Дамасо приподнялся на локте, пытаясь прочесть выражение ее лица. Он предположил, что ее отстранение от него означало, что сейчас разговор пошел совсем серьезный.
Похоже было, что Мариса, как и он сам, не привыкла делиться переживаниями с другими людьми. Она была такой же сильной и независимой, хотя истории их жизни были вовсе не похожи. И она явно не хотела, чтобы он продвигался дальше.
Однако он желал знать все до конца.
– Но ты-то хотела большего. Ты однажды упоминала, что хотела работать, но не смогла из-за прессы.
Она замерла или ему показалось?
Мариса слабо пожала плечами:
– Все равно бы не вышло – я же ничего не умею.
Она подняла подбородок, напомнив ему о том утре, когда она в мгновение ока превратилась из сексуальной соблазнительницы в холодную принцессу. Сейчас это явно было проявлением защиты, так, может, и тогда тоже?
Мариса заговорила, отвлекая его от размышлений:
– У меня вовсе не академический склад ума. Я еле закончила университет. Я пригожусь разве что работодателю, которому нужен профессионал в реверансах или человек, способный часами говорить ни о чем с аристократами или дипломатами.
– Самоуничижение хуже гордыни. Стремишься опустить себя сама, пока кто-нибудь другой этого не сделал?
От ее холодности мигом не осталось и следа, она повернулась к нему, ее волосы разлетелись по плечам.
– Просто называю вещи своими именами. Я реалист, Дамасо.
– Я тоже.
Дамасо видел перед собой женщину, с которой очень плохо обходились, и она натренировалась не показывать свои чувства. И стоило этому радоваться – другая бы давно уже плакала у него на плече.
Однако Дамасо не радовался. Он мечтал схватить ее дядюшку и всех оклеветавших ее журналистов за глотки и вытрясти из них извинения. Он хотел сжать Марису в объятиях и держать, пока ее боль не уйдет. Хотя она, скорее всего, только посмеется над ним, да и что он знает об утешениях?
– Давай заканчивать этот разговор. По-моему, хватит, – сказала она.
Однако Дамасо не мог так все оставить.
– И ты начала подыгрывать, верно? Кто бы на твоем месте поступил иначе? Но мы уже выяснили, что ты не так распущенна, как о тебе пишут.
– Ты забыл еще о пристрастии к наркотикам и к азартным играм.
– И что же? Ты нюхаешь кокаин и потеряла на играх целое состояние?
– Если я что-то и потеряла, то лишь свои водительские права. Два с половиной месяца назад, за серьезное превышение скорости.
– Ты в слишком хорошей форме для наркоманки – я видел их много, меня не обманешь. А к игре ты за всю неделю не проявила ни малейшего интереса. Так что остаются только твои отношения с мужчинами.
– Я не девственница, как ты мог заметить.
И он был благодарен за это. Секс с ней был великолепен.
– Ну, так сколько у тебя было мужчин?
– Ты ведь не всерьез это спрашиваешь?
– Вполне всерьез.
Мариса несколько секунд молча смотрела на него сверху вниз. Потом наклонилась, и ее рука скользнула от его щиколотки к низу живота.
– Достаточно, – промурлыкала она, и внутри у него все растаяло.
– Докажи.
Секунду она колебалась, а затем заставила его откинуться на подушки и наклонила голову. Ее губы были горячими и мягкими.
Но что-то было не так. Дамасо чувствовал, что она слишком напряжена.
С рычанием он оттолкнул ее, заставил перекатиться на спину, а затем лег сверху, удерживая ее тяжестью своего тела. Они были так близко, что он видел блеск ее глаз и дрожание губ.
– Никогда не делай этого, если не хочешь! – Его передернуло от мысли, что это могло произойти не как следствие взаимного возбуждения. Она просто пыталась отвлечь его.
Медленно и нежно он наклонился к ней и поцеловал в уголок губ, затем возле носа, затем скользнул губами по ее щеке и горлу… К тому моменту, как он достиг основания шеи, ее пульс был в три раза быстрее обычного. Дамасо до смешного обрадовался этому свидетельству ее желания.
Его рука скользнула между ее ног, и он опустился ниже и поцеловал ее сосок. Со стоном она закусила губы, и он нажал чуть сильнее.
– Сколько мужчин, Мариса?
Она замерла и с шумом выдохнула.
Дамасо покрыл ее грудь короткими поцелуями, продолжая пальцами ласкать самую чувствительную точку. Мариса запустила руку ему в волосы, прижимая его к себе. Когда она снова расслабилась, Дамасо остановился:
– Сколько?
– Ты просто дьявол, Дамасо Пирес.
– Так мне говорили. – Он слегка втянул в рот ее сосок, и она выгнулась.
– Сколько? – повторил он и убрал руку.
Однако Мариса все еще не сдавалась. Понадобилось около десяти минут, чтобы она наконец ответила на этот вопрос. К этому времени Дамасо сам почти потерял самообладание.
– Два.
– Два? – Дамасо не мог поверить своим ушам.
– Ну, один с половиной. – Мариса опускала его голову ниже, пока она не оказалась между ее бедер.
– Что значит «один с половиной»? – пробурчал Дамасо.
