– А где Хэнк? – спросила Лилли.
– Он не смог прийти, – сказала я.
Мне не хотелось вдаваться в подробности. Когда я его видела последний раз, он танцевал с какой-то великосветской фифой. Не хотелось, чтобы Лилли подумала, будто нам Хэнк предпочитает супермоделей.
– Ох, как хорошо, что Хэнк не смог прийти, – с довольным видом пробормотал Борис.
Лилли метнула на него предостерегающий взгляд и снова уставилась на меня:
– Ты кем это представляешься?
– Да так, – сказала я, – Глинда…
– Я так и знал, – сказал Майкл, – ты выглядишь так… так…
Ему трудно было выразить свою мысль. Вдруг я с замиранием сердца поняла, что выгляжу действительно глупо в своем розовом.
– Ты слишком блестящая для Хэллоуина, – заявила Лилли.
Да ладно. Блестящая куда лучше, чем глупая. Но почему Майкл не смог этого произнести?
Лилли оттянула бороду на резинке и с сарказмом в голосе произнесла:
– Смотри! Я потомок Зигмунда Фрейда!
– А я – Аль Капоне. Чикагский гангстер, – сообщил Борис, потрясая скрипкой. То есть футляром.
– Молодец, Борис, – сказала я.
Посмотрела на него – и точно, свитер заправлен в штаны.
Кто-то дернул меня сзади за юбку. Я оглянулась, а это Кенни, мой партнер по биологии. Он тоже – окровавленный солдат. У него не хватает одной руки.
– Успела! – заорал он.
– Ага! – ору в ответ.
Все были какие-то сумасшедшие. Даже воздух казался наэлектризованным.
И тут очередь двинулась вперед. Друзья Майкла и Кенни из компьютерного клуба маршировали с криком: «Ать-два, левой! Ать-два, левой!» Ну, что тут скажешь. Компьютерщики… Программисты чокнутые.
Еще до начала фильма я стала замечать какие-то странности. Я старательно лавировала между рядами окровавленных солдат, чтобы оказаться в результате рядом с Майклом. Ларс должен был сесть с другой стороны от меня.
Но Ларс вдруг очутился позади, и рядом со мной возник Кенни. Но не это показалось мне странным…
Ларс сел позади. Я едва слышала Кенни, который постоянно о чем-то болтал. По большей части о биологии. Я что-то отвечала ему, но думать могла только о Майкле. Когда я должна сказать ему, что знаю, что он – Джос Ирокс? Я тысячу раз отрепетировала в уме свою речь. Начать надо так: «Эй, смотрел недавно мультфильмы?»
Глупо, конечно, но как еще?
Я с трудом дождалась конца фильма, чтобы приступить к выполнению задуманного.
«Леденящий ужас» оказался довольно забавным. Народ отрывался как мог. Швыряли чем-то в экран, орали, открывали зонты, когда на экране шел дождь. Кто-то даже вскакивал и плясал в проходе.
Потрясающий фильм, да, мне понравился. Пожалуй, даже больше, чем «Грязные танцы». Разве что в этом фильме нет Патрика Суэйзи.
Да, и не было там такого уж ужаса, чтоб прямо цепенеть. Так что у меня не было возможности броситься Майклу на шею, или у него – обнять меня, чтобы я не боялась.
Но вот что интересно. Я сидела рядом с ним около двух часов подряд. В кромешной тьме. Это уже что-то. И он смеялся и одновременно поглядывал на меня, чтобы удостовериться, смеюсь ли я в тех же местах. Это тоже что-то значит. Если кто-то все время проверяет, смеешься ли ты в тех же местах, что и он, то выходит, что ты ему не безразлична. Это определенно что-то значит!!!
Единственной проблемой было то, что Кенни, который сидел по другую сторону от меня, делал то же самое. В смысле, смеялся, и одновременно смотрел, смеюсь ли я.
Самое интересное, что это тоже должно что-то означать.
После кино мы пошли в кафе «Под часами». И там все стало совсем странно.
Я и раньше, разумеется, бывала в «Под часами» – а то где же еще на Манхэттене можно съесть блинчик за два доллара? – но так поздно пока не доводилось. И с телохранителем я здесь тоже впервые.
Бедный Ларс страшно устал и заказывал кофе чашку за чашкой. Я оказалась за столом, сжатая между Майклом и Кенни (становится традицией). Нас была целая толпа: Лилли, Борис, мы втроем и весь компьютерный клуб. Все говорили одновременно и громко, я соображала, как бы мне обратиться к Майклу с вопросом о мультфильмах, и тут слышу, как Кенни шепчет мне в ухо:
– Не получала интересных мейлов на днях?
И тут до меня дошло. Только сейчас. Всплыла, значит, истина.
Я должна была догадываться.
Это был не Майкл. Майкл – не Джос Ирокс!!!
Думаю, какая-то часть меня знала об этом с самого начала. Майклу несвойственно посылать анонимки. И вообще делать что-нибудь втихаря. Не в его стиле не подписывать своих писем.
Хуже другое. НАМНОГО хуже.
Джос Ирокс – Кенни.
Не то чтобы Кенни был какой-то плохой парень. Нет, вовсе нет. Он очень, очень хороший.
Единственный его недостаток – он не Майкл Московитц.
Я посмотрела на Кенни… Попыталась улыбнуться. Не знаю, что вышло.
– Кенни, – сказала я, – так это ты – Джос Ирокс?
– Ага, – Кенни кивнул и расцвел, – ты только сейчас догадалась?
Вот именно, что только сейчас. Все потому, что я полная идиотка, меня надо изолировать от общества.
