– Их много, они разные, иногда до ужаса одинаковые, и все такие скучные без Алисы…
– Далась тебе эта Алиса! Расскажи про какую-нибудь вселенную, только интересную.
– Ну уж нет… Я тебе что, кот ученый, что ходит по цепи кругом? Это он любит баяны тянуть и лапшу вешать. Не путай, милочка. Чао!
И странный кот растаял как туман, оставив после себя одну улыбку, неприкаянно болтавшуюся в воздухе. Во сне я перевернулась на другой бок, надеясь, что дальше мои грезы будут поинтереснее и уж всяко веселее.
Но дальше в основном снилась всякая чепуха. То – что я работаю библиотекарем, то – что выхожу замуж за медиамагната… Да уж, только во сне может прийти в голову столь нелепое слово, как «медиамагнат»! Наверное, из другой вселенной затесалось.
Тут я почувствовала, как нечто деликатно щекочет мне шею. И это уже не сон. Я хлопнула себя по шее и ощутила в руках крысиный хвост!
– А-а, – окончательно проснулась я и услышала:
– Тише, милочка. Ты орешь, как тюлень на лежбище, право слово. Это всего лишь я.
– Мессер Софус, – счастливо выдохнула я. – Как вы меня напугали!
– Дорогуша, тебе пора ко мне привыкнуть. Выпусти мой хвост, будь любезна. Спасибо. Прошу тебя понизить тон голоса, а то разбудишь свою госпожу и разговора не получится!
Я повиновалась.
– Ну что? – спросил меня мессер Софус. – Ты готова к конструктивному диалогу?
– Совершенно, мессер.
– Меня прежде всего интересует, каков успех твоих наблюдений. Ты же помнишь, в прошлом разговоре у нас шла речь о вторжении неких сущностей из неизвестной вселенной…
– Мессер, я его видела! Правда, он очень хитро замаскировался под обычного маркиза – одежда, речь, повадки, слуги, даже имя – Фра Анджело. Но я прекрасно распознала в нем монстра – это жуткий, в человеческий рост, мутант-кузнечик! Глаза фасетчатые! Лапки! Усики! Все зеленое! Ест, опять же, траву, репу, сладости…
– Погоди, погоди… Боюсь, дорогуша, это не вторженец.
– Как же, мессер?
– Ах, милое дитя! Ты взрослеешь, и у тебя становится более пристальным взгляд, но выводы из наблюдаемого ты делаешь неправильные. Инсектоиды – раса, которая существует на Планете практически с момента зарождения жизни. Они старше многих видов животных, и уж всяко старше вас, людей.
– Инсе…
– Насекомые, проще говоря. Разумеется, в самом начале своего существования, а это миллионы лет, насекомые были куда скромнее в размерах, притязаниях и скорее служили кормом для птиц и зверей. Но примерно двести тысяч лет назад ситуация коренным образом изменилась.
– Почему?
– Видишь ли, дорогая… Это произошло с пришествием в мир Исцелителя. В священных книгах, рассказывающих о том времени, все начинается с того, что люди двести тысяч лет назад совершили Очень Большую Ошибку.
– А, ну да, тогдашние люди владели ужасным оружием, способным погубить все живое и даже разрушить Планету. Была Великая Война, в ходе которой это оружие применили все воюющие стороны.
– Увы… – сложил лапки Софус. – Две трети человечества и животного мира погибли, а те, что выжили, страдали от тяжелейших неизлечимых болезней. Однако – и это не написано в учебниках истории и священных книгах – почти все виды насекомых выжили. Но они под воздействием тогдашнего воздуха, жесткого излучения, отравленной воды очень сильно изменились. Во-первых, они стали разумными. Во-вторых, они увеличились в размерах, стали обладать необычайной силой. В-третьих, они сохранили изначальные свойства насекомых – жестокость, агрессивность, всеядность, способность к производству большого количества потомства. Они воцарились на Планете и стали питаться людьми, животными, растениями, оставляя часть их для размножения – чтобы пища не кончалась. Это были страшные времена. Ничто не могло спасти человечество и Планету. Пока, внимая горячим мольбам праведников и пророков, на Планету не сошел Исцелитель.
– Ну да, в огромной колеснице, запряженной молниями, раскалив докрасна небеса.
