– Я рассказала Пен, что ты можешь обернуться почти настоящей лошадью, и о том, как ты прыгаешь на одной руке. Она заявила, что в чем-то ты сильнее нас. – Елена точно почуяла бы неладное, если бы я сказала, что она сильнее нас во всем. – И что нам есть чему у тебя поучиться, Сумк…. Елена.
Кто-то фыркнул, с трудом сдержав смех.
Елена, кажется, ничего не заметила.
– Вряд ли я когда-нибудь смогу стать такой же сильной, как вы.
Наверное, она хотела сделать нам комплимент, но мне это не понравилось, и не могло понравиться никому из отряда. Мы не ценили беспомощность: настоящую или притворную.
Но я продолжила игру.
– Племя у нас небольшое, хоть сюда приехали и не все. – Я улыбнулась еще шире. – Когда кто-то умирает, мы находим нового человека, женщину, которая может сделать нас лучше.
– Я? – Она как-то сдавленно пискнула. – Стану Амазонкой?
– Да.
Ланнип эхом повторила за мной:
– Да.
– Ты предпочтешь меня ей? – Она тронула Кассандру за плечо.
Едва шевеля губами, моя подруга сказала:
– Я не брошу своих родителей.
Однако Елена не отступала.
– Если бы она согласилась к вам присоединиться, ты бы предпочла ее мне?
Если она пойдет с нами, мы оставим ее в первой же попавшейся деревне. Потребность этой женщины быть самой любимой отравила бы все племя.
– Мы были бы рады вам обеим.
Елена подошла к каждой амазонке в отряде и спросила: «Вы были бы рады принять меня?»
Мы с Кассандрой обменялись отчаянными взглядами. С каждой секундой вероятность того, что Гелен заметит отсутствие Елены, становилась все выше.
Все амазонки ответили ей «да», и отчасти это было правдой. Мы хотели спасти Кассандру, и, если это значило принять Елену, мы были готовы пойти на это.
Наконец она вернулась ко мне.
– Я так долго мечтала о женском обществе. – Выражение ее лица было серьезным. – Я пойду с вами и научу вас всему, что знаю. Спасибо за то, что хотите принять меня!
– Прекрасно! – Моя улыбка стала искренней. Интересно, видит ли Кассандра в будущем, что ее город спасен – лицо подруги хранило вежливое безразличие. Я снова потянулась к руке Елены. – Лошади ждут нас в нашем лагере. Мы уедем, как только доберемся туда.
Ее ладонь легко выскользнула из моей.
– Без моих драгоценностей? Разве вам не нужны мои драгоценности? На меня косо смотрели бы, надень я их на похороны Париса.
Мы любили драгоценности, сейчас нам было не до них.
Вмешалась Ланнип:
– Мы берем добычу во время набегов. У тебя будет из чего выбирать. В племени мы всем делимся друг с другом.
Елена широко улыбнулась.
– Я люблю вас всех! Но я не могу их оставить. Мне их подарил Парис и мой другой муж, Менелай.
Все присоединились к попыткам переубедить Елену, но тщетно. Не помогло даже мое предупреждение, что, если она не поедет с нами прямо сейчас, другой возможности уже не будет. Этот разговор убедил меня в том, что брать ее силой нельзя, иначе племени придет конец. Интересно, были ли драгоценности просто предлогом? Возможно, она и правда боялась перестать быть домашней женщиной.
Елена вернулась к скорбной процессии, Кассандра отправилась в лагерь вместе с нами. Уверена, она думала, что снова не смогла спасти Трою, но это нам следовало больше репетировать, быть более убедительными, заставить Елену захотеть пойти с нами. Это я потерпела неудачу.
15
Когда мы добрались до лагеря, я спросила Кассандру:
– Стоило ли нам забрать ее силой?
Ее ответ в точности повторил мои собственные мысли:
– Это могло бы спасти Трою, но погубило бы ваше племя.
Хаса расстелила свое одеяло.
– Кассандра, у тебя хватает смелости оставаться в своем городе, несмотря на угрозу. Сумке не хватило смелости покинуть его, а ведь это даже не ее племя.
Кассандра рассмеялась.
– Но мне не хватит отваги на то, чтобы провести эту ночь рядом с ней. Могу ли я остаться с вами еще на одну ночь и проститься завтра?
Мы были только рады этому. Эвр предложил всем угощение из отборных фруктов и орехов.
Мы поели так плотно, что мой живот натянулся, как барабан. Ночью я почти не спала, а утром сказала отряду, что остаюсь. Все, разумеется, тут же бросились спорить, Кассандра возражала дольше и громче прочих.
Я позволила им выговориться. Когда они выдохлись, я сказала:
– Троянцы – наши союзники. Кассандра – наш друг. Если я смогу им помочь, я это сделаю. Но я не собираюсь присоединяться к их армии. – Что почти наверняка привело бы к моей смерти. – Я вернусь, когда все закончится.
Зельке упрямо выставила вперед подбородок.
– Пен не стала бы…
– Пен верила в меня. Ланнип, если я не вернусь к зиме, а ты не захочешь быть царицей, я доверяю тебе выбрать другую преемницу.
