Покончив с волосами, Найт собралась было сказать что-то Свете, но заметив ужас, застывший в ее щироко раскрытых глазах, нахмурилась. Изменившись в лице, она перевела взгляд на свой живот, на свои руки. И, хоть казалось, что бледнее быть просто невозможно, побелела до неузнаваемости. Схватив платье, она поспешно натянула его на мокрое тело, смешалась и как-то виновато и зло спросила:
- Лицо... тоже?
- Что “тоже”? - пробормотала Светлана.
- Что-что, - огрызнулась та, отводя взгляд. - Просвечивает?
Светлана энергично замотала головой. Сглотнула.
- Н...нет... Вроде бы нет. - И, помедлив, сказала: - А я думала, мне показалось.
- Конечно, показалось! - буркнула Найт, нахлобучивая на голову корону- фонарь. - Да одевайся же! Живее!
Весь обратный путь они проделали молча, не обмолвившись ни единым словом. Светлана чувствовала, как тяготится ее присутствием Найт, как не терпится ей поскорее от нее избавиться. И действительно, стоило им свернуть в коридор, ведущий к темнице Светланы, Найт крикнула раздраженно и резко:
- Эй ты, Витя! Принимай свою подопечную!
Парафиновое существо отозвалось мгновенно. Найт на ходу содрала с головы свое подземное обмундирование, сбросив его ему на руки, и исчезла, так и не сказав Светлане ни слова.
Промчавшись мимо отца и сделав вид, что не слышит его олика, Найт ворвалась в комнату матери, выхватила из ее рук книгу и зашвырнула в угол комнаты.
Женщина, полулежавшая на старинной софе среди атласных подушек, недовольно и меланхолично взглянула на дочь.
- В чем дело, Найт? Почему ты врываешься ко...
- Это все-таки началось! - перебила ее Найт. - Понимаешь ты, началось! Я не хочу! Не желаю!
- Что началось? О чем ты? - Красивое, совсем еще молодое лицо женщины сохраняло безжизненность добротного манекена, чуждого каких-либо эмоций и мимики. - К чему столько шума и суеты? Разве нельзя поспокойнее?
- Черт бы побрал эту твою глубинную невозмутимость! - взорвалась Найт. - Она хуже болезни. Хуже смерти. Хоть бы раз ты повысила голос. Закричала. Вышла из себя. Ударила бы меня, наконец. Это же невыносимо!
- Многое невыносимо, девочка, в нашей с тобой жизни. А вот, как видишь, выносим. - Так же отключенно произнесла женщина.
Найт сразу расхотелось делиться с ней своими невзгодами и переживаниями.
- Я знаю, ты хочешь только одного - поскорее от меня отделаться. Ты всю жизнь мечтаешь избавиться от меня. Тебе ни до кого нет дела.Ты ненавидишь весь мир. И меня в том числе.
- Нет. Тебя я не ненавижу. Ты просто не должна была появиться на этом свете. Но, к сожалению, это произошло. И я уже ничего не могла изменить.
- И ты говоришь такое своей собственной дочери?!.
- У меня нет дочери. У меня нет ни-ко-го. Я одна в целом мире. Да и меня здесь тоже нет, - устало роняла слова женщина. - Будь любезна, подай мне мою книгу.
- Всю мою жизнь, сколько я себя помню, ты лежишь на этой проклятой софе, уткнувшись в книгу. Ты даже не знаешь, как я росла, чем болела, о чем думала.
Женщина лишь пожала плечами и повторила свою просьбу:
- Подай мне мою книгу.
- И не подумаю. Сама встанешь если... если не разучилась еще ходить, - злобно огрызнулась Найт и, с трудом сдерживая негодование, бросилась в свою комнату.
Плотно прикрыв за собой дверь, она долго и придирчиво разглядывала себя в зеркале. На идеально гладкой алебастровой поверхности ее плоского живота не было видно ничего кроме нежной припухлости у основания пупка.
- Но я же видела. Видела! - бормотала Найт. - И она видела, черт бы ее побрал! Она вылупила на меня свои синие глазищи так, будто я какая-нибудь мерзкая гадина.
- Что тут за суматоха? - В дверь просунулось недовольное лицо мэра. - Что ты делаешь, Найт?
Девочка поспешно одернула платье, отскочила от зеркала.
- Да так, ничего особенного. Переодеваюсь. А ты мог бы и постучать. Ведь я уже взрослая.
- Ладно, не ворчи. Я только хотел знать, все ли в порядке.
Он собрался уже закрыть за собой дверь, когда Найт с вызовом бросила ему вслед:
- Кстати учти, мне до смерти надоело цацкаться с этой девчонкой.
Голова мэра снова показалась в дверях.
- Надоело, не надоело, терпи. Она на данном этапе нужна нам.
- ”Нам”? Ты хотел сказать “мне”, - с издевкой фыркнула Найт.
- Нет, моя несравненная дщерь. НАМ. Наша судьба сейчас зависит от ее отца. Твоя судьба, моя, судьба твоей матери и всех нас. Без него не сбудется ни одна твоя мечта. А если девчонка пожалуется отцу на плохое с ней обращение, он откажется работать на нас. Поняла?
Он постоял еще немного, но так и не дождавшись ответа, прикрыл за собой дверь.
ГЛАВА 16
Степан пришел в себя, не зная, открыты у него глаза или закрыты. Застонал от тупой боли в затылке. Пощупал свою голову - нет, колпака на ней не было. Он понял, что лежит на подстилке в отведенной ему берлоге. Две купальщицы в ореоле призрачного света остались в его памяти как мимолетный дивный сон, которого не было, потому что не могло быть в этой жуткой реальности. Тогда откуда же боль в затылке? Его ударили! Ударили в тот момент, когда он любовался бледноликой опаловой нимфой. А это значит, что он не один здесь, среди враждебных невидимок.
