Точнее, они особо и слушать меня не стали и помчались дальше. Но кто-то из них отвез меня в замок, иначе как я могла оказаться там так быстро?
Я помню, как кинулась к Оливии, нетерпеливо костыляющей по холлу, и начала довольно бестолково рассказывать о том, что видела. Потом, уже замолчав, я поняла, что слушала меня добрая половина насельников замка. Насчет злой половины я не уверена.
В общем, все, кто хотел, меня услышали и принялись громогласно обсуждать пахнущие тухлыми яйцами новости. Мы же с Оливией вдруг впали в какой-то ступор, она села в свое калечное кресло, я, взяв его за спинку, возила кресло кругами по холлу и всем мешала. Мы просто не знали, что делают в подобных случаях. Тут нас заметила Сюзанна.
– Герцогиня, прошу вас подняться к себе, – непреклонно заявила она и получила отпор:
– Дрына лысого! Враги у порога, тетушка Сьюзи! – Оливия иногда ведет себя безобразнее и грубее обычного. – Сейчас нас будут крыть беглым огнем, а вы хотите, чтобы я наблюдала за битвой с балкончика?! Я поведу вас в бой! Кто меня терпеть не может, за мной!
– Уймись, дурочка, – сурово оборвала ее Сюзанна. – Это тебе не шутки со святой юстицией! Это слишком непонятно!
В общем, через некоторое время наш боевой запал иссяк. К тому же герцогские нахлебники не тонко намекали, что пора подавать ужин, да и вино в бочонках застоялось. Им хоть весь мир сгори, лишь бы нажраться за чужой счет. Уроды.
Самое обидное, что в это время герцога уже не было дома. Он, заехав на короткое время, лишь поел, выпил вина, поменял лошадь и умчался в неизвестном направлении, даже не взяв охраны. Дурацкое поведение для такого значимого человека, как он. Впрочем, не в том дело.
Скоро вернулись герцогские вассалы. Они были злы и трезвы. Или наоборот. И зло свое решили отыграть на мне. К тому же я была первая, кто встретил их во дворе замка.
– Что там? – воскликнула я, едва вассалы спешились.
Ноль внимания.
– Послушайте! – я начала заводиться. – Я компаньонка герцогини и имею право знать! Тем более что его светлость в отъезде. Что вы обнаружили?
Синьор Виктор Мессало, комендант замка и по совместительству пивной бочонок в сапогах, зло рявкнул на меня:
– Не путайся под ногами, глупая девчонка!
– Что-о? – я взбеленилась, понимая, что меня несет, как корвет на скалы. – Я вызываю вас на дуэль, команданте! На арбалетах, через платок!
– Заткните кто-нибудь эту дуру, – утомленно вздохнул Виктор Мессало. – Пойдемте выпьем.
И эти потнючие мужланы, гомоня, как стая ворон, ушли пить сидр, а я стояла, как оплеванная, и не знала, что делать!
Что-то щелкнуло у меня в голове, и я поняла, как мне быть дальше. Просто идти к Оливии. И ждать. Тупо ждать, когда ситуация прояснится. Другого просто не дано. Я здесь никто. Со мной не считаются даже замковые младшие поварята, а охотничьи собаки в мою сторону даже носы не поворачивают. Единственная, кто может принять меня сейчас, – это Оливия. И я пошла к ней.
– Что ты видела? – Оливия напустилась на меня, едва я переступила порог ее покоев.
– Я сама не могу это понять. Часть берега… С нее словно смахнули все – траву, цветы… Абсолютно голая, выжженная земля. Потрескавшаяся. Трещины – с ширину моей руки. Из них вырывался раскаленный воздух, он пах тухлыми яйцами. Это была как будто… дверь в преисподнюю. Люк где-то десять локтей на десять. Вокруг трава была, а в этом… пространстве – нет. Я не понимаю.
– А по-моему, ты все уже поняла, – медленно выговорила Оливия. – Наверное, это и есть дверь. Недаром мы слышали этот мерзкий скрип.
– Дверь? – я тупо смотрела на герцогиню. – Какая дверь? Куда?
– Ты же сама догадалась – в преисподнюю. Из преисподней.
– Да не глупи! Оливия! Ты что, веришь во все эти поповские сказки насчет того, что внутри нашей земли находится ад, полный раскаленной лавы, в которой мучаются грешники, а Истребитель и его легионы наслаждаются созерцанием их мук? Ты что, не читала книгу затуманского академика Ицхака бен Солейля о том, что земля наша состоит из раскаленного железного ядра, мантии и коры?
– Не читала.
– Ну, вообще-то, это запрещенная книга. Ицхака бен Солейля сожгла святая юстиция.
– А ты где добыла запрещенную книгу?
– В библиотеке аббатства. Там много всего подобного. Монашки, по необразованности своей, сваливают все в кучу, и если тебе удастся там порыться… Но мы отвлеклись от темы. Ты веришь в земной ад?
– Нет, я не верю, – решительно сказала Оливия. – Но тогда что это было?
– А если кто-то просто… ну, я не знаю… Решил над нами подшутить? Вырезал квадрат земли. Или выжег. Скорее всего, выжег. До трещин. Накидал в трещины тухлых яиц – они лопнули от жары, вот и запах…
– Глупо как-то.
– Может, это Себастьян Монтанья! Он болван, ненавидит нас, так что с него станется. Подговорил таких же поганцев, как он сам, вот они это и сделали! Поэтому и комендант на меня наорал. Они поняли, чья это каверза, и разозлились, что их сорвали с места по пустяку. Иного объяснения происшедшему у меня нет…
В дверь постучали.
– Кто еще? – рявкнула Оливия.
– Ваша светлость, это Сюзанна.
– Войдите.
