Потом мне рассказали, что конкретно требуется от консортов, и теперь я уже сильно сомневаюсь, что кто-нибудь когда-нибудь поцелует меня взасос. И вообще, кажется, я начинаю понимать, почему мама не захотела выходить замуж за папу – ну, если он все-таки сделал ей предложение.
Вот, вклеила листок.
Что требуется от принца-консорта принцессы Дженовии
Перед тем как выйти из комнаты, консорт должен спросить дозволения у принцессы.
Консорт может заговорить лишь после того, как закончит говорить принцесса.
Консорт начинает есть только после того, как начнет есть принцесса.
Консорт может сесть только после того, как сядет принцесса.
Как только принцесса встает, консорт тоже должен встать.
Консорт не имеет права рисковать собой: быстро ездить на автомобиле и плавать на лодке, заниматься альпинизмом, прыгать с парашютом и т. д., – до тех пор, пока не обеспечит появление наследника.
В случае расторжения брака или развода консорт должен полностью отказаться от опеки над детьми, рожденными в браке с принцессой.
Консорт должен отказаться от гражданства своей родной страны и принять гражданство Дженовии.
Они серьезно? Это что же за придурок мне достанется, в конце концов? Да я могу считать себя везучей, если на мне вообще кто-нибудь женится. Какой козел захочет жениться на девушке, если ему даже нельзя будет ее перебить или выйти из комнаты во время ссоры? Или придется отказаться от гражданства родной страны?
Меня колбасит от одной мысли, что когда-нибудь придется выйти за такого лоха. Я заранее тоскую по крутому парню, который гоняет на машинах, лазит по горам и прыгает с парашютом и который мог бы быть моим, если бы не этот дурацкий трон.
ПЯТЬ ПРИЧИН, ПО КОТОРЫМ БЫТЬ ПРИНЦЕССОЙ – ПОЛНЫЙ ОТСТОЙ
1. Нельзя выйти замуж за Майкла Московица (он никогда не откажется от американского гражданства в пользу гражданства Дженовии).
2. Невозможно никуда пойти без телохранителя (мне нравится Ларс, но, слушайте, даже папа римский иногда остается один, чтобы помолиться).
3. Нужно придерживаться нейтрального мнения относительно всех важных тем типа производства мяса и курения.
4. Приходится заниматься принцессоведением с бабушкой.
5. По-прежнему надо учить алгебру, хотя совершенно непонятно, зачем она нужна правительнице маленького европейского княжества.
Понедельник, 27 октября, позже
Я решила, как только приду домой, сказать маме, что им с мистером Дж. надо бежать, причем немедленно. Уже прибыл профессиональный организатор мероприятий! Конечно, будут сложности, поскольку у мамы вот-вот должна открыться персональная выставка, но тут уж ей придется выбирать – или выставка, или свадьба с королевским размахом, какой этот город не видывал… видимо, никогда.
Но, когда я пришла домой, мама обнималась с унитазом. У нее начался самый вульгарный токсикоз, и ее тошнило в любое время дня и ночи, а не только по утрам.
Ей было так хреново, что я побоялась рассказывать о бабушкиной инициативе – вдруг ей от этого совсем поплохеет.
– Не забудь поставить кассету, – то и дело просила мама из туалета.
Я сначала не поняла, о чем она, зато мистер Дж. все понимал. Мама хотела записать мое интервью с Беверли Белрив! А я-то совсем о нем забыла, пока торчала у бабушки. Но мама помнила.
Поскольку она сама была не в состоянии, мы с мистером Дж. смотрели интервью вдвоем – ну между беготней в ванную, чтобы отнести маме то водичку, то чего-нибудь солененькое. Сначала я думала, что расскажу про бабушку и свадьбу мистеру Дж. во время первой же рекламной паузы, но дальше пошла такая жесть, что у меня все повылетало из головы.
Позже Беверли Белрив – не иначе, желая произвести самое приятное впечатление на папу, – прислала и запись интервью, и его расшифровку на бумаге. Надо вклеить распечатку в дневник, чтобы потом, когда меня снова попросят дать интервью, можно было перечитать эти страницы и сразу вспомнить, почему я больше никогда, ни за что не соглашусь участвовать в телепередаче.
ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ / СЕМЬ за 27 октября, понедельник
Американская принцесса
Б. Белрив, интервью с М. Ренальдо
Вид: Томпсон-стрит (Сохо). На заднем плане виднеется здание Всемирного торгового центра.
Беверли Белрив (ББ):
Представьте себе обычную девчонку. Настолько обычную, насколько может быть подросток, живущий в Гринич-Виллидж в Нью-Йорке со своей незамужней матерью, известной художницей Хелен Термополис. Жизнь Мии была полна обычными подростковыми делами – общением с друзьями, учебой, иногда парами по алгебре, – а потом вдруг все резко переменилось.
Вид: обстановка в пентхаусе отеля «Плаза».
ББ: Миа… Могу я называть тебя Мией или ты предпочитаешь, чтобы тебя называли вашим высочеством? Может быть, Амелией?
Миа Ренальдо (МР):
– Э… нет, можете звать меня Мией.
ББ: Миа. Расскажи нам об этом дне. О том дне, когда вся твоя жизнь перевернулась.
