– В этом нет необходимости, генерал. – Она отпустила ткань, когда Габ развернулся к ней лицом. – Если распространятся слухи о предателе, это пагубно скажется на авторитете Эллина. Если король не способен держать в узде собственных подданных, что уж говорить о весе неблагой власти в глазах других правителей.
– Тогда что ты предлагаешь? – поинтересовалась Саманта, задумчиво склонившись вперед.
– Подождать. Рано или поздно лазутчик сам себя выдаст. А пока цель нашего визита в Низший Двор, как и сказал брат, не должна выйти за рамки круга собравшихся.
Бриэль поправила бант на лифе и встала. Следом за ней поднялся Артур. Сосредоточенный взгляд брата остановился на мне, пока я с хмурым выражением лица ковыряла носком туфли старинный ковер недалеко от стены.
– Уже поздно, нам всем не помешает отдых, – добавила Бриэль и взяла моего брата под руку. – Завтра обсудим детали. А пока Габриэль, – она игриво подмигнула генералу, так и застывшему на месте, – подготовит рунические камни к открытию портала, а я немедленно свяжусь с Лилиан, попробую объяснить ей причину нашего визита, не вдаваясь в подробности.
Эллин согласно кивнул и благодарно улыбнулся сестре. Словно испытал облегчение от того, что ему не пришлось самому отдавать приказы.
Пока Артур и Бри приближались ко мне, каштановые кудри брата затейливо подпрыгивали при каждом движении.
– Спокойной ночи, Агнес, – тепло попрощался он. – Мы обязательно поговорим, когда оба будем готовы. – Артур осторожно поцеловал меня в макушку, а я лишь подняла на него усталый взгляд. – Помни, я люблю тебя. И тебе вовсе не обязательно противостоять всему миру в одиночку.
Артур отстранился и на прощание задиристо ущипнул меня за нос, совсем как раньше, словно между нами не зияла пропасть лжи. Обойдя возлюбленного, меня обняла Бриэль и добавила:
– Враг не тот, кто причиняет боль, а тот, кто не осознает ошибок. Разве мы ценили бы штиль, если бы не бушевал шторм?
Вопрос принцессы остался без ответа, и она вместе с Артуром покинула библиотеку.
Плечи Эллина напряглись, натянув на широкой спине белоснежную ткань камзола, словно слова сестры задели и в нем какую-то струну.
Габриэль поклонился королю, отсалютовал Саманте и размашисто двинулся ко мне. В груди неприятно шевельнулось, когда Саманта обошла стол и нежно коснулась сжатой в кулак руки Эллина. Я тут же отвернулась.
– Пойдем, Аги-Маги, я провожу тебя на гостевой этаж, – предложил генерал, не сводя с меня глаз.
Я слишком резко расправила ногой шлейф халата и поморщилась от пронзившей спину жгучей боли. Меня не прельщала перспектива остаться в одной комнате с королем и его бывшей любовницей, поэтому я с радостью приняла предложение Габриэля улизнуть из библиотеки, где с каждым мгновением дышать становилось все труднее. Словно витавшее между нами с Эллином напряжение лишало окружающий воздух кислорода.
Я вышла в залитый светом центр библиотеки и низко поклонилась Неблагому Королю. Он тяжело выдохнул и повернулся ко мне полубоком, скрыв раненую часть лица.
– Приятных сновидений, ваше величество, – вежливо попрощалась я и, выпрямившись, последовала за Габом.
Король не ответил.
Хоть я и сама прекрасно знала дорогу к своей спальне, но противиться сопровождению не стала. Вполне возможно, мне не доверяли, а может, Габриэль просто нашел предлог, чтобы о чем-то меня расспросить.
– Как ваша рана? – внезапный вопрос Эллина застал меня врасплох на пороге.
Я обернулась. Король стоял лицом ко мне, подперев поясницей стол. С трудом сглотнув, я постаралась не таращиться на его увечье.
– Благодаря вам все прекрасно, – любезно ответила я и сдержанно улыбнулась.
Такая же наигранная улыбка отразилась и на губах Эллина. Очень захотелось узнать, о чем он думает. Сожалеет ли, что спас меня? Что не позволил мне умереть и навсегда покончить с пророчеством?
Неожиданно Эллин недовольно фыркнул, словно прочитал мои мысли. Ночная темнота из углов библиотеки проскользнула в его выразительный взгляд.
– Как легковерно вы принимаете фальшивые убеждения других, ваше высочество. И как жаль, что за благими намерениями вы видите лишь мою порочность.
От удивления я ахнула и прикрыла рот ладонью. Красивый баритон короля подобно кинжалу друидов, разрезавшему его лицо, полоснул меня по до сих пор не зажившему сердцу, и я сорвалась.
– Фальшивые убеждения? Так вы оправдываете уничтожение деревни, или смерть своих родителей, или…
– Хватит! – резко вмешалась Саманта, встав так, чтобы закрыть собой короля. – Ты ничего не знаешь! И не тебе судить решения Эллина. Да, ему пришлось испачкать руки в крови невинных, но это принесло гораздо больше блага, чем ты думаешь.
– И какое же благо принесла смерть моей мамы? – Я порывисто подалась вперед, впервые за всю встречу сократив расстояние между мной и Неблагим Королем до нескольких шагов. Меня трясло, словно от озноба. Я понимала, что не стоит обострять ситуацию, для достижения общих целей нам нужно действовать сообща, но не могла противиться давлению скорби и горя.
