– Ну хоть страничку? – уговаривала я.
– Нет.
– Ну одно предложение?
– Нет.
Майкл о книге тоже только узнал. Он успел рассказать мне до появления миссис Хилл, что предложил Лилли напечатать ее произведение в своем инет-журнале «Головоломка», но та очень вредным голосом ответила, что найдет себе официального издателя.
– А про меня там есть? – спросила я. – В твоей книге будет написано про меня?
Лилли ответила, что, если люди не прекратят доставать ее, она бросится со школьной водонапорной башни. Преувеличивает, конечно. Туда теперь невозможно подняться из-за того, что несколько лет назад какие-то старшеклассники запустили в цистерну с водой горсть головастиков.
Я все никак не могу поверить, что Лилли писала книгу, а мне даже не сказала. В смысле, я всегда знала, что Лилли собирается писать книгу о жизни молодежи в Америке после холодной войны, но не думала, что она начнет работу до окончания школы. По-моему, книга получится недостаточно зрелая – я слышала, такая работа идет гораздо лучше после перехода в десятый класс.
Ну, наверное, можно понять то, что человек скорее расскажет свои секреты тому, кто целует его взасос, чем своей лучшей подруге. Но я все равно бешусь от мысли, что Борис знает о Лилли вещи, которые не знаю я. Ведь я-то Лилли все рассказываю.
Ну, кроме того, что я думаю о ее брате.
А, да, еще про тайного поклонника.
И про маму и мистера Джанини.
Но про все остальное я ей рассказала.
НЕ ЗАБЫТЬ:
1. Перестать думать про М. М.
2. Дневник по английскому! Волнующий момент!
3. Кошачий корм.
4. Ватные палочки.
5. Зубная паста.
6. ТУАЛЕТНАЯ БУМАГА!
Вторник, 28 октября, биология
Куда бы я сегодня ни шла, везде появляются друзья и последователи. Кенни только что спросил, что я делаю на Хэллоуин. Я ответила: может, придется присутствовать на семейном мероприятии. А он сказал, если мне удастся отвертеться, можно пойти с ним и его компанией из компьютерного клуба на «Шоу ужасов Рокки Хоррора».
Я спросила, Майкл Московиц из его компании – он ведь у них казначей, – и Кенни, ответил, что да.
Сразу захотелось спросить, упоминал ли Майкл обо мне, или, может, я ему как-нибудь там нравлюсь, но я не решилась.
А то вдруг Кенни подумает, что он мне нравится. В смысле, Майкл. Ну и жалкий у меня тогда будет видок.
Посвящается М.
О, М., прошу тебя, очнись,
Пойми, я – игрек, а ты – икс.
И сумма в таком уравнении
Всегда = наслаждению.
Как переменная функция стремится к бесконе4ности,
Так мы будем с4астливы 8 ве4ности.
Вторник, 28 октября, 6 часов вечера, возвращаюсь домой от бабушки
Со всей этой суетой вокруг интервью на «Двадцать четыре на семь» я совершенно забыла про бабушку и организатора мероприятий Виго!
Реально. Клянусь, я напрочь забыла про Виго с его верхушками спаржи и вспомнила о них, только когда явилась к бабушке на принцессоведение. Захожу в номер, а там толпится народ. Кто-то орет в телефон: «Нет, должно быть не четыреста, а четыре тысячи длинных розовых роз!» – кто-то красиво надписывает карточки, указывающие гостям, где им сидеть за столом. Посреди всего этого столпотворения восседает бабушка с Роммелем на коленях и дегустирует шоколадные трюфели.
Ага, трюфели. А на Роммеле – сиреневая накидка из меха шиншиллы.
– Нет, – сказала бабушка, кидая липкий, откусанный шоколадный шарик обратно в коробочку, которую держал перед ней Виго, – эти не подойдут. Вишни – это так вульгарно.
– Бабушка! – Я не верила своим глазам. Я задыхалась от волнения, как сама бабуля, когда узнала, что мама беременна. – Что ты делаешь? Кто все эти люди?
– А, Миа, – оживилась бабушка. По остаткам конфет в коробочке, которую держал Виго, было видно, что у них начинка из нуги, но к бабушкиным зубам не прилипло ни крошки. Хорошо бы она научила меня этой королевской хитрости. – Чудесно. Садись и помоги мне выбрать трюфели, которые преподнесут гостям после свадьбы в качестве прощального подарка.
– Гостям? – Я опустилась на стул, подвинутый Виго, и сбросила на пол рюкзак. – Бабушка, ну я же говорила. Мама ни за что не согласится. Она не хочет такую свадьбу.
– Беременные женщины не всегда способны рассуждать разумно, – тряхнула головой бабушка.
Я заметила, что, действительно, согласно изученной мной литературе, гормональная перестройка организма часто доставляет беременным женщинам неудобство, но нет никаких оснований считать, что эта перестройка изменит мамино отношение к свадебным церемониям, тем более что до беременности она думала точно так же. Просто моя мама не тот типаж, который мечтает о королевской свадьбе. В смысле, она собирается с подругами раз в месяц глотнуть «Маргариты» и сыграть партию в покер.
– Но дело в том, ваше высочество, – встрял Виго, – что она теперь будущая мать правящего монарха Дженовии, соответственно, на нее распространяются все королевские почести и привилегии.