МР: Ну, э-э, в общем, мы с папой были здесь, в «Плазе», и я пила чай, а потом начала икать, и все на меня уставились, а папа, ну, это, пытался рассказать, что я наследница трона Дженовии – страны, где он живет, а я такая: «Можно мне выйти», и я вышла и подождала, когда икота прекратится, и, когда я вернулась, папа сказал, что я принцесса, и тут у меня полностью снесло крышу, и я убежала в зоопарк, и смотрела на пингвинов, и никак не могла поверить, потому что мы в седьмом классе писали доклады про разные страны Европы, а я даже не поняла, что мой папа – принц Дженовии. И еще я думала, что умру, если народ в школе про это узнает, потому что не хотела стать уродом, как моя подруга Тина, которая ходит по школе с телохранителем. Но именно это со мной и случилось. Я тоже урод, ужасный урод.
(Беверли пытается повернуть разговор в другое русло.)
ББ: Ну что ты, Миа, не могу поверить, что это правда. Я уверена, что ты очень популярна у себя в школе.
МР: Ничего подобного. Ни капельки. В моей школе популярны только качки и чирлидерши. Но я непопулярна. И я не дружу с теми, кто популярен. Они никогда не приглашают меня на вечеринки и всякое такое. Ну крутые вечеринки, где пьют пиво, выделываются и типа того. Я ведь не качок, не чирлидерша и не одна из умников…
ББ: Но разве ты не из умников? Насколько мне известно, ты ходишь на занятия для особо одаренных.
МР: Ну да, но на самом деле это типа продленки. Мы ничем особым не занимаемся, так, валяем дурака в основном, поскольку учительницы никогда нет в классе, она все время торчит в учительской и не знает, что мы делаем. Ну а мы валяем дурака.
(Беверли все еще надеется сделать со мной приличное интервью.)
ББ: Но я не думаю, что у тебя есть время на то, чтобы валять дурака, правда, Миа? Например, сейчас мы сидим в номере твоей бабушки, знаменитой вдовствующей принцессы Дженовии, которая каждый день обучает тебя королевскому этикету.
МР: Ну да. Она учит меня принцессоведению после школы. Ну когда заканчиваются дополнительные занятия по алгебре, которые проводятся после уроков.
ББ: Миа, но у тебя ведь, кажется, есть приятные новости?
МР: Ой, да… Очень приятные. Я всегда хотела быть старшей сестрой. Но они не хотят поднимать шум. Все пройдет очень скромно, в мэрии, я буду свидетельницей…
Я много чего наговорила, очень много, просто слишком мучительно все вспоминать. Еще минут десять лопотала как полная кретинка, а Беверли Белрив отчаянно пыталась подвести меня поближе к теме заданного ею вопроса.
Но это оказалось выше даже ее журналистских сил. Меня несло. Ужасное волнение и микстура от кашля с кодеином сделали свое дело. Но миссис Белрив честно пыталась, надо отдать ей должное. Она закончила интервью так.
Вид: Томпсон-стрит, Сохо.
ББ: Нет, она не качок и не чирлидер. Своим существованием Амелия Миньонетта Гримальди Термополис Ренальдо бросает вызов социальным стереотипам, типичным для современной системы образования. Она принцесса. Американская принцесса.
Но пока каждый день ей приходится решать те же проблемы, что и тысячам подростков по всей стране… Есть только один нюанс: когда-нибудь она будет править народом.
А весной она станет старшей сестрой. Да, «Двадцать четыре на семь» выяснили, что Хелен Термополис и учитель Мии по алгебре Фрэнк Джанини, которые не женаты, ожидают в мае рождения первого ребенка. Не переключайтесь, дальше вы увидите эксклюзивное интервью с отцом Мии, принцем Дженовии… Смотрите в программе «Двадцать четыре на семь».
Ну, короче, я срочно переезжаю в Дженовию.
Мама, которая к концу программы смогла выползти из ванной, и мистер Джанини пытались убедить меня, что все не так плохо.
Но это было ужасно. Поверьте мне, просто катастрофа.
Как только зазвонил телефон, я сразу поняла, что сейчас начнется.
– Ой, не берите трубку! – внезапно воскликнула мама. – Это моя мама! Фрэнк, я забыла рассказать им о нас!
А я вот была совсем не против того, чтобы позвонила бабушка Термополис. Уж лучше она, чем тот, кто звонил на самом деле: Лилли в приступе бешенства.
– Как ты могла обозвать нас кучкой уродов? – завизжала она в трубку.
– Лилли, ты о чем? – растерялась я. – Я не называла тебя уродом.
– Ты фактически объявила на всю страну, что люди в средней школе имени Альберта Эйнштейна разделены на несколько социальных групп, а ты и твои друзья – это такой отстой, что не вписываются ни в одну из этих групп!
– Ну, – проговорила я, – это так и есть.
– Говори только за себя! А О. О.?
– Что О. О.?
– Ты сообщила всей стране, что мы валяем дурака, потому что миссис Хилл все время тусит в учительской! Ты что, совсем дура? Не понимаешь, что у нее теперь будут неприятности?
Тут у меня внутри все сжалось, как будто кто-то крепко стиснул мои внутренности.