Габриэль осторожно сжал мое плечо и потянул назад, требуя прекратить перепалку.
Эллин отодвинул Саманту и подошел ко мне вплотную. Легкие обожгло любимым ароматом корицы, всегда витающим подле него. Сэм нервно забарабанила ногтями по спинке кресла, стоявшего рядом со столом.
– Смерть Элеонор Потроут была вынужденной мерой. У меня не было выбора.
От вспыхнувшей досады и злости зрение заволокло красным, магия запульсировала в висках, и в библиотеке затряслись канделябры.
– Выбор есть всегда, ваше величество! Маркус неоднократно запрашивал вашу аудиенцию, он хотел заключить с вами сделку, чтобы изменить пророчество!
Я постаралась делать глубокие вдохи, чтобы совладать с собой и не натворить глупостей. Но гнев на Эллина и огорчение от необдуманных решений отца взяли вверх. Вдоль стен расцвел папоротник.
Неблагой Король с сочувствием смотрел на меня, и я не понимала, чем вызвано его подавленное состояние: то ли моими трясущимися руками и блестящими от слез глазами, то ли собственными тяжелыми воспоминаниями.
– Если бы я согласился на сделку с твоим отцом, это бы дискредитировало нас обоих как правителей. Слабость – не присущая короне черта. Я не мог предложить свою жизнь взамен на его обещание не производить наследников, – резким тоном сообщил Эллин, возвышаясь надо мной, словно ледяная статуя. А потом тяжело сглотнул, как будто вел внутреннюю борьбу с собой.
Я отрицательно покачала головой, отказываясь воспринимать скрытый смысл его слов. Он был королем фейри, в то время как моя мама – жалкой пешкой, которая стояла на пути к его спасению.
Что-то во мне больно надломилось, как хрустнувшая под сапогом веточка, и я резко подалась вперед. Саманта едва заметно вздрогнула, а ошарашенный Габриэль скривился, когда я с размаху отвесила Эллину звонкую пощечину. От удара заныла ладонь, я предательски расплакалась, а Неблагой Король отвернулся.
– Рад, что вы выпустили пар, – тихо произнес Эллин, когда я отпрянула назад, утирая слезы. Он провел пальцами по своей покрасневшей под шрамом щеке и нахмурился. – Надеюсь, вам стало легче, ваше высочество.
Король убрал руку от лица, засунув ее в карман брюк. Внутри меня все кипело, но дышать и вправду стало проще.
– Я не могу исправить прошлое, – понуро добавил он. – Но вместе мы способны изменить будущее и не допустить новых ненужных жертв.
Эллин хитро прищурил глаза, и я догадалась, для чего был этот спектакль. Он желал разрядить между нами обстановку, позволить скопившимся эмоциям выплеснуться наружу. Будь то гнев, обида или желание, вспыхнувшее от страстных воспоминаний.
Эллин кивнул генералу. Тот схватил меня под руку и повел к двери. Я не сопротивлялась, решив, что на сегодня достаточно душевных испытаний.
– Добрых снов, принцесса. И я уверяю вас, что никогда ни о чем не сожалел так сильно, как о выборе, которого нас лишили.
Я выскочила из библиотеки и, не оборачиваясь, поспешила к лестнице. Габриэль следовал за мной, отстраненно любуясь зимними пейзажами на картинах и давая мне возможность взять себя в руки.
Мы миновали очередной лестничный пролет, спустились в просторный холл со скульптурой снежного барса и завернули за угол. Я практически бежала, силясь обогнать бешено колотящееся о ребра сердце. И лишь немного успокоилась, когда мы прошли мимо гостевых покоев, спустились по еще одной ледяной лестнице и оказались в розарии.
Меня всегда притягивал этот сад с пушистыми шапками снега на пихте и обледенелыми розами. Я остановилась рядом с фонтаном, в центре которого искрилась в звездном свете мраморная фигура утонченной фейки – матери Эллина.
Поскрипывая снегом, рядом со мной встал Габриэль и задумчиво опустил ресницы.
Холод меня не беспокоил. Хотя легкий халатик и сорочка вряд ли согревали, зато мороз приятно щипал рану на спине и успокаивал пылающие внутри эмоции, даруя разуму ясность.
– Люблю это место, – спокойно произнес генерал и осторожно толкнул меня плечом.
Я не ответила. Все здесь напоминало о моей несчастной любви. Ветвистый дуб, под которым мы валялись в снегу после бала Зимней Луны. Лавочка, на которой Эллин намекнул о чувствах ко мне, и светящаяся арка, где я впервые ощутила, как содрогается от удовольствия его тело. Чарующий сад вызывал ностальгию, пронзал сердце осколками прошлого.
Спрятав лицо в ладонях, я всхлипнула и прошептала:
– Почему? – Габриэль наклонился ближе. Наверное, я произнесла это беззвучно, если даже острый слух фейца не смог различить мой вопрос. – Почему Эллин спас меня?
Генерал закусил губу, очевидно, не готовый к такому повороту нашей беседы.
– Сделка не обязывала Неблагого Короля помогать мне, а потеря связи родственных душ ничего не значит по сравнению с его желанием сохранить власть. Если бы Эллин позволил огненному полководцу добить меня, то угроза от пророчества миновала бы в одночасье.