Они пытались переубедить меня или позволить остаться всему отряду, но я запретила им это делать. Затем каждая попыталась убедить меня оставить хотя бы ее одну, чтобы она могла меня защитить. Наверняка они делали это из любви к Пен, которая не хотела бы, чтобы я умерла молодой.
Я качала головой так долго, что даже шея начала болеть.
Час спустя они уехали. Я почувствовала себя вырванным зубом, извлеченным из ряда своих собратьев.
Кассандра сказала, что сегодня Елену отдадут либо Деифобу, либо Гелену.
– Если Гелен ее заполучит, Троя может быть спасена, и ты сможешь вернуться в свое племя. – Она добавила: – Я хочу быть там, когда они будут принимать решение. Может быть, я смогу что-нибудь изменить, хотя это маловероятно. – Она подняла правую руку.
Снова покраснев, Эвр поднял ее в воздух, положив ее руку себе на плечо, и его ветер унес прочь их обоих.
Я ничего не знала о влечении между мужчиной и женщиной. Если бы отряд был здесь, я бы спросила Ланнип о том, что происходило между моей подругой и Эвром.
Раскинувшись на одеяле, я заставила свой разум и сердце стать такими же тихими и пустыми, как безоблачное небо над головой. Наконец я встала на ноги.
Оставив Высокого Бурого в лагере, потому что не хотела, чтобы успех был легким, я пешком отправилась на поиски добычи. День уже почти подошел к концу, когда я подстрелила кролика. Разделывая его, я гадала, что бы такого могла сделать амазонка, о чем не подумала бы жительница Трои.
Они сражались. Мы сражались.
Они любили трофеи, и мы тоже.
У них были их безумные боги и богини, а у нас была непоколебимая Кибела. Спасибо тебе за то, что ты наша богиня, которая дала нам наших лошадей, наши гориты, наши луки и наши знания о ядах и травах, чтобы использовать их против наших врагов и помогать нам самим.
Яды и травы!
План постепенно начал обретать форму. Я едва могла дождаться возвращения Кассандры.
Но я также боялась ее прихода, ведь она увидит проблемы, которые я упустила, и скажет, что мой план неосуществим.
На следующее утро она появилась вместе с Эвром, ветер дул им в спину, от чего их ноги вынесло вперед. Ее пеплос и его гиматий раздувались, словно были живыми облаками. Я рассмеялась, потому что зрелище было донельзя забавным и потому что была рада их видеть.
Кассандра сказала, что Елена надела все свои украшения, когда вернулась в женскую часть дворца.
– Она часами говорила без умолку, словно считала меня подругой, в основном разглагольствуя о том, какую честь ваше племя ей оказало, сделав такое приглашение. Она сказала, что будет готова на случай, если шанс представится снова, но сейчас ей достаточно знания о том, что не все женщины ее ненавидят. Затем она пересказала все добрые слова, которые ей когда-либо говорили. Она даже упомянула, что собаки Трои виляют перед ней хвостами.
Елена заслуживала только жалости.
– Во второй половине дня, – продолжила Кассандра, – пока братья соревновались, она призналась, что не хочет, чтобы Деифоб стал ее следующим мужем. Но ей придется с этим смириться. Гелен проиграл, но он еще может попробовать что-то предпринять. – Она склонила голову набок. – А кролик еще остался?
Должно быть, она видела в будущем, как я его подстрелила.
Я даже припасла отрезок жира с бедра для Эвра. Стоило ему это увидеть, как его лицо тут же подобрело.
Пока мы ели мясо и лакомства, принесенные богом, я пересказала им свой план.
– Что, если я буду внутри того коня? Я достаточно высокая, чтобы меня можно было принять за греческого воина.
Эвр согласно кивал, Кассандра же не сводила с меня глаз, и по ее лицу ничего нельзя было понять. Когда я закончила, мы с Эвром принялись ждать. Значение имело только слово Кассандры. Мне на нос села муха, но я от нее только отмахнулась.
С запада прилетели три ворона, приземлившись нам прямо на головы.
Подбрюшья облаков пылают
От тех бесчинств, что смертные творят.
Когда их молния пронзает,
То Зевс разгневанный вещает,
В пылу и ярости рассудок потеряв.
Кассандра рассмеялась.
– Это вороны совсем ума лишились. А вот твой план звучит неплохо. Не знаю, сработает ли он. – Поднявшись на ноги, она принялась расхаживать перед нами. – У тебя есть эти отвары? И для сна, и для бодрости?
Я кивнула.
Она добавила:
– М-м-м. Мне не нравится, что ты пойдешь в лагерь греков.
План был одновременно хитроумным и простым. Я должна была пробраться в греческий лагерь до того, как воины залезут в деревянного коня. Когда они соберутся это сделать, я присоединюсь к ним, чтобы тоже оказаться внутри.
Кассандра сказала, что забраться в коня – один из самых сложных и опасных моментов.
– Гелен будет в лагере. Если он тебя узнает, тебе конец.
– А какое ему дело? Вряд ли он заполучит Сумку, как бы все ни сложилось.
– Думаю, он хочет, чтобы Троя пала, потому что тогда Деифоб ее лишится. И он собирается остаться с греками после войны.
Ох.
– У тебя есть их доспехи, правда? – спросила я.
Кассандра согласно кивнула. Трофеи.