– Это я её снял, – просто ответил Коста. – Разве освобождение не стоит благодарности?
Я побледнела.
– Ты же не…
– Не сам, конечно. Я же не маг. Подал заявление в королевский магнадзор. За неимением живых родственников-магов – Кристар уже носил фамилию Эрланн, потому был не в счёт, – которые могли бы снять печать сами, и отсутствием тех, кто мог это опротестовать, распечатывание произвели столичные маги. Удовлетворившись прошением племянника.
Готрик, благодаря Косте обретший спустя долгие годы магию, о которой даже не подозревал, стал его безотказным слугой. Племяннику он и так сочувствовал с детства, а ещё наложилась привычка: он просто не мог не служить. Но теперь наконец нашёлся достойный хозяин… Теперь мне стало понятно обожание, с которым дворецкий смотрел на «мастера» Костанца.
Все эти убийства действительно совершил он. С помощью теней и огненной магии, как я и предполагала. Сам Коста, как и научил его мой дядя, не пачкал в этом руки.
Что ж, последний вопрос…
– И кто же убил самого Готрика? Потому что подставить собственного брата, Коста, у тебя не вышло.
– Эрланн это и был, сама знаешь, – резко сказал Леванте. – Не о том думаешь, Брис. И не тех выгораживаешь.
– Дядя, я спрашиваю Того, Кто Ещё Ниже. Это ведь именно для меня там духи разлили? Очень похожий получился аромат, да. Но с одним компонентом ты, Коста, всё же просчитался…
Я продолжала неотрывно смотреть на Стордаля. За пару секунд на его лице отразилась целая гамма чувств: сначала нервно дёрнулась щека, потом губы изогнулись от боли утраты, затем его глаза вспыхнули какой-то непонятной злостью и ненавистью, раздражением…
А после всё смела привычная улыбка. Коста поднялся и предложил мне руку. Я не торопилась её принимать.
– Ветерок, может, покажешь, какая из комнат наверху раньше была твоей? Заодно посмотришь, как тут всё восстановили после пожара.
– А Трюха-ловкач? – я продолжала сыпать вопросами. – Зачем было убивать его так: напоказ, прямо перед магнадзором? Хотел посмотреть и на нового главдепа в работе? Хевл тебя раздери, он же твой брат!.. Проверка такая: как поведёт себя, узнав о Дне? И как далеко ты был готов зайти, заигрывая с ним? Боги… А все эти дела с его наследством… Это ведь тоже, получается, устроил ты…
Коста сам потянулся к моей руке, но я успела выставить воздушный щит. И на этот раз он точно должен был остаться неодолимой преградой… Но Коста беспрепятственно взял меня за руку и рывком поднял с дивана.
– Дядя? – не поняла я, оглядев исчезнувшую защиту.
– Поговорите, Бриска, – только кивнул Леванте. – Выясните уже всё между собой и возвращайтесь. Дел ещё много.
Ведомая Костой, я бросила беспокойный взгляд на малька. Понимает ли он, что вообще происходит? Вряд ли. Он видел только одну сторону Дна – мелких мошенников. А до Дна – только побои от пьяного отчима. А что добрые и заботливые люди, живущие в богатых домах, могут быть куда опаснее «мясников», ему вряд ли в голову приходило.
А тут у него появился «дедушка». И обаятельный Коста, с которым сама старшая, то есть я, «ну… это… того». А у Косты была Абертина с пирогами, которой та же старшая наказала беспрекословно верить. Как легко было его подкупить и даже заставить молчать. Занималась бы я им чуть больше, заметила бы, что лягушонок что-то не договаривает…
– Красивый дом, – Коста неспешно вёл меня по пахнущим свежей штукатуркой коридорам. – И гарью почти не пахнет. После пожара отошёл ратгаузу, потом в ведение Ордененбешиттельс, а вчера наконец…
– Я знаю, как это делается, Коста, – оборвала я его. – И кто из подонков в О. Б. может подмахнуть нужные бумаги, чтобы его выставили на торги и приобрели нужные люди. Господин Тоткен поэтому ждал ровно до сегодняшнего дня?
– Тебе не нравится мой подарок? – удивлённо спросил он. – Только представь: дом, где ты родилась. Твоя Абертина на знакомой кухне. Твой дядя. Хвенсиг. Это лучшее место для фреи Абрего. Или лучше: фреи Стордаль?
Я проглотила это. Хватит с меня новых имён.
– Когда-то я была мона Оркан.
– В прошлом, – мягко возразил он. – Теперь ты Принцесса. Моя принцесса… Ты выше своего прошлого, я уже говорил тебе. Что там какая-то мона… Когда ты станешь королевой в этом городе.
– Ты уходишь от ответов, Коста.
– Хм, пока всё, что ты спрашивала, так или иначе крутилось вокруг одного, – хмыкнул он. – Крис? О нём ведь ты хочешь знать?
Да. Что за игру Коста вёл с господином главдепом: выступая любящим братом, с одной стороны, и безжалостным хозяином Дна, с другой? Но сразу такое только бездна простодырая спросит. Тем более что спрашивать я боялась. Ноги сами вели меня по лестнице на третий этаж. Направо; хоть сейчас с закрытыми глазами. Вот он, флигелёк со стеклянной крышей, под которой так сладко было засыпать под мамины сказки, рассматривая звёзды либо вслушиваясь в стук дождя. Нет, не готова… Спросила другое.
– Как ты оказался на Дне?