Сюзанна вошла. Лицо ее было сурово.
– Сударыни, объяснитесь, – молвила она. Ее рыжие волосы полыхали, как огненная корона.
– Как это? – поглупела Оливия.
– К чему вы устроили этот дурацкий розыгрыш? Ладно вы разыгрываете челядь, меня или даже синьора Фигаро. Ладно вы издеваетесь над гостями, это я могу понять, не будь я экономиссой, делала бы то же. Но для чего устраивать маскарад и орать об опасности, когда никакой опасности нет?! Разве вы не понимаете, что команданте Виктор злобен, как тысяча чертей, его банда – ему под стать и шутить с ними шутки более чем глупо и недальновидно. Наверняка они пожалуются герцогу на его вздорную дочку и бестолковую компаньонку…
– Какие шутки?! – возмутилась Оливия. – Мы были более чем серьезны! Люция видела дверь в преисподнюю! Мы слышали скрип этой двери!
– Еще чего придумаете, – утомленно отмахнулась Сюзанна. – Глупо как никогда. Куча здоровых мужиков прискакала, вся в мыле, на берег Фортунаты и нашла там только мирно пасущееся стадо овечек.
– Какие еще овечки?! Да они просто прискакали не туда! Болваны! Я же им объяснила, где то место…
– Они проехали по берегу несколько раз, до границы владений. Никаких дверей в преисподнюю, как вы выражаетесь, не обнаружили. Только стадо овечек.
– Бред какой-то, – возмутилась я.
– Это не бред, это ваше нахальство, – немедленно отреагировала Сюзанна. – Девочки, всему есть предел, даже терпению вашего отца, Оливия. Ему будет доложено не только о кальяне, но и об этой глупой шутке. Неприятно быть ябедой, но вас обеих следует выпороть.
– Да порите, пожалуйста, сколько хотите! – в сердцах крикнула я. – Нашли чем пугать! Дело разве в порке! Никто нам не поверил! А я видела этот кусок выжженной земли. Могу ручаться за виденное, или я – не я. Другое дело, что это никакая не дверь в преисподнюю, наверняка это придумки какого-нибудь герцогского гостюшки вроде Себастьяно Монтаньи! Прознал о том, что мы уехали на пикник, вот и решил развлечься с другими такими же оболтусами…
– Ну, может быть, – вздохнула Сюзанна. – Девочки, как я устала от всех этих глупостей. Все, довольно. Я попрошу у его светлости расчет и уеду в деревню.
– Нет, Сюзанна, – Оливия испуганно захлопала глазами. – Мы же пропадем без вас! Замок рухнет! Молоко скиснет!
– Уж будто бы, – Сюзанна поджала губы. – Герцог найдет другую экономиссу. Может быть, даже Люцию сделает экономиссой, почем я знаю…
– Не-не-не! – аж подпрыгнула я. – У меня аллергия на хозяйственную деятельность, Сюзанна! Ради всех святых, не уходите! Мы будем вести себя смирно. Мы сами себя выпорем, если угодно. Мы будем целыми днями сидеть в библиотеке…
– Ага, и курить кальян…
– Нон! Писать сонеты! Романсеро! Баллады! Я лично напишу балладу о вас, Сюзанна, только не берите расчет. Ну посмотрите в мои честные и покорные глаза, разве они могут лгать?
Я выкатила на Сюзанну глаза, и она принялась хохотать, вытирая слезы передником:
– Вот негодницы! Ну, полно. Сейчас пришлю к вам девчонку с чаем и ореховым пирогом – испекла ваш любимый.
– Ах, душенька Сюзанна, грацие! Милле грацие!
– Но обещайте, что более никаких глупостей хотя бы до праздника Святого Исцеления.
– Но ведь это добрых три недели!
– Совершенно верно. Я принесу вам недоделанные гобелены, извольте сидеть в рукодельной и вышивать. Это и будет ваше наказание. А с порками покончим. Вы ведь уже взрослые девицы, невесты, сколько можно раскрашивать вам задницы…
– Спасибо, Сюзанночка! От имени наших задниц!
Сюзанна, продолжая хохотать, вышла из комнаты.
– Ну так, – задумчиво поглядела на меня Оливия, – я вот что тебе скажу: тут дело пахнет заговором.
– Каким?!
– Против меня как наследницы. Разве ты не видишь, что вассалы и родственнички сговорились сгородить эту дверь в преисподнюю, чтобы посмеяться надо мной, легковерной дурочкой?!
– Оливия, есть такое душевное заболевание, когда всех подозреваешь черт-те в чем. Как же оно называется…
– Паранойя.
– Во-во. Ты не больна им, случайно? Ну сама посуди, какого фига команданте Виктор будет сговариваться с тем же Себастьяно? Себастьяно против него – червяк.
– Да, – Оливия почесала прыщик на подбородке. – Давай все-таки сделаем Себастьяно гадость. Ну просто чтобы форму не потерять за три недели.
– За нами будут следить. Как мы сидим в рукодельной и рукодельничаем.
– Рукодельничать можно по-разному. У меня есть план… Надо проникнуть в комнату Себастьяно и порыться в его сундуках с одеждой…
– Ага…
Должна предвосхитить события и сообщить почтенной читающей публике, что сей план удался блестяще. Я таки проникла в покои щенка Монтаньи и скрала два его выходных костюма. И самолично пришила к плечам его колета издырявленные гульфики, а к парадным штанам – кучу разноцветных ленточек, что в изобилии имелись в рукодельной. А Оливия изрезала его дорогие кружевные воротники… Словом, получилось отменно, а главное, никто нас не заподозрил – мне даже удалось незаметно вернуть все в сундук. Мы смиренно вышивали, а Себастьяно поминал весь ад, глядючи на испорченные костюмы… Но это уже