Кассандра поставила на алтарь чашу с грецкими орехами и вскинула руки, как поступали троянцы, когда хотели о чем-то попросить своих богов.
– Прекраснейшая богиня, ты обещала мне дар и сказала, что я могу подождать, прежде чем просить о нем. Время пришло.
Ветер стих.
Розовые прожилки на статуе исчезли. Она моргнула. Я почувствовала, как кожу покрывают мурашки. Статуя превратилась в богиню!
Ее голос отдавался эхом, как голос Кибелы, но был немного выше.
– Ты полагаешь, что время пришло. О чем ты хочешь просить меня?
Кассандра немного замялась.
– Э-эм… Это Рин, девушка-амазонка, – она поспешно продолжила: – Раньше ты отказалась выступать против Аполлона и снимать с меня проклятье. Но я прошу тебя освободить от действия проклятия только ее одну, чтобы она могла поверить моим пророчествам. Она не одна из нас. Аполлон ничего не потеряет.
– Пожалуйста, – голос на секунду подвел меня, – снимите любое проклятие и с других амазонок, прибывших сюда со мной. Нас всего двенадцать – что бы ни происходило, я хотела, чтобы мы все могли стать частью этого.
– Если она не поклоняется нам, я ничего не могу сделать. – Мгновение она словно к чему-то прислушивалась. – Ах, нет. Могу. – Она повернулась ко мне. – Твоя Кибела не против того, чтобы я одарила вас этим даром. Дело сделано. – С этими словами она нас оставила.
А у меня резко разболелась голова. Глаза горели, в ушах звенело.
В моем измученном сознании проносилось каждое предсказание Кассандры, и теперь я видела, что они были правдивы: как сиюминутные, так и отдаленные, начиная с ястреба в небе и заканчивая смертью Пен – и моей собственной.
Постепенно боль начала стихать. Кассандра могла видеть будущее. Почему я не поняла этого раньше?
Если бы я ей поверила, Пен была бы жива. Я упала на землю, не в силах сдержать рыдания.
10
Кассандра гладила меня по спине. Легкий ветерок обдувал мою голову.
Пока я плакала, вопросов становилось все больше, но остановить слезы я не могла. Наконец, они иссякли сами. Выпрямившись, я задала самый важный вопрос:
– Вы не знаете, все ли в порядке с моим отрядом?
– Все они переживут сегодняшнюю битву, которая скоро закончится. Одна амазонка будет легко ранена, но ничего серьезного. Вот только долго они не продержатся.
Продержатся! Мы превосходные воины.
Но теперь я ей верила.
– Греков слишком много. Вам всем следует уйти. Завтра погибнет Зельке.
Завтра! Я их царица, и я должна забрать их домой.
Или отправить их домой. Ведь Ахилл до сих пор был жив.
– Что случится со мной, если я пойду в бой завтра?
– Вероятно, ты умрешь, но точно сказать не могу. Теперь, когда ты мне веришь, я могу рассказать тебе о будущем, и ты можешь попробовать изменить его, сделав что-то иначе. Но, скорее всего, ты все равно умрешь.
– Но успею ли я перед этим убить Ахилла?
– Сомневаюсь. Его убьет Парис.
– Парис!
– Парис? – с не меньшим удивлением переспросил Эвр.
Она рассмеялась.
– Подозреваю, это бог направит его стрелу.
Мой следующий вопрос прозвучал сердито:
– Почему ты не спасла Гектора и Пен, как спасла меня? – Она обожала своего брата. Я любила Пен.
Эвр присел, его лицо оказалось в дюйме от моего, глаза навыкате.
– Она спасла тебя. Ты поблагодарила ее за это?
Нет! Я поблагодарила Кассандру и принесла свои извинения.
– Но почему ты не спасла Гектора?
– Я не могла спасти никого из них. В тот день там был кто-то из богов, помогал Ахиллу, сохраняя ему жизнь. Я поняла это, глядя на то, что происходило с твоими стрелами. – Она заплакала.
О, так его щит не был волшебным, на его стороне сражалось одно из их божеств. В любом случае это было нечестно и несправедливо!
Эвр похлопал Кассандру по руке.
– Надеюсь, Гектор видел твою мать. Иначе он умер, считая, что никто не пришел ему на помощь. – Она вытерла слезы. – Даже не будь мы друзьями, я бы навеки была благодарна амазонкам за то, что она сделала.
Эвр заявил, что голоден, и указал подбородком на алтарь Геры.
– Жадная богиня.
Грецкие орехи исчезли, но миска осталась.
Кассандра забрала ее, и мы последовали за богом обратно к его алтарю. Как проводник, он указывал в сторону каждой поляны, к которой сворачивала тропа, и называл бессмертного, которому там поклонялись.
– На случай, если не знаешь, ты в священной роще.
Когда мы подошли к алтарю Эвра, они с Кассандрой уселись на него, свесив ноги и улыбаясь друг другу. Она выглядела счастливой.
Я встала перед ними и с замирающим сердцем спросила:
– Ты наполовину богиня? Он твой сводный брат? – Я слышала о таких существах.
– Нет. – Она обратила свою улыбку ко мне. – Мы просто друзья.
– Просто? – в его голосе послышалось раздражение. – Всего лишь друзья?
Я пробормотала под нос, боясь во всеуслышание противоречить богу:
– Не бывает просто друзей. – Это я усвоила.
