Сторонники Панасы, однако, отстаивают другую версию произошедшего. По их словам, есть все основания полагать, что уборщик потерял равновесие не сам по себе, а запнувшись о собачку одного из посетителей. Согласно санитарным нормам, которые установлены Департаментом здравоохранения города Нью-Йорка, в заведения общественного питания допускаются только служебные животные (например, собаки-поводыри). Если выяснится, что администрация Les Hautes Manger разрешает посетителям брать собак в зал, ресторану будет грозить штраф и, возможно, даже закрытие.
«Никакой собаки не было, — сказал журналистам владелец ресторана Жан Сен-Люк. — Все эти домыслы о каком-то псе не более чем домыслы. Наши гости никогда не приведут собаку в ресторан. Они слишком благовоспитанны».
Тем не менее слухи не то о собаке, не то об огромной крысе не затихают. Ряд свидетелей заявляют, что видели существо без шерсти, приблизительно размером с кошку или крупную крысу, которое носилось под столами. У некоторых посетителей даже создалось впечатление, что это был питомец вдовствующей принцессы, которая пришла в ресторан отпраздновать 15-й день рождения своей внучки, «принцессы Нью-Йорка», наследницы дженовийского престола Амелии Термополис Ренальдо.
Что бы ни послужило причиной увольнения Панасы, уборщики посуды по всему городу не намерены возвращаться к своим обязанностям, пока его не восстановят в должности. Рестораторы заверяют, что их заведения продолжат работу в обычном режиме, однако основания для озабоченности есть. На официантов и официанток, в обязанности которых входит только принимать заказы и разносить еду, а не убирать со столов, может лечь слишком большая нагрузка. Некоторые из них уже изъявили готовность присоединиться к забастовке. Следует отметить, что среди уборщиков посуды много нелегальных иммигрантов; они работают за серую зарплату, которая, как правильно, ниже минимального размера оплаты труда, и лишены социальных гарантий, таких как отпуск, оплачиваемые больничные, медицинская страховка и пенсионные отчисления.
Рестораны твердо намерены продолжать работу — в то время как инициаторы забастовки радуются тому, что для сферы городского общепита пробил час расплаты за многолетнее попрание прав трудящихся.
«Уборщики посуды всегда были объектом насмешек, — говорит активная участница забастовки, 14-летняя Лилли Московиц, при чьем содействии состоялось воскресное шествие к мэрии. — Мэру и жителям города пора опомниться и понюхать, как пахнут немытые тарелки. Без уборщиков посуды этот город потонет в объедках!»
Серьезно, у меня в голове не укладывается. Эта история выходит из-под контроля. И все из-за Роммеля!!!! Ну и из-за Лилли тоже.
Я глазам своим не поверила, когда Ханс остановился перед домом Московицей. Лилли стояла возле Майкла с таким видом, будто ей все божья роса. Вообще-то я не очень понимаю, что означает это выражение, но мама его регулярно употребляет, и это точно что-то нехорошее. И вот именно так Лилли и выглядела. ЖУУУУУТЬ как самодовольно.
Я смерила ее суровым взглядом и рубанула:
— Лилли, ты с Борисом поговорила?
А Майклу и вовсе ничего не сказала, потому что все еще злилась на него из-за выпускного. Злиться было трудно, потому что было утро и выглядел он просто умопомрачительно, весь такой свежевыбритый, с лоснящейся кожей — мне даже показалось, что шея у него сегодня наверняка пахнет еще лучше, чем обычно. И вообще: он написал для меня песню, подарил подвеску со снежинкой и все такое. Лучший парень всех времен и народов!
Но нет. Я обязана на него злиться. Потому что ну бред же — как это, человек не хочет на собственный выпускной?! Еще можно было бы понять, если бы у него не было девушки, но ведь у Майкла девушка ЕСТЬ, ЕСТЬ она! И она — это Я!!!!!!!!!! Неужели он не понимает, что если не пригласит меня на свой выпускной, то я пролечу мимо единственного школьного мероприятия, которое у меня есть шанс вспоминать без содрогания? Лелеять в душе и даже показывать фотки внукам?
Разумеется, Майкл этого не понимает, потому что я ему так ничего и не объяснила. Но как это объяснить? Пусть сам сообразит! Если мы с ним действительно родственные души, он должен обо всем ДОГАДЫВАТЬСЯ без лишних слов. В нашей компании всем известно, что я смотрела фильм «Милашка в розовом» сорок семь раз. Неужели Майкл думает, что я так часто его кручу из любви к актеру, который играет Даки?
Но Лилли мой вопрос про Бориса пропустила мимо ушей.
— Жаль, что тебя вчера не было, Миа, — сказала она. — На демонстрации у мэрии, я имею в виду. Там не меньше тысячи человек собралось. Такое воодушевление царило! Просто слезы на глаза наворачиваются, когда видишь, сколько народу пришло поддержать рабочего человека.
— Кстати, о слезах, — язвительно проговорила я, — когда ты обжималась с Джангбу, у твоего парня тоже слезы на глаза навернулись! Ты еще помнишь, что у тебя вообще-то парень есть, БОРИС, а, Лилли?
Но Лилли смотрела в окно на цветы, которые, словно по волшебству, пробились из грязного газона посреди Парк-авеню (хотя волшебства тут никакого нет: работники нью-йоркских коммунальных служб высаживают их уже цветущими под покровом ночи).
