Медсестра проводила нас в стационар — в тот самый стационар больницы Святого Винсента, куда попадают все из Гринвич-Виллидж, хоть с огнестрелом, хоть с камнями в почках!!!!!!!!!! Кругом кишели больные. Был тип, из которого кругом торчали трубки, и другой тип, который блевал в раковину. Был студент Нью-Йоркского университета, мучающийся от похмелья, и пожилая дама c тахикардией, и супермодель, навернувшаяся со шпилек, и рабочий со стройки, рассекший себе руку, и велокурьер, которого сбило такси.
Прежде чем я успела хорошенько разглядеть всех пациентов — когда-нибудь у меня, возможно, тоже такие будут, если, конечно, я подтяну алгебру и поступлю в медицинский, — медсестра отдернула шторку. За шторкой обнаружилась моя мама — она была в полном сознании, но выглядела довольно раздраженной.
Причину раздражения я поняла, когда увидела воткнутую в ее руку иголку. Ее положили под капельницу!!!!!!!!!!!!
— О БОЖЕ!!! — закричала я. Хотя в отделении скорой помощи вообще-то кричать не положено, ведь кругом больные. — Если с ней все хорошо, зачем ей ЭТО???
— Мы просто введем в организм немного жидкости, — ответила медсестра. — Твоя мама обязательно поправится. Скажите, что вы поправитесь, миссис Термополис.
— Вообще-то мисс, — рыкнула мама.
И тут я поверила, что она точно поправится.
Я налетела на нее и обняла настолько крепко, насколько позволяли капельница и тот факт, что мистер Дж. тоже бросился ее обнимать.
— Да в порядке я, в порядке, — проговорила мама, поглаживая нас по головам. — Ерунда, не делайте из мухи слона.
— Никакая не ерунда, — возразила я, чувствуя, как по щекам заструились слезы. Заплачешь тут, когда посреди урока французского звонит капитан Пит Логан и говорит, что маму увезли в больницу.
— Ерунда, — твердо сказала мама. — Со мной все хорошо. И с ребенком тоже. Вот докапают мне этот самый раствор Рингера и отпустят домой. — Она бросила взгляд на медсестру. — ТАК ВЕДЬ?
— Да, мадам, — отозвалась медсестра и задернула шторку, оставив нас — маму, мистера Дж., меня и моего телохранителя — наедине.
— Надо быть осторожнее, мама, — сказала я. — Тебе нельзя переутомляться.
— Да не в переутомлении дело, — ответила мама. — Это все проклятый суп с жареной свининой и лапшой, который я съела на обед…
— Из «Лапшичной Сона № 1»? — в ужасе воскликнула я. — Мама, как ты могла! Там же, наверное, миллион граммов соли! Неудивительно, что ты в обморок упала! Один глутамат натрия чего стоит…
— Есть идея, ваше высочество, — шепнул Ларс мне на ухо. — Может, раздобудем для вашей мамы смузи?
В критических ситуациях Ларс никогда не теряет голову. Еще бы, ведь он проходил подготовку в израильской армии. Он очень метко стреляет из «глока» и с огнеметом тоже неплохо обходится. Ну или что-то такое он мне однажды рассказывал.
— Отличная идея, — согласилась я. — Мама, мы с Ларсом скоро вернемся! Пойдем купим тебе вкусный полезный смузи.
— Спасибо, — слабо отозвалась мама, но почему-то взглянула при этом скорее на Ларса, чем на меня. По всей видимости, ее взгляд еще был расфокусирован после обморока.
Только вот когда мы купили смузи и вернулись, медсестра нас обратно к маме не пустила. Мол, вообще-то в стационар допускается только один посетитель в час — просто она сделала для нас исключение, потому что мы примчались насмерть перепуганные и она хотела, чтобы мы своими глазами увидели, что мама в порядке. А еще потому что я принцесса Дженовии и все такое.
Ну хоть смузи взяла и обещала передать маме.
Так что теперь мы с Ларсом сидим в приемном покое на жестких стульчиках из оранжевого пластика и ждем, пока маму отпустят. Я уже позвонила бабушке и отменила сегодняшний урок принцессоведения. Надо сказать, бабушка не сильно встревожилась: мол, раз врачи говорят, что ничего страшного, значит, ничего страшного. Можно подумать, у нее родственники каждый день падают в обмороки в «Гранд-Юнионе». Вот папа отреагировал куда более удовлетворительно. Разволновался и даже собрался прислать королевского доктора из самой Дженовии, чтобы тот убедился, что сердцебиение у ребенка в норме и что беременность не оказывает чрезмерной нагрузки на мамин изношенный тридцатишестилетний организм…
О БОЖЕ!!!!!!!!!! Ни за что не угадаете, кто только что вошел в приемный покой. Мой ЛИЧНЫЙ принц-консорт, будущий ЕКВ Майкл Московиц-Ренальдо.
Потом допишу.
Häägen Dazs, Ben and Jerry’s — американские марки мороженого.
Вторник, 6 мая, лофт
Майкл ТАКОЙ милый!!!!!!!!!! Сразу после уроков кинулся в больницу, чтобы узнать о состоянии моей мамы. О произошедшем он узнал от моего папы. ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ???? Услышав от Тины, что я экстренно сорвалась с французского, он так обеспокоился, что, когда в лофте никто не ответил, позвонил МОЕМУ ПАПЕ.
Много ли парней добровольно позвонят отцу своей девушки? А? Да я вообще таких не знаю! Особенно если отец девушки, на секундочку, ПРИНЦ. Большинство парней при таком раскладе звонить отцу девушки побоятся.
То ли дело мой парень!