Коста осмотрел маленькую спальню. Дядя, видимо, по памяти воссоздал интерьеры. Тут была даже детская кровать. Наверное, она теперь для Хвенсига. Только стояла не у той стены.
– Хотел быть лучше. И стал, – Коста вдруг передвинул кроватку, будто прочитав мои мысли. – Видел бы Дидерик, чего я достиг…
– Коста, у тебя всё же есть магия? – не сдержала я давних подозрений. – Ты учил меня ставить щиты, но сам спокойно через них проходишь. И эта хевлова кроватка… откуда ты знаешь? Тоже тени? Менталист?
Коста посмотрел на меня, прислонившись к подоконнику, ласково и снисходительно.
– Вдоль этой стены сквозит от окна. А ты не можешь без свежего воздуха, Ветерок. Сама говорила, что с детства так привыкла. Но я сначала отвечу на первый вопрос: как я оказался на Дне. И как Дно оказалось подо мной… Отец бы действительно мной гордился. Если бы не помер, сволочь, так рано.
Когда одиннадцатилетнего Кристара старик Эрланн увёз в столицу, Костанцу было восемь. Дидерик Стордаль честно держался пять лет, лелея тщетную надежду обрести в лице второго отпрыска ещё одного мага. Да, вопреки здравому смыслу. Да, в глубине души понимая, что Коста – фейльктиг по его собственной, Дидерика, вине. Но всё равно надеясь на невозможное.
– До четырнадцати я жил относительно спокойно, – равнодушно рассказывал Коста. – Но с каждым годом отец сходил с ума всё сильнее. Кристар то, Кристар это… Что Кристар был единственный нормальный сын… Что род Стордалей будет загублен, если я наконец не возьму себя в руки и не явлю ему магию прямо здесь и сейчас… В семнадцать он выгнал меня из дома. Я, видишь ли, по «собственному нежеланию» так и не стал магом… Да, это ответ на твой второй вопрос. А то, что он сам утратил силу ещё до моего рождения, – этого будто и не было.
Дар Смотрящего позволил Косте заметить необычные проявления магии в кварталах четвёртого круга, по которым он завёл привычку бродить. А затем он наткнулся на покалеченного мага в Портовом. Дядя тогда ещё пользовался магией в полной мере, пока не понял, что проклятие обернулось для него не только потерянными ногами… Через полгода пристальной слежки за странным человеком, который за короткое время обрёл огромную власть в тех же кварталах, Коста сам пришёл к дяде. Не зная, зачем. Но этот незнакомый мир показался Косте крайне увлекательным. И Спрут его принял.
– Через несколько лет я добился того, чего не смог мой отец за всю жизнь. Деньги. Положение. Власть. Гораздо более мощная, чем мог дать любой официальный пост в Дансвике. Когда я пришёл к Дидерику с этим, отец поднял меня на смех. «Пустышка» – вот кем я так и остался для него. В отличие от его старшего сына – настоящего мага, уже служившего при дворе… Сына, который семнадцать лет не появлялся в Дансвике!
Последнее он сказал с такой злобой, что мне стало не по себе.
– Крис бросил нас. Меня. Но одновременно был рядом – в моей памяти, в словах и вечных укорах моего отца. А я из кожи вон лез, чтобы доказать отцу, что я лучше! Крису всё далось так просто: магия, известное имя, богатство… А я сам! Видят боги, я сделал всё, чтобы стать достойным продолжателем рода в глазах отца!..
У Косты во время рассказа сжимались кулаки, и я никогда не видела его таким взбудораженным. Это пугало.
– Ты поэтому так ненавидишь брата? Что даже подставил его, когда убили дворецкого? – осторожно спросила я. – И кто всё-таки его убил?
Коста перевёл на меня расфокусированный горящий взгляд, собрался.
– Ненавижу? – удивлённо переспросил он. – Что ты. Я очень люблю брата, Ветерок. Потому и спас его, убив Готрика сам. И тебя спасу. Уже от самого Криса.
Он снова был спокоен, и его слова сейчас настолько расходились с той ненавистью, что я увидела в его глазах немногим ранее, что стало не по себе. Он только что сжимал кулаки, снедаемый завистью и злобой, а теперь снова очаровательно улыбался как ни в чём не бывало.
Я незаметно отодвинулась к двери. Никогда прежде я не видела Косту таким возбуждённым, но гораздо больше меня напугал этот резкий переход в его обычное весёлое состояние.
Это какой-нибудь подонок мог так легко сказать: «я убил». А, может, и не очень легко, а хмуро признавшись или даже зло хвастаясь. А чтобы вот так: спокойно и цинично… Да ведь и Коста – не «какой-нибудь» подонок.
– Зачем ты его убил? – тихо переспросила я. – И что значит: «спас брата»?
– Бедный Готрик, – снова опечалился Коста. – Такой послушный, такой преданный. Такой идейный… А я ведь действительно скучаю по нему, Ветерок. С каким восторгом он принял саму идею Дна. Как он радовался моим успехам… А уж когда я вернул ему магию и он наконец обрёл семью… Ну, в моём лице. Кристара он никогда не любил.
Коста раньше всегда отвечал коротко и по существу, сейчас же постоянно сбивался на воспоминания, но я не рискнула его торопить.
– Готрик отказался что-то выполнить для тебя? – подсказала я, когда мужчина снова замолчал. – Поэтому?
– О, наоборот, – оживился Коста. – Как он мог мне отказать? Напротив, едва не переусердствовал. Ну, что ты там стоишь, Ветерок? Иди ко мне. Из этого окна чудесный вид; уверен, ты по нему скучала.