Кровать была настолько огромной, что, сидя на краю, я ощущала себя ребенком, посягнувшим на родительскую постель.
Эллин стянул с себя камзол и бросил его на спинку изогнутой софы. Немеркнущее солнце выхватывало золото, которого в нашей комнате имелось с лихвой. По бежевым стенам плыли радуги и прыгали солнечные зайчики, и я зачарованно любовалась их танцем.
В покоях находился общий гардероб, в котором с одной стороны красовались легкие желто-оранжевые и персиковые платья, а с другой висели строгие мужские рубашки. Еще одна дверь вела в выполненную из меди и все того же золота купальню. Я ненадолго заглянула туда, чтобы привести в порядок волосы и освежить лицо.
Долгое молчание между нами словно наэлектризовывало пространство. Я перевела любопытный взгляд со стен на похрустывающего пальцами Эллина. Он сидел на софе и делал вид, будто увлечен тем же самым буйством красок, что и я.
– Мне известно о Ванессе.
Мой смущенный голос разорвал тишину и пронесся по комнате, словно смертельная стрела. Не знаю, что именно заставило меня заговорить о погибшей дочери торговца. Возможно, я надеялась, что Эллин раскроет мне недостающую часть истории злополучной ночи, которая отняла так много жизней.
Он вздрогнул и крепко зажмурился, словно я бросила в него змею. Впрочем, проявление боли длилось лишь пару мгновений, Эллин моргнул, и в ледяных глазах вновь застыла пустота.
Неблагой Король упорно молчал, и моя надежда на получение ответов быстро испарилась.
– Извини, мне не стоило затевать этот разговор.
Встав с кровати, я прошлепала босыми ногами к комоду. Дернула медную ручку ящика и выудила из него бриллиантовые сережки, которые подходили к моему новому наряду из золотого шелка.
– Несс была замечательной. Особенной, – с нежностью признался Эллин. Слегка подавшись вперед, он сел так, чтобы сцепленные в замок руки оказались между колен.
– Ты любил ее? – И вновь я не смогла удержать язык за зубами, выдав ревностные опасения, что кроме Саманты он увлекался и другими девушками.
– Помимо любви есть и другие, не менее значимые чувства, ваше высочество. Мы разделяли крепкую дружбу. Жаль, что я не мог никому о ней рассказать. Ванесса стала для меня чистым светом, островком надежды в море вечного хаоса жизни. – Лед в его глазах тронулся, обнажив приглушенный блеск тоски.
– Но ведь твоя мать была дочерью торговца, и это не помешало ей войти в королевский круг, – с недоумением заметила я, застегивая бриллиантовую серьгу.
– Да, но Несс была другой. Ее никогда не интересовали власть и сопряженные с ней проблемы. Она была выше политических интриг, а я не хотел насильно втягивать ее в дворцовую грязь.
– Поэтому ты сблизился с Самантой. – Если мои умозаключения удивили Эллина, то вида он не подал, только его широкая бровь взметнулась вверх. – После ухода Ванессы ты нуждался в поддержке. Какие бы события ни определили твой выбор так жестоко расправиться с собственным народом, предполагаю, что клеймо убийцы – это тяжелая ноша.
Хоть пыталась казаться невозмутимой, но пальцы, подносящие вторую серьгу к уху, предательски дрожали, и я отложила украшение обратно на комод.
Эллин выпрямился и резко встал с софы. С невероятной скоростью, присущей высшему фейцу, он приблизился и протянул руку к моему лицу.
Мой пульс взволнованно участился, дыхание сбилось. Король наклонился, чтобы коснуться моей щеки костяшками пальцев, а я в поисках поддержки дрожащего тела оперлась рукой на комод. Острый угол сережки проткнул мою ладонь насквозь. Тело прошила боль настолько жгучая, что мне пришлось стиснуть зубы. Однако дело было не в злосчастном украшении, пустившем мою кровь. Боль исходила от сердца, которое рвалось на части, словно его тянули в разные стороны. Пророчество вселяло в меня страх, но самая большая рана саднила из-за трагического конца матери от той самой руки, которая так отчаянно тянулась ко мне.
Я отвернулась, сделав вид, что рассматриваю рану. Стоило заметить на моей коже кровь, и Эллин прерывисто втянул ртом воздух, в безуспешной попытке сопротивления собственному порыву.
– Позволь, – мягко, без нажима, но со стальными нотками в голосе попросил он и осторожно приподнял мою сжатую в кулак руку.
Из его жестов исчезла нежность, Эллин просто желал убедиться, что со мной все в порядке. Я усмехнулась и с вызовом заглянула в его ледяные глаза. Нет гораздо глубже, я смотрела туда, где жила его обреченная душа. Туда, где раньше теплилась наша любовь.
Мои глаза вспыхнули магическим светом. Я разжала ладонь, и свет отразился в неглубоком порезе, залечив его. Король устало опустил голову и неохотно выпустил мою руку, словно демонстрация благой силы разрушила для него иллюзорные образы.
– Мы оба любим тени тех, кем мы не являемся. Вы желаете смертную девушку, которой никогда не существовало. – Я прижала исцелившуюся ладонь к груди. – А я скучаю по мужчине, который учил меня кататься на коньках.
– Агнес, – не разрывая зрительного контакта, мучительно простонал Эллин. Мой взор скользнул по его шраму, как по напоминанию горестной правды.
