но все равно вы должны были мне сообщить. Такого рода информация важна, раз уж именно мне приходится присматривать за всеми вами, как за детьми.
– «Присматривать, как за детьми» – преувеличение, Сейдж.
– Принимая во внимание текущую ситуацию? Никакого преувеличения.
Адриан ничего не сказал, и я окинула его быстрым оценивающим взглядом. На нем были отличные темные, намеренно вытертые джинсы и красная хлопковая рубашка, в которой он, судя по измятости, спал. И он был босиком.
– Ты привез с собой пальто? – спросила я.
– Нет.
Я ушла в квартиру и поискала среди кавардака. Светловолосая девушка-моройка крепко спала, а та, которая меня впустила, растянулась на неприбранной кровати в другой комнате. В конце концов я нашла носки и обувь, которые Адриан швырнул в угол. Я быстро забрала их, а потом вернулась и бросила рядом с ним на балкон.
– Надень. Мы уезжаем.
– Ты не моя мама.
– Да, твоя мама отбывает приговор за клятвопреступление и воровство, если мне не изменяет память.
Это было низко, низко так говорить. Но это была правда. И мои слова возымели действие.
Адриан резко повернул голову. Гнев вспыхнул в глубине его зеленых глаз; я впервые видела его в таком состоянии.
– Никогда больше о ней не упоминай! Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
Его ярость была устрашающей, но я не отступила.
– Вообще-то это я отвечала за то, чтобы выследить записи, которые она украла.
– У нее были на то причины, – сквозь стиснутые зубы процедил Адриан.
– Ты так рвешься защищать осужденную за преступление, однако совсем не считаешься с Джил, которая ничего не сделала!
– Еще как считаюсь!
Он помолчал, чтобы дрожащими руками зажечь сигарету. Я подозревала, что в то же время Адриан пытается совладать со своими эмоциями.
– Я думаю о ней постоянно. Как я могу о ней не думать? Она здесь… Я этого не ощущаю, но она всегда здесь, всегда знает, что творится в моей голове, слушает то, чего я сам не хочу слышать. Чувствует то, чего я не хочу чувствовать.
Адриан затянулся сигаретой и повернулся, чтобы посмотреть на открывающийся с балкона вид, хотя я сомневалась, что он на самом деле его замечает.
– Если ты это осознаешь, так почему все это вытворяешь? – Я повела вокруг рукой. – Как ты мог пить, зная, что это подействует и на нее тоже? Как ты мог…
Я поморщилась.
– Как ты мог развлекаться с теми девушками, зная, что она может это «видеть»? Ей всего пятнадцать!
– Знаю, знаю. Я не знал насчет выпивки – сначала. Когда она пришла в тот день, после школы, и рассказала мне, я перестал пить. Правда перестал. Но потом… когда вы с ней приехали в пятницу, она велела мне не стесняться, раз уж уик-энд. Думаю, она не слишком беспокоилась о том, что ей станет плохо. Поэтому я сказал себе: «Я просто пропущу парочку бокалов». Только прошлой ночью это обернулось больше чем парочкой. А потом все просто вошло в штопор, и я оказался здесь, и… Что я делаю? Я не должен перед тобой оправдываться.
– Не думаю, что ты перед кем-то можешь оправдаться.
Я была в ярости, кровь моя кипела.
– Сейдж, ты, конечно, умеешь убедительно говорить. – Он обвиняюще показал на меня пальцем. – А я худо-бедно действую. Ты же просто миришься со множеством вещей. Ты позволяла этому засранцу Киту обращаться с тобой как с дерьмом и просто кивала и улыбалась. В тебе нет решительности. Ты не даешь сдачи. Даже старикан Эйб, похоже, крутит тобой по своему усмотрению. Роза права – у него на тебя что-то есть? Или он просто один из тех, кому ты не даешь отпора?
Я очень старалась не показать, насколько глубоко меня ранили его слова.
– Ты ничегошеньки обо мне не знаешь, Адриан Ивашков. Я очень часто даю отпор.
– Да, как же, уже поверил.
Я натянуто улыбнулась.
– Просто я не красуюсь, когда так поступаю. Это называется вести себя ответственно.
– Как скажешь. Все, что угодно, лишь бы это помогло тебе спать ночью.
Я вскинула руки.