– Правильно! – неистовство Эвра вызвало порыв ветра, который сдвинул мою шляпу на затылок.
Кассандра покраснела и сменила тему.
– Я так рада, что ты жива, Рин. Интересно, сможешь ли ты теперь видеть воронов?
– Они и правда существуют? – Я взмахнула рукой, словно желая поскорее прогнать прочь собственные слова. – Уверена, они существуют.
Эвр заявил:
– Нам надо поесть.
Только сейчас я поняла, насколько голодна. Но вокруг не было никаких признаков еды.
Ласковый ветер, следовавший за нами все это время, утих.
Эвр и Кассандра спрыгнули с алтаря и весело посмотрели на меня.
Я видела, как радостны были Гектор и Андромаха, когда проводили время вместе. Эти двое сейчас очень на них походили.
Кассандра сказала:
– Я не одобряю воровство, – и с широкой улыбкой добавила: – Не говори моей матери о том, что сейчас произойдет, Рин.
Прошло несколько минут. В животе у меня урчало.
Снова поднялся ветер. Мимо промчались гроздья винограда и упали на алтарь. Мимо моего уха со свистом пронесся грецкий орех. Ай! Я вскинула руки чтобы прикрыть голову, когда воздух заполнила летающая еда. Орехи так и щелкали по поверхности алтаря.
– Достаточно? – спросил Эвр.
– Да! – кивнула Кассандра.
Ветер стих, оставив разбросанные по алтарю грецкие орехи, миндаль, фундук, виноград, инжир, финики и яблоки, одно из которых уже подобрал Эвр и радостно в него вгрызся. Кассандра изящно поднесла ко рту виноградину.
Это был день чудес, поэтому я тоже присоединилась к трапезе, стоя между ними.
Кассандра сказала, смакуя угощение:
– Несколько фермеров сделали вынужденное пожертвование, – и хмыкнула: – Он отказывается называть это воровством.
Фрукты были сладкими, орехи сытными. Хлеба не было. Пока мы ели, воздух постепенно начал пахнуть нашими угощениями. Это было дыхание Эвра, и мы чувствовали запах того, что он съел!
Кассандра рассмеялась.
– В первый раз, когда он явился передо мной, я принесла ему чеснок. Больше я этого не делала.
Я тоже рассмеялась, радуясь тому, что стала частью их дружеского веселья. Но у меня был вопрос:
– Есть ли другие трояны, способные видеть будущее?
– Мой близнец Гелен.
Тот, кто каждый день, свободный от сражений, проводил подле Елены вместе с другим братом Кассандры, Деифобом.
– Его дар не был проклят Аполлоном, поэтому люди ему верят. Но он часто лжет, и этому они тоже верят. Он предаст Трою и станет одной из причин ее падения.
– Троя падет?
Она кивнула.
– И сгорит.
Почему-то это вызвало во мне грусть, хотя жалеть городских жителей было странно.
– А что случится с тобой? – спросила я.
Когда она ответила, голос ее был ровным и спокойным:
– Я попаду в рабство, а потом меня убьют.
Мне словно ударили под дых.
Кассандра только улыбнулась.
– Прежде чем меня убьют, я буду плыть на корабле. Мне это понравится. Нашим ветром будет Эвр.
Его смуглые щеки покраснели.
– Я постараюсь уберечь ее от гибели. Я не брошу ее.
Потянувшись через меня, она коснулась его руки.
– Вряд ли он сможет изменить мою судьбу, Рин.
Но он же бог! Я спросила:
– Ты всегда видела будущее?
– Нет, – прислонившись к алтарю, она начала свой рассказ, в который я едва могла поверить. Когда она описала то, как родители бросили Париса из-за пророчества, я не сдержалась и выкрикнула:
– Твои родители пытались убить своего ребенка? – Какие ужасные люди! – Почему они не покинули Трою и не забрали всех с собой? Они могли бы жить так, как живем мы, или они могли бы построить другой город.
– Хо! – это вскрикнул Эвр.
Кассандра удивленно моргнула.
– Они и подумать об этом не могли. – Она покачала головой. – Я тоже не подумала об этом, когда узнала историю его рождения. Мы все могли быть спасены. – С минуту она молчала, затем добавила: – Только тот, кто не был рожден в Трое, мог увидеть такую возможность.
Она рассказала мне, что Парис вырос на горе, на которой его бросили. Затем перешла к пересказу событий, случившихся после того, как он получила свой проклятый дар.
Я вскинула руку, чтобы остановить ее. Солнце уже опустилось к горизонту.
– Мне надо вернуться к отряду. Утром мы отправимся домой. – Стоило этим словам слететь с моих губ, как я почувствовала тоску.
А еще я почувствовала себя последней трусихой. Я поклялась стать другом для Кассандры и товарищем по оружию – для Гектора. Гектора больше не было, но Кассандра еще была жива.
– Пожалуйста, поехали с нами, – мы могли бы обучить ее, сделать полезной для племени.
Она запрыгнула на алтарь, нависнув надо мной.
– Я царевна Трои. Ты бы бросил свое племя, чтобы спасти свою жизнь?
– Я бы попыталась спасти нас всех. – Но этого она не делает. Поддавшись порыву, я выпалила: – Проведи с нами еще одну ночь. Ты сможешь рассказать отряду свою историю. – Может, мы найдем способ спасти Трою, не вступая снова в бой и не воплощая в жизнь ее пророчества. – Теперь, освободившись от проклятья, они захотят узнать правду.