Кассандра поведала нам о событиях войны до нашего прихода.
– Боги тоже в ней замешаны. Аполлон сказал мне, что поможет Гектору, а отец уверен, что Посейдон помогает грекам, которые странствуют по морям даже больше нас, троянцев. Много лет назад, почти в самом начале войны, Менелай ранил Париса и собирался убить его и положить всему конец, но мой брат внезапно исчез. Прежде чем дневные сражения закончились, я увидела его во дворце, целым и невредимым. Полагаю, это Афродита спасла его.
Я удивилась, что у этих богов нет своих собственных врагов, с которыми нужно сражаться, как это делает Кибела. – И была поражена, что они принимают сторону своих поклонников.
Ланнип спросила:
– Кассандра, что будет дальше?
– Через три дня… – Мы снова сели. – …Парис убьет Ахилла.
– Наконец-то! – не удержалась Зельке.
Ланнип добавила:
– Слабак обретет силу.
Я откинулась на спину на траве и посмотрела в бледное предрассветное небо. Затем перевернулась, чтобы увидеть курган Пен. Спасибо тебе, Кибела, за грядущую смерть Ахилла.
Кассандра подождала, пока я снова сяду, и только после этого продолжила:
– Следующим будет ранен сам Парис. Он отправится к нимфе Эноне, своей первой жене.
Кассандра рассказала нам о ее последней ночи. Я обратила внимание, что смертный может жениться на богине, по крайней мере, меньшей, и снова задумалась.
– Энона – целительница, – продолжала Кассандра, – не знаю, что произойдет между ними, поскольку не могу видеть будущее богов и других провидцев, но Парис умрет от полученных ран.
– Станет ли Елена его оплакивать? – спросила я.
– Она будет плакать. – Кассандра отправила в рот грецкий орех. – Но не знаю, будет ли она скорбеть.
– Но после смерти Париса, – подала голос Сераг, – Троя может избежать падения? Елена может вернуться к своему первому мужу.
– Деифоб и мой близнец Гелен захотят завладеть ею. Я вижу, что Приам отдаст ее…
На слове «отдаст» все в отряде фыркнули.
Зельке не выдержала:
– Да она просто сумка, набитая золотом и драгоценностями. Сначала этот забирает ее и уносит, потом тот.
Кассандра продолжила:
– Приам отдаст ее Деифобу. Но, полагаю, Гелен сделает все возможное, чтобы этого не допустить. И он может преуспеть.
Ветер пошевелил мои волосы, когда заговорил Эвр:
– Но твой брат тоже всего лишь сардина.
Кассандра объяснила.
– Богиня Гера однажды сказала мне, что у нескольких смертных…
Эвр перебил ее.
– Или даже смертной и малого бога…
– …столько же шансов изменить будущее, как у сардины – остановить кита или воробья – сдвинуть с места Луну. Мы с Эвром – сардины или воробьи, как и Гелен.
Я понимала, что мы тоже были сардинами, хотя Кибела могла с этим и не согласиться.
– Если Елену отдадут моему близнецу – это изменение будет незначительным и ни на что не повлияет, – Кассандра добавила, – А если он ее не получит, станет помогать грекам. В любом случае, война продолжится.
– Затем греки придумают уловку, чтобы нас обхитрить. Они построят гигантского деревянного коня, внутри которого спрячется сорок воинов.
Я представила Высокого Бурого, только намного, намного больше. Как красиво.
– Ночью они подвезут коня, которого установят на платформу с колесами, к воротам Трои, где его и оставят. Утром, когда мы выйдем, рядом с ним будет стоять молодой грек. Он скажет, что греки сдались и отплыли домой, что конь – подношение богине Афине и что его самого собирались принести ей в жертву, но ему удалось сбежать. Затем он добавит, что греки надеются, что мы оставим коня гнить за пределами города, что точно разъярит Афину.
Я спросила:
– Почему богиня не рассердится на греков за то, что они так ее используют?
Кассандра пожала плечами.
– Не знаю. Но этому человеку поверят. Я скажу, что он лжет, но к моим словам никогда не прислушиваются.
Мы это знали.
– Лаокоон, один из жрецов Аполлона, тоже предупредит их, и это убедит моего отца. Мы почти будем спасены, но потом произойдет нечто скрытое от моего взора – вмешается либо Гелен, либо кто-то из бессмертных. Следующее, что я вижу: все в ужасе, а коня спешно затаскивают в город. Хотела бы я знать почему.
– Ночью воины, укрывшиеся в коне, выйдут из него и откроют городские ворота, чтобы впустить греческую армию. Это будет конец. Они подожгут город. У наших воинов не будет времени вооружиться. Женщины, которые не погибнут под случайным ударом, станут рабынями.
– Тебя тоже возьмут в рабство? – спросила Ланнип.
– Да, меня заберет Агамемнон, тот, кто принес в жертву собственную дочь.
Как и я недавно, все наперебой принялись уговаривать Кассандру уехать с нами. Но она опять отказалась.
– Рин сказала, что не покинет свое племя, когда вам грозит опасность. Мое племя – это Троя, и я тоже не оставлю их в беде.
