- Вот это называется влип так влип, - обреченно вздохнул Степан.
- Ну чего расселась? - грубовато прикрикнула Найт на Свету. - Ты же мечтала искупаться. Если передумала, пошли обратно.
- Нет-нет! Пожалуйста подожди. - Светлана проворно вскочила, скинула с себя платье и туфли и, бросив на Степана многозначительный взгляд, означавший: “Не проболтайся”, с разбегу бросилась в воду.
Рассеянно следя за нею, Найт подчеркнуто скучающим тоном проговорила:
- Я рассказала о тебе отцу.
- Правда!? И что? - оживился Степан.
- А ничего. Он велел разделаться с тобой. Чтоб не мозолил глаза.
Степе показалось, что ему на грудь кто-то наступил. Светлана далеко. Они одни на берегу. Ничто и никто не помешает этой взбалмошной девчонке привести в исполнение наказ отца. Запомнив детали ее первого, довольно странного покушения на него, он бросил тревожный взгляд на ее шею. Трубочка зловеще поблескивала на золотой цепочке. Опередить ее, сорвав с шеи таинственный предмет, или перехватить ее руку? Она делает это молниеносно. Прозеваешь момент - и каюк!
Прочитав его мысли в беспокойно мечущемся взгляде парня, Найт снисходительно улыбнулась.
- Да не волнуйся ты так. Пока что мне не хочется тебя убивать. - И обнадеживающе добавила: - Что-что, а это всегда успеется.
- Не старайся казаться хуже, чем ты есть, - тихим голосом проговорил он, накрывая ее руку своей.
Найт вскинулась с такой стремительностью, будто увертывалась от смертоносного змеиного броска. От неожиданности он отпрянул.
- Не смей! Ты! Не смей прикасаться ко мне! - прошипела она, сверля его злобным взглядом.
- Да почему же? - растерянно и виновато пробормотал он. - Я все время о тебе думаю. Мечтаю о встрече. Ты пришла. И пожалуйста: “Не смей прикасаться”.
- Не болтай чепуху. - Она хотела выразить ему свое презрение, свое превосходство над ним. Но голос не послушался ее, и слова, помимо ее воли, прозвучали так мягко, почти застенчиво, что от возмущения на самою себя Найт вскочила, глядя на него сверху вниз. А Степа, безропотно принимая ее власть над ним, с шутливой покорностью лег у ее ног.
- Убей меня, если хочешь. Я больше не боюсь тебя. Потому что... - Набравшись духу, он выпалил: - Потому что нельзя бояться и любить одновременно.
“Любить? Он сказал, любить? Она не ослышалась? Какая наглость! Какая возмутительная наглость!” Найт поймала себя на том, с какой нежностью баюкает в душе эти резкие, гневные слова, которые почему-то вдруг утратили свой подлинный смысл, превратившись в тихую, светлую музыку.
- Эй! Где ты там? - в полном смятении крикнула она Светлане. - Вылезай! Уходим.
Пленница тотчас развернулась и послушно поплыла к берегу.
- Не думай, что тебе удалось меня растрогать, - заявила Найт Степану, приободренная приближением подмоги. - Я не верю ни одному твоему слову. - Спохватившись, что выдает себя, она надменно добавила: - А если б и верила, мне наплевать на это... И на тебя тоже. Понял?
Сладкая, волнующая теплота, разлившаяся внутри от его слов, не проходила. И, стремясь побороть в себе это странное, незванное чувство, скрыть его как душевную слабость, как позор, она обрушивала на парня гнев и оскорбления, которые, впрочем, уже не могли обмануть даже его. Чем больше бранных слов слетало с ее дрожащих губ, тем шире и счастливее становилась его улыбка.
- Ну чего зубы скалишь! - окрысилась Найт, окончательно выходя из себя. - Щас как двину.
- Двинь. - Степа бесстрашно распахнул рубашку.
Найт пнула его мокрой еще после купания ногой. Он поймал ее за щиколотку и тихонько дернул на себя. Потеряв равновесие, она свалилась рядом с ним на песок, вскинула для самозащиты руки, по-детски зажмурившись. Нападения не последовало. Найт приоткрыла один глаз, потом другой. Их взгляды встретились. Он был совсем близко. Она ощущала на себе его дыхание и какую-то мощную, дурманящую волну, исходившую от него, обволакивающую. Волну, от которой почему-то начали вдруг путаться ее мысли.
- Что за возню вы тут устроили? - рассмеялась Света, выбираясь на берег.
Найт поспешно вскочила.
- Накупалась, наконец, - ворчливо буркнула она, глядя в сторону. - Мне надоело тебя ждать. Одевайся.
Вдруг счастливая улыбка, блуждавшая на лице Степана погасла, превратившись в гримасу. Взгляд стал отсутствующим, а тело напряглось и застыло. Девочки удивленно уставились на него.
- Степа... Э-эй! Ты чего? - окликнула его Света.
Он не услышал. А потом, будто робот, встал, повернулся к ним спиной и, убыстряя шаг, пошел прочь вдоль берега.
- Да что же это с ним? - недоумевала Света.
- Его позвали, - мрачно проговорила Найт. - Они умеют это делать.
- Что именно?
- Влиять на расстоянии. Мысленно.
- Лопоухие телепаты?! - поразилась Света. - Вот те на. А я-то их за полузверей принимала.
- Одно другому не помеха. Пошли отсюда. Скорее.