– Но реальность такова, что мы оба катализаторы древних планов прародителей. – Я больше не могла выносить отблески боли в глазах короля. Не выдержав напряжения между нами, его маска непринужденности начала трещать по швам, и я опустила взгляд на свою окровавленную ладонь. – Мы как равновесие. Ты уничтожил мою жизнь, а меня призвали забрать твою.
Эллин указательным пальцем осторожно, словно опасался реакции, приподнял мой подбородок. Холод его рук знакомо остудил лицо. Я поддалась разлившемуся в груди трепету и вскинула голову. Наши губы оказались так маняще близко, что отчаянная тоска по возлюбленному, которого я вопреки всему по-прежнему любила и желала, обуяла меня с новой силой.
– Как же вы наивно слепы, ваше высочество. – Все внутри меня затянулось в тугой узел, а земля ушла из-под ног. – С нашей первой встречи вам принадлежал я настоящий.
Теперь зажмурилась я. Меня столько раз обманывали и предавали, что даже в слова мужчины, которому не подвластна ложь, было сложно поверить.
Обжигающая кожу слезинка стекла по щеке, быстро смешавшись с холодным касанием губ Эллина. Это был робкий поцелуй, полный надежды и молчаливых обещаний.
– Научитесь видеть правду сквозь плотный занавес иллюзий, и все изменится.
Он резко отстранился и встал возле кровати, широко расставив ноги. Я все еще потерянно прижималась к комоду, когда к нам, негромко постучав, вошел лакей Лилиан. Похоже, Эллин расслышал его приглушенные дверью шаги чуть раньше. Пусть моя сила и не уступала Неблагому Королю, но, не привыкнув жить с обостренными чувствами восприятия мира, я часто их подсознательно блокировала.
– Королева Лилиан ждет вас в саду.
Лакей в желтом камзоле проводил нас во двор Цитадели Цветов. Лилиан, сложив руки на коленях бронзового платья, сидела в той самой беседке с вьюнками, а вокруг цвели яблони. Я потянулась к крошечному белому цветку и, оторвав бутон, с наслаждением вдохнула исходящий от него аромат.
Лилиан выпорхнула из беседки, и один из гвардейцев с длинными зелеными волосами помог ей сойти по ступенькам, галантно придержав за руку.
Эллин любезно поклонился Лилиан и припал губами к ее запястью, на что та мило захихикала.
– Агнес, Артур, – дружелюбно обратилась к нам королева, и я заметила легкий румянец на ее щеках, – умоляю, не поймите меня превратно, но я бы хотела в первую очередь обсудить с Неблагим Королем и его сестрой дела моего двора.
Эллин отступил от нее и, одарив строгим взглядом, сообщил:
– В этом нет необходимости, у нас нет секретов от семьи Эркенст.
Лилиан вскинула вверх указательный палец.
– Я уверена, Агнес и Артур с удовольствием прогуляются по саду воспоминаний. – В моих жилах застыла кровь. Одно название загадочного места заставило меня нервно закусить губу. – Не скучайте!
Задорно подмигнув мне, королева вернулась назад в беседку.
Эллин с виноватым видом повернулся ко мне, ободряюще подмигнул и последовал за Лили. Бриэль что-то шепнула Артуру на ушко и нехотя поплелась за братом. Перед тем как войти в беседку, она отодвинула стену из вьюнков и проскользнула внутрь.
Лакей довел нас с Артуром до узенькой тропы, которая углублялась в лабиринт зеленых растений, и, поклонившись, с нашего дозволения удалился.
– Давай пройдемся, – застенчиво предложил брат.
Помешкав немного, я согласилась, и мы двинулись вовнутрь прекрасного цветника. Высокие, ровно подстриженные кустарники напоминали стены, создавая иллюзию своеобразного коридора, ведущего на площадь с небольшим прудиком. Вдоль водоема с непривычной для человеческого глаза перламутровой водой тянулись скамейки, но мы устроились на его кирпичном бортике и принялись с любопытством рассматривать дивный прудик.
Я попробовала погрузить пальцы в воду, но словно коснулась холодного зеркала. Испуганно отдернув руку, уставилась на свои сухие пальцы. Видимо, Артура ничуть не удивила необычная структура воды, он слишком усердно сжимал и разжимал нижний край собственной рубашки.
– Решение скрыть от тебя правду о моем друидском происхождении принадлежало маме. Она считала, что, если ты узнаешь правду, сразу кинешься на поиски Маркуса, и это вновь приведет нашу семью на опасную дорожку. – Мысли о заколдованной воде перестали тревожить, и я медленно повернулась к Артуру, нервозно качающему ногой. – После ее гибели я придерживался того же мнения. Держать тебя подальше от всего магического виделось мне единственным шансом на спасение.
Ветер растрепал кудри брата, окутывая меня родным запахом сирени. Он перестал мять подол рубашки и словно за спасательный круг схватился за кулон Сальма. Магический подарок, который, как я раньше верила, поддерживал молодость Артура, был ему без надобности. Скорее, брат носил его в память о маме.
– Что произошло в ночь, когда ее не стало? – Мой голос дрожал, а в животе словно залегли и перекатывались шарики льда. Настало время вновь надавить на болезненные точки прошлого.