— Смотри-ка, — невинным голосом проговорила она, — весна-красна!
Как об стенку горох. Честное слово, иногда я сама не понимаю, почему с ней дружу.
Понедельник, 5 мая, биология
Ну как?
Что — ну как?
Он тебя наконец пригласил?????
Ты не слышала?
Чего не слышала?
Майкл не собирается идти на выпускной. Считает, что все это чушь собачья.
НЕТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Да. Ох, Шамика, что же мне делать? Я же, можно сказать, всю жизнь мечтала пойти с Майклом на выпускной! Ну, по крайней мере, с тех пор, как мы начали встречаться… Я хочу, чтобы все увидели, как мы танцуем, и запомнили раз и навсегда, что я — собственность Майкла Московица. Знаю, это сексизм и вообще человек не может быть собственностью другого человека. Но… мне так хочется быть собственностью Майкла!!!!!!!!!!!!!!!
Понимаю. Что думаешь делать?
А что я МОГУ? Ничего.
Хм… почему бы тебе не поговорить с ним?
ТЫ С УМА СОШЛА????? Майкл ясно сказал: выпускной для ТУПИЦ. Если я скажу ему, что втайне давно мечтаю пойти на выпускной с любимым человеком, что он обо мне подумает? Вот именно. Что я ТУПИЦА.
Майкл не подумает, что ты тупица, Миа. Он тебя любит. Ну правда, если он узнает, как ты переживаешь, может, он передумает?
Шамика, ты меня прости, но мне кажется, ты пересмотрела «Седьмого неба».
Ну разве я виновата? Это единственный сериал, который папа разрешает мне смотреть.
Понедельник, 5 мая, О. О.
Не знаю, надолго ли у меня хватит выдержки. В классе такое напряжение, что, кажется, воздух вот-вот заискрит. Мне почти хочется, чтобы пришла миссис Хилл и наорала на нас — ну хоть что-нибудь бы сделала! Что-нибудь, ЧТО УГОДНО, лишь бы нарушить эту гнетущую тишину.
Да-да, тишину. Знаю, трудно поверить, что на О. О. может висеть тишина: ведь именно на этом уроке Борис Пелковски должен упражняться на скрипке, и обычно он наяривает с таким энтузиазмом, что приходится запирать его в подсобке, чтобы не сойти с ума от непрерывного скрежетания его смычка.
Но не в этот раз. Смычок замолк… и, боюсь, навсегда. Замолк, потому что его хозяина сокрушила жестокая сердечная мука, причиной которой стала некая ветреная девица… по совместительству моя лучшая подруга Лилли.
Лилли сидит рядом со мной и делает вид, что не замечает флюидов немого отчаяния, исходящих от ее бойфренда, который притулился в дальнем углу кабинета возле глобуса, обхватив голову руками. Именно делает вид, потому что все их чувствуют. Флюиды, в смысле. По крайней мере, мне так кажется. Майкл, правда, как ни в чем не бывало корпит над клавитарой. Но он в наушниках. Может, наушники глушат флюиды отчаяния?
Надо было наушники на день рождения просить.
Я сижу и раздумываю: может, пойти в учительскую к миссис Хилл и сказать ей, что Борису плохо? Потому что ему же явно плохо. Во всех смыслах. И с сердцем, и, возможно, с головой тоже. Как Лилли может поступать так подло? Она будто бы наказывает Бориса за преступление, которого он не совершал. Весь обед Борис донимал ее, все звал поговорить с глазу на глаз в каком-нибудь тихом месте, типа лестничной площадки четвертого этажа. Однако Лилли в ответ твердила:
— Прости, Борис, но говорить нам не о чем. Между нами все кончено. Тебе надо просто принять это и жить дальше.
— Но почему? — стонал Борис. Громко, во весь голос. Качки и чирлидерши, собравшиеся за столом популярных личностей, то и дело посматривали на нас и хихикали. Это подбешивало. Но и добавляло ситуации драматизма. — Что я сделал не так?
— Ничего ты не сделал, — ответила Лилли, наконец снизойдя хоть до какого-то объяснения. — Просто я тебя больше не люблю. Наши отношения подошли к естественному завершению. Я всегда буду беречь в сердце драгоценные воспоминания о том, как мы были вместе, но пришло время двигаться дальше. Я помогла тебе достичь самоактуализации, Борис. Больше я тебе не нужна. Теперь я должна обратить свой взор к другой истерзанной душе.
Не знаю, что Лилли имеет в виду, утверждая, будто бы Борис достиг самоактуализации. Скобки он не снял, да и в остальном… Даже свитер по-прежнему пихает в портки, если я не намекну, что так делать не стоит. До самоактуализации ему семь лет кирпичом — дальше, чем любому, кого я знаю. Само собой, за исключением меня.
Борис только еще больше расстроился. В расставаниях вообще мало приятного, но Лилли все обставила как-то особенно безжалостно. Впрочем, Борис должен понимать: если Лилли что-то втемяшилось — пиши пропало. Вон, сидит, сочиняет для Джангбу речь — он будет произносить ее на пресс-конференции, которая состоится (не без содействия Лилли) в «Холидей-Инн» в Чайнатауне сегодня вечером.
Борис забыт, и ему придется с этим смириться.