– Тогда, может, предоставить ей привилегию самой организовать собственную свадьбу? – поинтересовалась я.
Бабушка так расхохоталась, что поперхнулась сайдкаром, которым она запивала каждую пробу трюфелей, чтобы освежить восприятие.
– Амелия, – проговорила она, закончив наконец кашлять, что, судя по тому, как Роммель закатил глаза, сильно его встревожило, – твоя мать будет бесконечно благодарна нам за все, что мы ради нее сделали. Вот увидишь.
Я поняла, что спорить бесполезно. Тут требовались иные методы, и мне предстояло провернуть это дело после занятия, на котором я училась писать благодарственные письма и записки. Вы не представляете, сколько свадебных подарков и всякого детского барахла начали слать маме в отель «Плаза» разные незнакомые люди. Вот просто офигеть. Номер был забит бутылочками, вафельницами, скатертями, пинетками, чепчиками, ползунками, подгузниками, игрушками, колыбельками, пеленальными столиками и прочей дребеденью. Вот уж никогда не думала, что младенцам требуется столько добра. Но, подозреваю, что маме все это не нужно. Она никогда не была наседкой.
Я отправилась к папе. Его не было в номере! Спросила дежурную в холле, не знает ли она, куда он ушел, и та сказала, что ей точно неизвестно. Она, правда, абсолютно точно знала, что он ушел не один, а с Беверли Белрив.
Ну я рада, конечно, что папа нашел себе новую подружку, но але! Он что, не видит, как прямо под его королевским носом закручиваются события, которые скоро перерастут в катастрофу?
Вторник, 28 октября, 10 часов вечера, дома
Ну вот, случилось. Надвигающаяся катастрофа официально стала наступившей катастрофой. Потому что бабушка как с цепи сорвалась. Я не догадывалась, насколько все плохо, до тех пор, пока, вернувшись вечером домой, не обнаружила за обеденным столом семейку.
Ну да, семейку. Во всяком случае, передо мной сидели мамаша, папаша и ребенок. Реально. Сначала я решила, что это заблудившиеся туристы. В нашем районе полно туристов. Может, они искали парк Вашингтон-сквер, но сами не заметили, как пошли за разносчиком из китайского ресторана, и их по ошибке занесло к нам.
Но тут женщина в розовых трениках (явное доказательство того, что она не из этого города) вытаращила на меня глаза и вскрикнула:
– Господи! Ты правда всегда ходишь с такой прической? Я была уверена, что это только для телевизора тебе сделали!
У меня со стуком упала челюсть.
– Бабушка Термополис?!
– Какая еще бабушка Термополис?! – изумилась та. – Совсем они тебе голову заморочили своими королевскими штучками. Ты что, забыла меня, детка? Я бабуля!
Бабуля! Моя бабушка с маминой стороны. А рядом с ней – в половину ее роста, в бейсбольной кепке – мамин папа, дедуля! Юного здоровяка в клетчатой фланелевой рубашке и комбинезоне я не опознала, но какое это имеет значение? И что, интересно знать, эти полузабытые родственники, ни разу в жизни не покидавшие Версаль, штат Индиана, делают у нас дома в Гринич-Виллидж?
Я получила объяснение после краткой беседы с мамой, на след которой сумела выйти лишь благодаря телефонному шнуру, тянущемуся из гостиной в ее спальню и далее – в шкаф-купе. Мама сидела за тумбой для обуви (пустой, вся обувь валялась на полу) и шепотом переговаривалась с папой.
– Мне без разницы, как ты это сделаешь, Филипп, – шипела она в трубку. – Объясни своей матери, что на этот раз она зашла слишком далеко. Пригласить моих родителей, Филипп! Ты же знаешь, какие у нас отношения! Если ты не уберешь их отсюда немедленно, очень скоро Миа сможет общаться со мной только через щель в двери палаты для психбольных.
В трубке послышалось успокаивающее папино бормотание. Тут мама заметила меня.
– Они еще тут? – шепотом спросила она.
– Э‑э, да. В смысле, ты их не приглашала?
– Нет, конечно! – Глаза у мамы стали как крупные оливки каламата. – Твоя бабушка пригласила их на дурацкую свадьбу, которую она решила устроить для нас с Фрэнком в пятницу!
Я виновато сглотнула. О‑па.
Вообще-то события закручивались с бешеной скоростью. Сначала я узнала, что мама беременна, потом заболела, потом голова у меня была занята ДжоКошем и этим интервью…
Ну ладно. Нет мне оправдания. Я ужасная дочь.
Мама протянула мне трубку.
– Он хочет с тобой поговорить.
– Папа? Ты где? – спросила я, взяв трубку.
– В машине, – ответил он. – Послушай, Миа, я снял твоим родственникам номера в отеле неподалеку от вашего дома, в «Сохо-Гранд», хорошо? Посади их в лимузин и отправь туда.
– Ладно, пап, – сказала я. – А как быть с бабушкой и свадьбой? По-моему, там все немножко вышло из-под контроля.
Преуменьшение года.
– Бабушкой я займусь, – сказал папа голосом капитана Пикара, того самого, из сериала «Звездный путь: следующее поколение».
Я сразу подумала, что Беверли Белрив, наверное, сидит рядом с ним в машине, вот он и изображает из себя принца.