– Люди любят все поэтизировать и приукрашивать, верно? На самом деле это был типовой исследовательский межвселенский лайнер, который используется всеми Солнечными системами в Галактическом Рукаве С3222-0ш. Исцелитель был просто медицинским дроидом, посланным на Планету для изучения и восстановления природной системы. Постепенно он восстановил нормальную атмосферу, возродил растительный мир, снизил радиационный фон… Сложнее всего было уладить отношения с инсектоидами, которых устраивала безраздельная власть и главенство в пищевой цепочке. Однако Исцелитель сумел договориться. Часть насекомых, благодаря генетическим операциям, вернулась в обычное состояние. Но другая, наиболее мутировавшая часть, была усовершенствована – например, Исцелитель ввел в их геном нравственность, миролюбие и вегетарианство – и стала расой инсектоидов. Инсектоиды перестали питаться людьми, и тогда Исцелитель потребовал от ведущих представителей двух рас Договора о совместном мирном проживании и сотрудничестве. С тех пор Договор не нарушался ни разу. Однако людям было трудно привыкнуть к тараканам, жукам, бабочкам, гусеницам, наделенным разумом, речью и большими размерами. Тогда Исцелитель призвал на помощь культуру и литературу. Были созданы великие, бессмертные произведения, в которых человек и инсектоид становились друзьями, партнерами, просто равноправными расами, ведущими достойное существование. Вспомни древнюю сагу о любви, верности и храбрости «Муха-хохотуха». А эпос «Жучище – всем мужикам мужичище»! Народное повествование о злом Таракане, который под воздействием любви к человечеству становится добрым, трудолюбивым и благочестивым, – как говорится, из песни слов не выкинешь! Кстати, о песнях, былинах, частушках. В них очень часто воспевается дружба между людьми и инсектоидами. Так постепенно, век за веком, в человеческом обществе сложилось понимание того, что инсектоиды гуманны, полезны, не враждебны. Конечно, были и пасквили, призывающие расу людей пробудиться и смести инсектоидов с лица Планеты. Сама наверняка читала запрещенные книжонки про злобного кузнеца Левшу, изуродовавшего лапки несчастной девушки-блошки… Но это мелочь. С течением времени инсектоиды стали приносить огромную пользу. Благодаря им существует банковское дело и система кредитования, законодательные органы, религиозные организации, почитающие Исцелителя, горнодобывающая и нефтеперерабатывающая промышленность, биржи, политические партии, экономические форумы. Человеческая литература и искусство так бурно развиваются лишь благодаря финансовой поддержке насекомых! Как видишь, инсектоиды идут рука об руку с человеческой расой, и это сделало обе расы могущественными и процветающими.
– Значит, гигантский разумный кузнечик-маркиз – это нормально?
– Конечно. А ты знаешь, что большинство человеческих детей воспитывается нянями-цикадами?
– Ой…
– Перестань дорогуша, это уже расизм и отсутствие толерантности.
– Тогда мне нечем похвастаться перед вами, мессер, – больше ничего необычного я не заметила.
– Тем не менее продолжай присматриваться и прислушиваться ко всему и всем. Вторженец либо вторженцы могут маскироваться под обычных жителей Планеты. Знать бы только, кто и откуда эти вторженцы… Ой, слушай, заболтался я с тобой!
– Но вы открыли мне глаза, мессер!
– То ли еще будет, дорогуша. До рассвета еще два часа. Поспи. И мой тебе совет – не увлекайся спиртным. Ты еще так юна. Это тебе не идет. И какой пример ты подаешь своей герцогине!
– Это она подает мне пример.
– Ха-ха! Ну, прощаюсь. Не скучай!
– До свидания, мессер, – пробормотала я, проваливаясь в сон.
Проснулась я оттого, что некий костыль безжалостно лупил меня по мягкому месту (пора отвыкать спать на животе!)
– Доброе утро, герцогиня, – простонала я. – Хватит меня бить. Я же не ишак!
– Ты слишком медлительная!
– Я вчера перетрудилась. У меня мозоли от ножниц. Я требую сна и покоя.
– Ну ладно, дрыхни, ленивая и нелюбопытная сволочь. А я допью портвейн, пойду клеить украшения и заодно узнаю, как обстоят дела во всем замке.
– О, я уже встала! Нас ждут великие открытия!
Первым открытием стал недопитый портвейн. Совершенно скромной дозы было достаточно, чтобы взбодрить мозги и пробудить в нас зверский аппетит.
– Звездочки подождут, – сказала Оливия. – Давай спустимся в столовую, пожрем по-человечески.
– А который час?
– Половина шестого.
– Завтрак в десять, герцогиня. Давай лучше прокрадемся на кухню.
– Заметано.
Мы отряхнули одежду от остатков картонажного производства, похлопали себя по щекам, пощипали уши (от этого глаза бодро блестят) и сочли утренний туалет достаточным. После чего вышли навстречу новому дню.
Посреди холла стояла здоровенная стремянка, а все балки, своды, старые крюки для факелов были увиты разноцветными бумажными цепями. Себастьяно не поленился. Вот что с человеком делает портвейн.
– Уважаю, – сказала Оливия. – Оказывается, этот хлыщ может быть иногда полезен. У нас еще фонарики остались. Сегодня он будет работать по фонарикам.
Мы потихоньку прокрались в кухню. Там было практически безлюдно – пара служанок торопливо завтракала, а поварята растапливали огромную печь, вычищали медные котлы, таскали корзины с зеленью, овощами и фруктами. Поваренок ростом с доброго медведя и плечами такой же задумчиво рубил на куски огромную полуразмороженную свиную тушу. И ведь работал он практически бесшумно. Чувствовалось, что в мастерстве разрубания мяса он достиг великого совершенства.
На нас, конечно, обратили внимание, но как-то небрежно. Никто не предложил нам сесть, никто не приготовил завтрака. Думаю, что все просто были загнаны в связи с приближающимся торжеством. Но тут появилась Сюзанна, наше спасение и наказание.
– Герцогиня? – брови Сюзанны поползли вверх. – Доброго вам утра, что вы делаете здесь в такую рань?
– Сюзанночка, – тон Оливии был само шоколадное масло. – Мы со вчерашнего дня делали украшения для дома, вырезали, клеили, потом опять вырезали, клеили… Нам даже Себастьяно помогал, кстати, где он?