— Я никогда ничего подобного не говорил,— возразил Адриан,— Я вот о чем — ты на голову выше Кита, а случившееся с Ли было дурацким, нелепым невезением. И вспомни, ведь никто из нас не видел, что надвигается. Не ты одна. Случившееся ни о чем не говорит. Хотя...
Он приподнял брови.
— Может, и говорит. Разве ты не сказала, что Ли задумывался, не убить ли Кита ради крови алхимика?
— Да... Но Кит уехал слишком рано.
— Вот видишь? Даже психопат распознал тебе цену — настолько, что захотел сперва убить не тебя, а кого-то другого.
Я не знала, смеяться мне или плакать.
— Мне от этого не легче.
Адриан пожал плечами.
— Все равно мой прежний довод остается в силе. Ты — цельная личность, Сейдж. Ты привлекательная, хотя и немножко тощая, и твоя способность запоминать бесполезную информацию полностью покорит какого-нибудь парня. Выбрось из головы Кита и Ли, потому что они не имеют никакого отношения к твоему будущему.
— Тощая? — переспросила я, надеясь, что не краснею.
Я старалась говорить достаточно жестким тоном, чтобы Адриан не заметил, сколь сильно меня обезоружило другое его замечание. «Привлекательная». Конечно, мне не сказали, что я — самое сексуальное воплощение выдающейся, роскошной женщины. Но мою внешность всю жизнь оценивали как «приемлемую», поэтому комплимент был пьянящим — особенно из уст Адриана.
— Я просто говорю как есть.
Я чуть не засмеялась.
— Да. Да, верно. А теперь, пожалуйста, сменим тему. От этой я устала.
— Конечно.
Адриан иногда меня бесил, но, надо признать, мне очень нравилось то, что он не сосредоточивается на чем-то надолго. Благодаря этому было легче избегать неловких тем. По крайней мере, мне так думалось.
— Чуешь?
В голове моей промелькнул образ мертвых тел, и мгновение я думала лишь об одном: Адриан говорит о запахе разложения. Потом принюхалась получше.
— Я чувствую запах краски и... погоди... Сосна?
Судя по виду, он был впечатлен.
— Чертовски верно. Хвойное чистящее средство. То есть я там помыл.— Он сделал выразительный жест в сторону кухни.— Этими самыми руками — руками, которым незнаком физический труд.
Я уставилась в сторону кухни.
— И что ты мыл? Кухонные шкафы?
— Шкафы в полном порядке. Я вымыл пол и стол.
Наверное, я выглядела скорее озадаченной, чем развеселившейся, потому что Адриан добавил:
— Я даже опускался на колени.
— Ты пользовался хвойным чистящим средством для пола и столов? — спросила я.
Пол был выложен керамической плиткой; столы были гранитными.
Адриан нахмурился.
— Да, а что?
Похоже, он чрезвычайно гордился, что в кои-то веки занялся уборкой, и у меня не хватило духу объяснить: хвойное чистящее средство обычно используется только для дерева. Я ободряюще улыбнулась и заявила:
— Что ж, выглядит все великолепно. Хорошо бы, чтобы ты приехал и убрался в моей новой комнате в общежитии. Там жуткая пыль.
— Еще чего, Сейдж. Мало мне уборки дома!
— А оно того стоило? Если бы ты остался у Кларенса, у тебя бы имелась постоянная уборщица и повар.
— Определенно стоило. У меня никогда не было собственной, настоящей квартиры. При дворе вроде как была... Но с тем же успехом ее можно было назвать улучшенной комнатой в общежитии. А эта квартира? Она потрясающая. Хотя и приходится тут убираться. Спасибо тебе.
Комический ужас, читавшийся на лице Адриана во время обсуждения уборки в доме, сменился полнейшей серьезностью; зеленые глаза оценивающе рассматривали меня. Внезапно я почувствовала себя неловко из-за этого пристального разглядывания, и мне вспомнился сон духа, когда я задавалась вопросом, в самом ли деле его глаза такие зеленые.
— За что спасибо? — спросила я.
— За квартиру... Я знаю, тебе пришлось повыкручивать за нее руки кое-кому из алхимиков.
Я не рассказала Адриану, что на самом деле передала ему квартиру, предназначавшуюся мне.
— И за все остальное. За то, что не отказываешься от меня, хотя я придурок еще тот. И, знаешь, за то, что спасла мне жизнь.
Я отвела взгляд.
— Я ничего не сделала. Это все Эдди... И Джил. Это они тебя спасли.
— Не уверен, что дожил бы до спасения, если бы ты не подожгла ту мерзавку. А как ты это сделала?
— Да пустяки,— запротестовала я,— Просто... э-э... химическая реакция из арсенала алхимических трюков.
Адриан, осмысливая мои слова, не сводил с меня глаз. Может, он и не поверил мне, но не стал настаивать.
— Что ж, судя по ее виду, твой прицел быт точен. А потом ты получила за это затрещину. Любой, получивший удар за Адриана Ивашкова, заслуживает похвалы.
Я повернулась к нему спиной, все еще смущаясь из-за этих восхвалений (и нервничая из-за упоминаний об огне), и подошла к окну.
— Да это просто из эгоистичных соображений. Ты не представляешь, какая эта морока — собирать бумаги на мертвого мороя.
Адриан засмеялся, и то был один из немногих случаев, когда я слышала в его смехе искренний юмор и теплоту — а не что-то извращенное и саркастическое.