– Хм, – сказала я, чтобы что-нибудь сказать, – да, поняла, наконец.
– Здорово, – сказал Кенни с довольным видом, – ты так напоминаешь мне Джоси. Ну, из «Джоси и Котов». Она там лидер музыкальной группы, поет и в то же время раскрывает всякие тайны. Она классная. Прямо как ты.
О боже! Кенни. Мой партнер по биологии. Ростом под два метра, неуклюжий Кенни, который всегда дает мне списать домашку по биологии! Как я могла забыть, что он фанат японских мультиков? У него уже развилась зависимость от них. А его любимый фильм, кажется, «Бэтмен».
Застрелите меня, кто-нибудь! О, застрелите меня, Кенни – мой тайный поклонник!
Я слабо улыбнулась. Наверное, к тому же еще и криво.
Но Кенни было все равно.
– Знаешь, – продолжал он, видимо вдохновленный моей улыбкой, – в последней серии Джоси и коты летят в космос. Так что она к тому же становится пионером в исследовании просторов Вселенной.
Боже, сделай так, чтобы я проснулась! Я сплю, мне снится плохой сон. Пусть все это окажется неправдой!
Зато надо радоваться, что я ничего не успела сказать Майклу! Вот был бы номер, если бы я подошла к нему и выдала то, что заготовила! В лучшем случае он решил бы, что у меня поехала крыша. А в худшем… даже не знаю.
– Миа, хочешь, как-нибудь встретимся?
Ох, как я ненавижу это. На самом деле ненавижу. Почему люди предлагают встречаться «как-нибудь» вместо того, чтобы по-человечески предложить: «Давай встретимся с тобой в следующий вторник»? Потому что если будет назван конкретный день недели, то можно будет отвертеться. Сказать что-то типа, «нет, знаешь, у меня на вторник намечено то-то». И все.
Но нельзя же прямо сказать: «Нет, не хочу с тобой встречаться! Никогда!»
Это было бы грубо.
Я не хочу грубить Кенни. Мне нравится Кенни. В том смысле, что он забавный и вообще неплохой парень.
Но хочу ли я целоваться с ним?
Да не то чтобы очень.
Ну и что мне оставалось сказать?
«Нет, Кенни. Нет, Кенни, я не хочу встречаться с тобой, потому что так вышло, что я по уши влюблена в брата своей лучшей подруги»?
Нельзя так говорить.
Хотя, может, некоторые девчонки именно так и говорят.
А я не могу.
– Конечно, Кенни, – ответила я.
Вот если спокойно вдуматься, насколько ужасным будет свидание с Кенни? То, что не убивает, делает нас сильнее. Так утверждает бабушка.
После этого у меня не оставалось иного выбора, как позволить Кенни обвить рукой мою талию (той рукой, что у него осталась. Другая была плотно привязана к телу под одеждой, чтобы он ее не вынул). Костюм должен производить впечатление, что Кенни так страшно ранило при взрыве противопехотной мины.
Но мы сидели за столом так тесно, что рука Кенни, обвив меня, коснулась Майкла, и он посмотрел на нас…
И быстро перевел взгляд на Ларса. Словно бы он хотел… не знаю.
Может, он увидел, что происходит, и решил попросить Ларса прекратить это безобразие?
Нет. Конечно, нет. Быть того не может.
Но когда Майкл увидел, что Ларс на нас не смотрит, а сосредоточенно размешивает сахар в кофе, то он встал и громко так сказал:
– Ну, ребята, я пошел. Скоро утро.
Все посмотрели на него как на сумасшедшего. Некоторые даже еще не доели. А Лилли сказала:
– Что это с тобой, Майкл? Боишься не выспаться?
Но Майкл решительно достал кошелек и принялся высчитывать, сколько он должен.
Я тоже быстренько вскочила.
– Я тоже страшно устала, – сказала я, – Ларс, вызови машину.
Ларс встрепенулся, обрадовавшись, что появилось занятие, и запищал телефоном. Кенни тоже вскочил и начал болтать какую-то ерунду:
– Ох, как жаль, что тебе пора, ведь еще совсем не поздно, а ты уже собралась. Миа, так я позвоню тебе?
При последнем вопросе Лилли посмотрела на меня, на Кенни, а потом – на Майкла. И тоже встала.
– Идем, дружище, – произнесла она и положила руку на плечо Борису.
Все вокруг зашарили по карманам в поисках денег… и тут я вспомнила, что у меня-то нет ни цента. У меня нет с собой даже сумочки, куда бы можно было положить деньги. Это существенное упущение в моем свадебном наряде. Кто же знал, что понадобится?
Я поймала Ларса за локоть и шепчу ему:
– Ларс, мелочь есть? У меня финансы закончились.
Ларс кивнул и полез за кошельком. Тут влез Кенни:
– Нет, нет, Миа. Я заплачу за твои блинчики.
Это выбило у меня почву из-под ног. Я не хотела, чтобы он платил за мою еду. И за пять чашек кофе Ларса.
– Нет, нет, – говорю, – что ты, не стоит.
Это не дало желаемого эффекта.
– Я настаиваю, – сказал Кенни и начал бросать деньги на стол.
Вспомнилось, что принцесса должна быть вежливой.
– Большое, – говорю, – спасибо, Кенни.
Ларс протянул Майклу двадцатку:
– Держи, за билеты в кино.
Но Майкл не взял денег. Стоп, это же деньги Ларса, папа завтра отдаст ему! Но тем не менее Майкл заметно смутился. Он весь покраснел, но денег все равно не взял.