Еле уловимый и в то же время пронизывающий иглой писк неприятно царапнул нервы. Опять этот странный звук! Степан напряженно прислушался.
- Кто здесь?
Пошарив вокруг себя руками, он натолкнулся на мелко вздрагивающий комочек,облаченный в шерстяную на ощупь ткань. Наконец-то! Наконец-то призрак обрел материальность! Он попытался дотянуться до невидимого лица и от неожиданности отдернул руку. Его укусили! Правда, не больно. Скорее для острастки.
- Кто ты, черт побери, человек или зверь?
- Не.Тронь, - пискнул тоненький голосок.
- Ага, разговаривает. Значит, человек.
Но у того, кто обыно отдавал ему команды, голос был явно грубее, да и держался он самоуверенно.
- Эй! Ты он или она?
После долгой паузы ему неуверенно ответили:
- ...Она.
- Она-а?!. - поразился Степан. Вот так сюрприз! Кажется его наградили подружкой. - А зовут тебя как? - И так как ответа не последовало, он задал вопрос иначе: - Ну, имя у тебя есть?
- ...Она.
Степан хмыкнул. Ладно, пусть будет Она.
- Ты сама пробралась ко мне или тебя подослали?
- Я.Теперь.Твоя.Пара, - ответил ему тоненький дрожащий голосок.
Вот только этого ему и не хватало! Неведомые бандиты решили оставить его здесь навсегда! Ну это мы еще посмотрим. Он стиснул кулаки. А пока надо использовать ситуацию и попытаться разузнать у писклявой невидимки как можно больше. По крайней мере хоть есть с кем поговорить.
- Мы сейчас одни? - на всякий случай уточнил он.
- Одни.
- Кто тебя прислал?
- Добытчики.
- ”Добытчики”? Вот как вы их называете! А где они сейчас?
- Ушли.Наверх.
Она сказала ушли! А его, значит, не взяли. Может, из- за того, что саданули по голове?
- А где вы вообще живете?
- Здесь.
- Где “здесь”? Под землей что ли?
- Под.Землей.
- В вечной темноте?! Да разве такое возможно? Никто не может жить без света.
- Мы.Его.Не.Выносим. Свет.Это.Боль.
Степан задумался. Пожалуй. Если долго сидеть в темноте, а потом сразу на яркий свет... Он это уже сам испытал на собственной шкуре. Но кто их-то заставляет сидеть в темноте?
- Вы от кого-то скрываетесь?
- ...От.Наземных.
- Кто такие “наземные”? - не понял Степан.
- Живущие.Наверху. Как.Ты.
Степана, наконец, осенило.
- А сама-то ты когда-нибудь была наверху?
- Нет. Никогда.
- И никогда не видела солнца?
- Солнце. Что.Это? - Она ненадолго умолкла и удивленно проговорила: - Большой.Очень.Яркий.Шар. Высоко. Над. Головой. Горячий.
- Точно. Так ты видела его!
- Нет.
- А откуда ж тогда знаешь?
- Ты.Видел.
Степан озадаченно поскреб загривок.
- Послушай. Я, кажется, начинаю соображать. Вы не преступники, скрывающиеся от правосудия, вы подземный народ. Здесь рождаетесь, здесь живете и умираете. Верно?
- Верно.
- Фу-у! - шумно выдохнул Степан, откидываясь к стене. - Наконец хоть в чем-то разобрался. - Но только все равно никакие вы не добытчики, а бандиты и воры. Вы грабите нас. И даже убиваете. Сам видел.
- Вы.Имеете.Одежду.Пищу. - Ответила невидимка. - Нам.Это.Тоже.Нужно.
Степан хотел нагрубить ей, но, поразмыслив, промолчал. Сами-то они в такой темнотище ничего ни создавать, ни выращивать не могут. Так вот, значит, с кем свела его судьба в ту злополучную ночь в универмаге! Вот кто отрывал головы собакам и сторожам! Ничего себе история! Вот уж влип так влип! И что теперь де- лать? Как выпутываться? Как живым унести ноги? Он ведь абсолютно беспомощен и даже приблизительно не представляет, где находится. Но как сами-то они ориентируются в этой жуткой, непроглядной тьме?
- А ты меня сейчас видишь? - спросил он свою безликую собеседницу.
- Я.Тебя.Ощущаю.
- Как это “ощущаю”? - не понял Степан.
-. ..Ощущаю, - повторил тоненький голосок.
- Ну и что же ты ощущаешь? Какой я?
- Другой.
- Что значит “другой”?
- Не.Такой.Как.Мы. Совсем.Не такой. Другое.Тело. Другие.Мысли.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что читаешь мои мысли?! - возмутился Степан.
- Читаешь? Как.Это?
- Как-как... Ну, понимаешь, чувствуешь...
- Ага. Понимаю, - обрадованно согласилась невидимка.
- И эти, ваши добытчики тоже понимают? - насторожился Степан.
- Иногда. Не.Все.
- Как у нас, что ли. Есть простые смертные, а есть экстрасенсы, телепаты.
Ему не ответили. После паузы она неуверенно проговорила
- Можно.Мне.Тронуть.Тебя?
- Еще чего! - невольно отпрянул Степан. Но тотчас передумал. - Валяй.
- Что? - не поняла невидимка.
- Можно, говорю, трогай. - Он вытянул в направлении голоса руку.
Его ладонь ощутила осторожное шершавое прикосновение.