Жалко только, что выпускной он по-прежнему считает чепухой. Но что поделаешь. Когда твоя беременная мама падает в обморок среди морозильников в «Гранд-Юнионе», начинаешь иначе определять приоритеты.
Так что теперь я понимаю: как бы мне ни хотелось на выпускной, это не самое важное в жизни. Гораздо важнее, когда у тебя дружная семья, и можно быть с теми, кого любишь, и дай бог всем крепкого здоровья, и…
Ой, да кого я обманываю? РАЗУМЕЕТСЯ, я по-прежнему хочу на выпускной! РАЗУМЕЕТСЯ, меня просто выбешивает, что Майкл даже ДУМАТЬ о нем не желает!
Я снова подступилась к этой теме прямо там, в приемном покое скорой помощи. Очень кстати пришелся тот факт, что по телевизору был включен CNN, а по CNN шел репортаж о выпускных и о захлестнувшей большие города моде проводить раздельные выпускные: типа один выпускной для белых детишек, которые пляшут под Эминема, а другой — для афроамериканских, которые пляшут под Ашанти.
Только в «Альберте Эйнштейне» один выпускной на всех, потому что «Альберт Эйнштейн» за культурное разнообразие и на дискотеках у нас крутят и Эминема, и Ашанти.
И поскольку мы сидели и ждали — я, Майкл и Ларс, — пока в маму вольют остатки раствора Рингера, и от нечего делать пялились на экран и на случайную машину скорой помощи, которая как раз привезла очередного пациента, я воспользовалась моментом и атаковала Майкла:
— Ну клево же, правда?
Майкл, который смотрел на машину скорой помощи, а не в телевизор, ответил:
— Чтобы посреди Седьмой авеню тебе вскрыли грудную клетку расширителем ребер? По-моему, не очень.
— Да нет, — пробормотала я. — Я про телик! Там это… выпускной!
Майкл поднял взгляд на телевизор, где танцевали школьники в пафосных нарядах, и сказал:
— Ой нет.
— Слушай, я серьезно. Подумай об этом. Вдруг тебе понравится. Ну знаешь… чисто поржать сходить, — не так я представляла себе выпускной мечты, но все же это лучше, чем ничего. — И кстати, смокинг надевать необязательно. Ну в смысле, ни в каких правилах это не прописано. Можно просто в костюме прийти. Или даже не в костюме. Просто в джинсах и футболке, ну из этих, которые сделаны под смокинг…
Майкл посмотрел на меня так, как будто это я уронила себе на голову глобус.
— Есть масса развлечений получше, — сказал он. — Вот, например, боулинг.
Я тяжело вздохнула. Вести эту глубоко личную беседу посреди приемного покоя больницы Святого Винсента и так непросто: мало того что НАД ДУШОЙ ВИСИТ телохранитель, так еще и больные трутся рядом и ОГЛУШИТЕЛЬНО кашляют прямо в ухо.
Но я поспешила напомнить себе, что я прирожденная целительница и все эти мерзкие микробы меня не возьмут.
— Кроме шуток, Майкл, — проговорила я. — В боулинг можно в любой вечер пойти. Мы и так часто ходим. Разве не прикольнее раз в жизни нарядиться и сходить на танцы?
— Ты хочешь на танцы? — оживился Майкл. — Пожалуйста, будут тебе танцы! Давай сходим в Rainbow Room [66]. Родители там годовщины отмечают и все такое. Говорят, там хорошо. Живая музыка, отличный олдовый джаз…
— Ага, — пробормотала я. — Слушай… Rainbow Room — это, конечно, крутяк. Но, может, лучше потанцуем… с РОВЕСНИКАМИ?
— С этими из ШАЭ? — Вид у Майкла был скептический. — Ну не знаю… Если бы хоть Тревор, Феликс и Пол туда собирались… — Это были члены его группы. — Но они ведь ни за что не опустятся до такой тупой тусы.
О БОЖЕ. Когда твой бойфренд — музыкант, это ЧУДОВИЩНО трудно. Каждый из них слышит свой барабан. Майкл вот, например, — барабан своей группы.
Нет-нет, и Майкл, и Тревор, и Феликс, и Пол — они все отличные ребята. Но я по-прежнему в упор не понимаю, чем им не угодил выпускной. Там, например, короля и королеву бала выбирают. Где еще такая возможность представится — самому выбрать монарха? Ясное дело, нигде.
Ой, все. Не хочет Майкл вести себя как все нормальные особи мужского пола семнадцати лет от роду — не надо. Сегодня такой хороший вечер, не буду его портить. Я, мама и мистер Дж. — вся семья в сборе, сидим себе уютненько и смотрим «Этих удивительных домашних питомцев». У старушки случился сердечный приступ, и ее мини-пиг прошел ДВАДЦАТЬ миль, чтобы привести помощь.
Толстяк Луи до угла-то не дойдет, чтобы мне помочь. А если и дойдет, то тут же отвлечется на голубя и усвистит в неизвестном направлении, и мой труп так и останется тухнуть на полу. СИНДРОМ АСПЕРГЕРА Реферат Мии Термополис
Состояние, известное как синдром Аспергера (разновидность первазивного расстройства развития [67]), характеризуется нарушением нормального социального взаимодействия. (Стойте… да это же похоже… на МЕНЯ!)
Человек, страдающий синдромом Аспергера, с трудом овладевает невербальными средствами коммуникации (о господи, ну точно Я!!!!!!!!!!), тяжело выстраивает отношения со сверстниками (тоже я), неадекватно ведет себя в общении с окружающими (Я Я Я!!!!!!!) и неспособен радоваться за других (стоп — а вот это чисто Лилли).