ГЛАВА 27
Вадим расстелил на полу огромную карту-план подземного мира Москвы. Члены Кабинета, как по команде, сползли со своих кресел и принялись елозить по карте на четвереньках, почти касаясь ее носами. Они разглядывали ее своими близорукими, подслеповатыми глазками с таким неистовым усердием, будто задались целью доказать ученому пленнику и друг другу, что действительно что-то в ней понимают.
- Достаточно уже, господа! Достаточно! - раздраженно прикрикнул на них мэр.
“Господа”, не поднимаясь с колен, расползлись в стороны и так замерли в ожидании следующей команды.
- Я закончил свою работу, - сказал Вадим, - и готов ответить на любые вопросы. Но сначала я покажу вам линию разлома земной коры под нами. - Он взял красный фломастер и через всю карту - с северо-запада на юго-восток - провел зловещую жирную кривую. - Все, что находится в зоне этого разлома, скорее всего будет разрушено: дома, мосты, дороги, подземные сооружения, - мрачно прокомментировал он.
Мэр некоторое время завороженно смотрел на коварную красную змею, разрезавшую город и его недра на две части.
- Я понял, - наконец проговорил он. - А теперь нанесите на карту самые уязвимые, самые опасные зоны, и, соответственно, станции метро.
Вадим присел на корточки и принялся обводить красным фломастером район за районом: Шоссе Энтузиастов у станции метро Перово, Загородное шоссе, Пушкино, Любляно, Планерная, Химки... Мэр и его приспешники с жадным любопытством следили за его рукой.
Внутренняя дверь, ведущая в покои мэра, отворилась и вошла Сэд. Окинув брезгливым взглядом расползшееся по полу собрание, она опустилась в кресло.
Вадим легким почтительным кивком головы приветствовал ее появление.
- Теперь укажите нам наиболее стабильные, наиболее безопасные зоны, - потребовал мэр.
- Извольте. Вот они. - Вадим сменил красный фломастер на зеленый и обвел кружочками Лосиный остров на Ярославском шоссе, станцию метро Юго-Западная и Сокольники.
- А к какому разряду вы относите станцию Студенческая? - спросил Вершитель, заглядывая Вадиму в лицо снизу вверх.
- Почему вас интересует именно Студенческая?
- Потому что это наиболее близкая к нам станция, которая целиком на поверхности.
- По степени опасности этот район находится где-то посередине. Ну, я, кажется, выполнил все, что от меня требовалось, - обратился Вадим к мэру, распрямляя спину. - А теперь прошу вас отпустить нас с дочерью наверх. У меня там еще уйма неотложных дел. Безо всяких вознаграждений отпустите. Моя свобода будет для меня лучшей наградой. - Он взялся за перстень, намереваясь вернуть его мэру.
- Спешите, сударь. Ох, спешите, - остановил его жестом мэр. - Ваша миссия еще не завершена. Мне нужны от вас точные расчеты, какой силы удар способен вывести из неустойчивого равновесия отмеченные красным зоны в случае, если предсказанный вами катаклизм не разрядится самостоятельно или запоздает.
- Что вы имеете ввиду? - нахмурился Вадим.
- Меня интересует, как долго эти зоны способны продержаться без дополнительного вмешателства. Должны же мы знать наверняка, что нам угрожает.
- Мною давно уже все подсчитано и измерено. - Вадим подошел к столу и на свободном клочке бумаги быстро набросал несколько замысловатых формул.
- К чему мне ваши каракули! - оскорбленно фыркнул мэр. - Объясните лучше на словах.
- Нестабильность отмеченных красным зон настолько велика, что даже взрыва небольшой террористической бомбы может оказаться достаточно, чтобы спровоцировать механизмы внезапного скачкообразного сжатия земных недр, - опрометчиво заявил Вадим.
- Благодарю вас, сударь. - Голос мэра звучал умиротворенно. - Это именно то, что я желал от вас услышать. А сейчас мы сделаем совсем небольшой перерыв на обед. Господа, ровно через два часа я снова жду вас всех здесь.
Оставив так внезапно девочек у воды, Степан вернулся к узкому лазу, ведущему во владения лопоухих, перелез, не осознавая, что делает, через высокий каменный порог и, едва оказавшись во тьме, получил сильный пинок под зад, от которого чудом не влетел головой в стену.
- Ты.Не.Должен.Общаться.С.Ними. Это.Враги, - угрожающе прошелестело из-за его спины.
- Не должен... - как эхо повторил пленник.
Ноги сами принесли Степана в его темницу. Непонятный гнет, еще минуту назад давивший его мозг, исчез. Он снова был самим собой. Мирное посапывание лопоухой подружки доносилось с угла подстилки.
“Вот обосновалась, черт бы ее побрал”, - зло подумал он, усаживаясь на противоположный край. Она тотчас пробудилась и сонно промурлыкала:
- Вернулся. С.Тобой.Запах.Моря. И.Беды.
Ее слова озадачили Степана. Вот тебе и Обезьянка.
- Когда.Беда.Придет.Ты.Защитишь.Меня? - совсем уже неожиданно спросила она.
Чтобы избежать ответа, он задал встречный вопрос:
- А Ты.Меня?
- До.Последней.Капли.Крови,- без тени колебаний заявила лопоушка.
- Однако... - пробормотал окончательно сбитый с толку Степан. - Хватит.Глупости.Болтать. Я есть хочу.
По легкому дуновению, коснувшемуся его кожи, Степан догадался, что она тотчас ринулась на поиски пищи. Ее не будет теперь довольно долго. Где и как они хранили ворованную пищу, он не знал, да и какое это имело значение.