– Дело в том, что номер первый соблазнил меня специально, на спор со своими друзьями. И поэтому второму не удалось зайти со мной настолько далеко, как он рассчитывал.
– Не настолько далеко, как сейчас?
– Нет.
– Но ты не возражаешь… со мной?
– Нет. – Она вздохнула, когда он начал ласкать ее, и сжала его плечи. – Мне даже… довольно приятно.
Довольно приятно! Дамасо считал, что его умения заслуживают куда более лестной оценки. И приложил все усилия, чтобы ей это показать.
В конце концов она без сил раскинулась на его груди. Ее голова покоилась у него под подбородком, она обвивала его руками и ногами. Ее дыхание было ровным и спокойным, и Дамасо надеялся, что ей снится что-то приятное, а не печали и обиды ее прошлого.
Он был уверен, что услышал лишь часть истории, но и этого вполне достаточно. Обманутая первым любовником, вечно понукаемая собственным дядюшкой и оболганная прессой… Кто был на ее стороне? Только ее брат Стефан, который умер два месяца назад.
Дамасо считал, что страсть, которая вспыхнула между ними, – проявление здорового сексуального желания и взаимной спонтанно возникшей тяги друг к другу. Однако теперь он вспомнил то отсутствующее выражение на ее лице, когда она лезла по скале к водопаду. Мариса была словно погружена в себя, и ее пустой взгляд даже напугал его. Возможно, все это время ее вела тоска? Тоска толкнула ее в его объятия?
Он сглотнул и перевел взгляд на окно, где занимался рассвет.
У нее был всего один мужчина. Один!
Дамасо хотел бы думать, что ее привела к нему его природная притягательность. Однако это не очень-то было похоже на правду. Мариса тщательно скрывала от всех свою неопытность в этих вопросах и даже когда в самом деле проводила время на вечеринках, держалась поодаль от контактов подобного рода.
Когда она говорила о том мужчине, который обманул ее, ее голос был полон боли, и Дамасо жаждал его крови.
Он думал, что Мариса – просто притягательная красотка, которой наплевать на мнение общества, как и ему самому. Однако теперь он обнаружил, что с ней нужно быть осторожным. Маска так приросла к ее лицу, что было сложно понять, где она заканчивается и начинается живой человек. Однако одно он понимал точно: человек за этой маской скрывается чувствительный и ранимый.
Дамасо нежно поглаживал ее, когда она шевелилась во сне. Он снова хотел ее – так сильно, что это было почти нестерпимо. Будь на ее месте другая женщина, он бы ее разбудил.
Однако Мариса была взрывоопасной смесью из хрупкости и силы. Ей был нужен совершенно особенный мужчина, и Дамасо понятия не имел, как таким стать.
Впервые за долгие годы он чувствовал собственное несоответствие. Он до боли сжал зубы, раздумывая о том, в какой запутанный клубок превратились их отношения.
Дамасо не знал, что делать с ее болью. Когда он был маленьким, он видел много боли и насилия, но, став взрослым, полностью исключил эмоции из своей жизни – пока не встретил Марису. Он не знал, как дать ей то, что ей нужно. Он чувствовал себя слоном в посудной лавке: он ворвался и разрушил все хрупкое, что в ней оставалось, зачав с ней ребенка.
Другой человек сожалел бы об этом. Он бы позволил ей уйти и поддерживал бы ее на расстоянии. Однако Дамасо никогда не был добропорядочным. Он привык всегда добиваться своего. И он не мог заставить себя пожелать, чтобы беременности не было. Дамасо хотел этого ребенка, и он хотел Марису.
Его рука на ее бедре стала тяжелой, и он мрачно ухмыльнулся, когда девушка подвинулась к нему ближе, словно это было самое безопасное место на земле.
Кого он пытается обмануть? Он просто соблазнил ее, воспользовавшись ее состоянием после неудачной вечеринки. И использовал свой богатый сексуальный опыт, чтобы заставить ее перед ним раскрыться.
Кто-нибудь другой…
Но Дамасо никогда не стать другим, он идет к победе любой ценой.
Однако он принял твердое решение. Теперь, когда он знает ее историю, он будет с ней аккуратен, даст ей время и возможность привыкнуть к новой жизни с ним. Он будет беречь ее, будет рядом, пока она не примет решение остаться навсегда. Ради этого он пойдет на все – даже на то, чтобы держать дистанцию сколько потребуется.
Глава 10
– Ваше высочество, вы должны хорошо все обдумать!
Мариса откинулась на подушки и иронично подняла одну бровь, зная, что ее молчание подействует как красная тряпка на быка. Она вся внутренне кипела от этого высокомерного тона, которым с ней общался бенгарский посол. Он был закадычным другом ее дядюшки, и по всему было видно, что ему передались его повадки.
– Вспомните о народе! Расползутся слухи. Вы непременно должны присутствовать на коронации.
– Не припомню, чтобы в конституции что-нибудь об этом говорилось.
Мариса знала этот документ практически наизусть – в детстве ее постоянно тыкали в него носом, вещая об обязанностях монаршей семьи и о том, как плохо она соответствует своему статусу.
Она томно забросила ногу на ногу. Взгляд посла упал сначала на яркие сандалии, затем поднялся вверх к прозрачному желто-зеленому топу – она купила его недавно на местном рынке.