– Ну так вот в чем дело: я уже не сплю ночью! Потому что мне приходится спасать тебя от твоего же собственного идиотизма. А теперь мы можем уехать? Пожалуйста.
Вместо ответа Адриан загасил сигарету и начал надевать носки и обувь. Занимаясь этим, он смотрел на меня; его гнев полностью прошел. Настроение Адриана менялось так же легко, как свет и тьма сменяют друг друга с поворотом выключателя.
– Ты должна вытащить меня оттуда. Из дома Кларенса. – Он говорил ровным и серьезным тоном. – Он довольно милый старик, но я превращусь в психа, если там останусь.
– И тогда твое поведение будет сильно отличаться от того превосходного поведения, когда ты не у Кларенса?
Я оглянулась на квартиру.
– Может, у двух твоих фанаток найдется для тебя местечко.
– Эй, выкажи немного уважения. Они реальные люди, у них есть имена. Карла и Крисси.
Он нахмурился.
– Или Мисси?
Я вздохнула.
– Я уже сказала, что твое проживание у Кларенса не моя забота. Тебе что, так трудно раздобыть собственное жилье? Зачем тебе нужна я?
– Затем, что у меня почти нет денег, Сейдж. Мой старик перекрыл мне кислород. Он выплачивает мне содержание, которого едва хватает на сигареты.
Я подумала, не предложить ли Адриану завязать с курением, но это, наверное, не пошло бы на пользу беседе.
– Мне жаль. Действительно жаль. Если я что-нибудь придумаю, дам тебе знать. Но, помимо всего прочего, разве Эйб не хочет, чтобы ты оставался там?
Я решила признаться.
– Я подслушала вас двоих в первый день. Слышала, как он хотел, чтобы ты что-то для него сделал.
Адриан выпрямился, завязав шнурки.
– Да, хотел, и я не знаю, с чего бы это. Ты слышала, насколько туманно он выражался? Думаю, он просто пытается влезть в мои дела, чем-то меня занять. Потому что где-то в глубине своего испорченного сердца он переживает из-за того, что случилось с…
Адриан оборвал себя, но я как будто расслышала непроизнесенное имя: Роза. Глубокая печаль промелькнула на его лице, взгляд стал потерянным. Я вспомнила – когда я ехала в машине с Джил, она упомянула о том, насколько воспоминания о Розе терзают Адриана.
Теперь, зная о связи Джил с Адрианом, я чувствовала, что в тех словах было очень мало самой Джил. Они исходили от Адриана. Глядя на него, я с трудом могла постичь глубину его боли и не знала, как помочь. Просто внезапно чуть яснее поняла, почему он так сильно хочет утопить свою печаль. Хотя от этого его поступки не становились благовиднее.
– Адриан, – неловко проговорила я. – Я…
– Забудь, – сказал он. – Ты не знаешь, каково это – настолько любить кого-то, а потом, когда твою любовь швыряют тебе в лицо…
Внезапно раздался оглушительный вопль. Адриан вздрогнул сильнее меня, подтвердив отрицательную сторону вампирского слуха: резкие звуки раздражали его гораздо больше.
Мы вместе поспешили обратно в квартиру. Светловолосая девушка сидела на кушетке, такая же испуганная, как мы. Вторая, та, что меня впустила, стояла в дверях спальни, смертельно бледная, зажав в руке мобильный телефон.
– В чем дело? – спросила я.
Она открыла рот, чтобы заговорить, но потом снова взглянула на меня, похоже вспомнив, что я – человек.
– Все в порядке, Карла, – сказал Адриан. – Она о нас знает. Ей можно доверять.
Это было все, что требовалось Карле. Она бросилась в объятия Адриана и безудержно зарыдала.
– Ох, Джет, – между всхлипываниями выговорила она. – Не могу поверить, что с ней такое случилось. Как это могло произойти?
– Что случилось? – спросила вторая моройка, с трудом вставая.
Подобно Адриану, она выглядела так, будто спала в одежде. Я робко понадеялась, что Джил не приходится часто переживать разные неприличные моменты, как я сперва вообразила.
– Расскажи, в чем дело, Карла, – попросил Адриан тем ласковым голосом, какой я раньше слышала от него только во время разговоров с Джил.
– Я – Крисси. – Она шмыгнула носом. – И наша подруга… наша подруга…