— Ладно, Сейдж. Тебе видней, Знаешь, ты куда храбрее, чем была, когда я впервые с тобой повстречался.
— Да ну? Все прилагательные мира в твоем распоряжении, а ты выбираешь «храбрее»?
С дружеским подшучиванием я могла справиться. Пока я сосредоточиваюсь на этом, мне не надо думать о значении, стоящем за словами, и о том, что мое сердце колотится чуть быстрее.
— Просто чтобы ты знала — ты стала немножко более стойкой, чем во время нашего знакомства.
Адриан подошел и встал рядом со мной.
— Знаешь, не говори никому, но, по-моему, хорошо убраться подальше от двора. Погода тут — полный облом, но Палм-Спрингс может пойти мне на пользу; и он сам, и все здешние чудеса. Вы, ребята. Занятия искусством. Хвойное чистящее средство.
Я невольно усмехнулась и подняла на него глаза. Я говорила полушутя, но сказанное было правдой. И Адриан тоже сильно изменился со времени нашей первой встречи. В нем все еще сильно было уязвленное самолюбие, душу его покрывали шрамы после того, что сделали с ним Роза и Дмитрий, но я видела признаки исцеления. Адриан обрел больше силы и решительности, и, если он сумеет и дальше двигаться в том же направлении и в ближайшее время не случится новых потрясений, с ним могут произойти воистину изумительные перемены.
Лишь спустя несколько мгновений тишины я осознала, что пристально смотрю на него, в то время как в голове моей крутятся эти мысли. И вообще-то Адриан тоже пристально и изумленно на меня смотрел.
— Господи, Сейдж. Твои глаза. Как я мог никогда их не замечать?
Я снова почувствовала себя неловко.
— А что с ними?
— Цвет,— выдохнул он.— Когда ты стоишь на свету. Они изумительные... Как расплавленное золото. Я мог бы их нарисовать...
Адриан потянулся ко мне — и отодвинулся.
— Они красивые. Ты красивая.
То, как он на меня смотрел, заставило меня замереть, я ощутила внутренний трепет, хотя я не могла сказать точно — почему. Я знала только, что Адриан глядит на меня так, будто видит впервые... И это меня испугало. Я могла легко отмахнуться от его шутливых комплиментов, но это напряженное разглядывание было чем-то совершенно другим, и я не знала, как на него реагировать. Когда Адриан вот так на меня смотрел, я верила, что он считает мои глаза красивыми... Что я красивая. К такому я не была готова.
Забеспокоившись, я отступила на шаг, уйдя из солнечного света. Мне нужно было спастись от взгляда Адриана. Я слышала, что стихия духа может вызывать странные ощущения, но понятия не имела, случилось ли это сейчас со мной. Мои слабые попытки придумать остроумную реплику были прерваны стуком в дверь, заставившим нас обоих вздрогнуть.
Адриан моргнул, и наваждение исчезло. Губы его изогнулись в одной из лукавых усмешек, как будто ничего странного не произошло.
— Начнем представление?
Я кивнула, кружась в сбивающем с толку водовороте облегчения, нервозности и... возбуждения. Только я была не совсем уверена, чувствую я все это из-за Адриана или из-за наших посетителей. Поняла только, что внезапно дышать стало легче, чем несколько мгновений назад.
Адриан пересек гостиную и картинно распахнул дверь.
В комнату влетел Эйб, как всегда великолепный, в серо-желтом костюме, удивительно сочетающемся с теми цветами, в которые Адриан окрасил комнату. Широкая улыбка расползлась по лицу стража.
— Адриан, Сидни... Так приятно снова видеть вас. Я полагаю, один из вас уже знаком с этой юной леди?
Он прошел дальше, и мы увидели стройную дампирку с темно-рыжими волосами и большими голубыми, очень настороженными глазами.
— Здравствуй, Ангелина,— сказала я.
Когда мне сказали, что Ангелина Доус будет вместо меня жить с Джил, я подумала, что в жизни не слыхала ничего нелепее. Ангелина была одним из хранителей — обособленной группы мороев, дампиров и людей, живущих вместе в глуши Западной Виргинии. Они не хотели иметь ничего общего с «цивилизацией» любой из наших рас, и у них было немало странных обычаев, не последним из которых являлась их омерзительная терпимость к межрасовым романам.
Когда позже я размышляла над этим, то решила, что Ангелина, возможно, не такой уж плохой вариант. Она была ровесницей Джил, и, возможно, сойдется с ней ближе, чем сумела сойтись я. Хотя Ангелина не прошла таких же тренировок, как страж Эдди, она все же могла постоять за себя в бою. Если кто-нибудь будет покушаться на Джил, им придется сперва потрудиться, прорываясь через Ангелину. А при антипатии, которую питали сородичи Ангелины к «запятнанным» мороям, у нее не будет причин содействовать политике какой-нибудь повстанческой клики.
Однако, рассматривая Ангелину и ее изношенную одежду, я гадала, приспособится ли она к жизни вдали от хранителей. Выражение ее лица было задиристым, как и тогда, когда я посещала ее коммуну, но это выражение лишь подчеркивало нервозность, с которой она осматривала квартиру Адриана. Ангелина прожила всю жизнь в лесах, и для нее, наверное, эта маленькая квартира с телевизором и клетчатой тахтой была верхом современной роскоши.