Ланнип встала и начала разбирать треногу для готовки. Следовало поскорее выдвигаться, иначе мы упустим самую прохладную часть дня. Но Эвр призвал еще больше фруктов и орехов, и она снова села на свое место.
Зельке сонно протянула:
– А что бы случилось, если бы Парис не умер?
Кассандра склонилась к ней.
– Сомневаюсь, что боги допустят, чтобы кто-то помешал его смерти. А даже если это произойдет, я не знаю, что из этого выйдет. Я вижу только будущее, которое будет, а не будущее, которое может быть.
Я спросила:
– Как по-вашему, сколько нужно сардин, чтобы остановить кита?
Хаса рассмеялась.
– Если бы они били ему по глазам? Или прогрызли брюхо?
– А если бы у этих сардин были свои особые луки и стрелы? – Сераг тоже смеялась. – Амазонские сардины.
Я сказала:
– Мы больше не пойдем в бой вместе с троянцами. Я этого не допущу. – Уверена, Пен бы это одобрила. – Но если мы сможем найти другой способ спасти Трою от гибели, получим ли мы свою добычу?
Никто не шевельнулся. Даже ветер утих – должно быть, Эвр затаил дыхание.
– Да, если Приам узнает о судьбе, от которой вы уберегли город. В противном случае, у меня есть шкатулка с драгоценностями, в основном золотыми.
Этого было достаточно. Трудиться без оплаты – позор, и мы сможем его избежать.
– Кассандра, мы поможем тебе, – заявила я.
Эвр закричал от радости, и меня обдало прохладным ветром, мгновенно напомнившем о доме.
13
Все начали предлагать варианты того, что мы могли сделать, но в каждой идее Кассандра находила слабое место. Раз за разом мы возвращались к Парису, великим богам и Сумке – так мы стали называть Елену, потому что любой мог взять ее и унести с собой. Парис был обречен, а великие боги, как уверял нас Эвр, будут следовать только своим прихотям. Так что больше всего нас интересовала Елена.
После часа обсуждений я встала на ноги и целую минуту жонглировала тремя грецкими орехами. В конце я улыбнулась, радуясь, что сделала что-то собственными руками и на мгновение могла позволить себе перестать действовать и думать, как царица.
Но я была царицей, а этот трюк напомнил мне о Елене и ее акробатических выходках.
– Пен сказала, что нам есть чему поучиться у Сумки. В чем-то она сильнее нас, – Пен успела рассказать отряду о выступлении Елены. – Что, если мы попросим ее присоединиться к нам после смерти Париса? – хотя я бы предпочла, чтобы в племя вступила Кассандра.
Ланнип раздала всем вяленое мясо.
– Скоро надо будет сходить на охоту. – Она повернулась к Кассандре. – Если Сумка исчезнет, война закончится? Помню, ты не можешь сказать наверняка. Но что ты думаешь об этом?
Кассандра склоняла голову то в одну сторону, то в другую, словно рассматривая свои мысли и вероятности под разными углами.
– Тогда грекам и троянцам больше не придется за нее сражаться. Не знаю, будет ли до этого дело великим богам, но мои братья и другие мужчины бросятся за вами в погоню, чтобы вернуть ее.
Эвр рассмеялся.
– Они вас не поймают. Ветер будет против них.
– А если она не захочет уйти с нами? – спросила я, усердно работая челюстями. Вяленое мясо было вкусным, но жестким.
Минуту все обсуждали, что Сумка не может отказаться от возможности стать полноценным человеком, потом Сераг заявила:
– Значит нам придется убедить ее, что бояться нечего.
– Но это не так. – Зельке пожала плечами. – Мы регулярно получаем травмы. Некоторые из нас погибают в бою или во время набегов.
Кассандра, похоже, была шокирована.
– Вы же не позволите ей сражаться? Она же может предать вас.
– Конечно, нет, – я перешла сразу к сути вопроса: – Если она откажется уйти с нами, возможно, стоит просто забрать ее? – Решать было мне, но сперва я хотела услышать, что скажут остальные. Мы никогда не принимали рабов в качестве награды и не брали пленников в бою.
Все заговорили одновременно. Их явно разрывали внутренние противоречия: все хотели изменить судьбу Кассандры, но никто не хотел лишать Елену свободы, даже если самой Сумке, кажется, было на это плевать, да и не была она никогда свободна на самом деле.
Наконец, я сказала:
– Мы сделаем все возможное, чтобы убедить ее присоединиться к группе. Если она откажется, я решу, как мы поступим.
Этот ответ не удовлетворил никого, включая меня саму.
Я добавила:
– Кажется, ей хочется всем нравиться.
– Чтобы все ее любили, – добавила Кассандра.
Все сразу запротестовали.
– Мы даже не знаем ее!
– Она уже мне не нравится, а мы ведь даже не виделись ни разу!
– Притворяйтесь! – велела я им. Нам никогда не приходилось этого делать, и я не была уверена, что мы вообще на это способны, – Полезно осваивать новые навыки.
Зельке сказала:
– Даже если она с радостью пойдет с нами, она ведь не станет частью племени на самом деле, правда?
Ответ на этот вопрос у меня был.
– Если она нам поможет, то действительно присоединится к нам, и мы дадим ей шанс. Если нет, мы найдем деревню, которая ее примет.