– А кто сказал, что наказание должно быть болезненным?
Выпрямившись, я начала двигаться на нем, пока мы оба не потерялись в ощущениях, а вода не затопила мраморный пол.
Глава 36. В последний бой
Королевская резиденция пустовала. Переодевшись в темно-синюю военную форму, я заплела волосы в косы, и мы отправилась во двор, где отец переправлял всех желающих в безопасный лагерь Вильсбурга.
Галантно распахнув двери, Эллин выпустил меня на мороз. Я вскинула голову к хмурому небу, на котором совсем недавно проступили полосы восхода.
Неблагие фейри выстроились в несколько рядов к порталу. Гул встревоженных голосов витал в сладковатом от магии воздухе. Габриэль и вооруженные гвардейцы обходили очереди, внимательно следя за порядком. Возле портала стоял Маркус, и его венкоообразная корона единственным пятном золота сверкала среди посеребренной снегом улицы.
Дориан и Филипп помогали горожанам проходить сквозь бушующую световую спираль. Амина, заметно нервничая, покачивалась на пятках рядом с Филом и что-то отмечала в длинном пергаменте.
Сначала принц заметил Эллина. Неудивительно, ведь тот чуть ли не на голову возвышался над окружающими. Дориан приподнял широкую бровь, а когда напряженный взор скользнул ниже, обнаружил пробивающуюся сквозь толпу меня.
От широты и искренности его улыбки сердце забилось быстрее. Дориан сделал шаг вперед, словно желал броситься ко мне навстречу, но, быстро сообразив, что за нами наблюдают, остался на месте.
Фейри низко кланялись и расступались, пропуская нас к порталу. Маркус проследил за направлением взгляда приемного сына, и его спина облегченно расслабилась.
– Доченька! – радостно воскликнул он, наплевав на королевский этикет.
Отцовский лоб избороздили глубокие морщины, как будто он постоянно хмурился. Разделяющая нас синеглазая фейка отступила, и, на удивление, я впорхнула в объятия к отцу.
– Пап, – как можно тише прошептала я, вкладывая в короткое слово все, что накопилось на душе за долгие месяцы: обиду, понимание и, наконец, прощение.
Он погладил меня по лопаткам.
– Мне очень жаль, Агнес, – прошептал отец мне в макушку, делая вид, что рядом с нами никого нет, хотя Эллин столбом возвышался у меня за спиной, а Дориан поравнялся с ним плечами. Маркус немного отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза. – Твой брат был достойным мужчиной… – Он осекся, увидев на мне военную форму.
– Агни, только не говори, что ты собралась в бой после того, как сама чуть не погибла? – вместо отца спросил Дориан, и я ощутила неприятное покалывание в тонком шраме на горле.
Когда я слегка отступила, в толпе промелькнули знакомые синие волосы и комариные крылья. Сотрясаемая дрожью, Ирма одиноко стояла в очереди с маленьким свертком белоснежной ткани и любяще прижимала его к груди. Заметив меня, пикси радостно мне помахала и даже попыталась ответно улыбнуться, но в ее глазах блеснули безутешные слезы.
– Виктор хотя бы увидел ребенка? – вдруг спросила я у толпившихся рядом мужчин.
Мне ответил Эллин:
– Лорд погиб, защищая Араклеон. Их сын родился на следующий день после осады замка.
Горький удушающий ком встал посреди горла.
– Я убью Александра, – зло прошипела я.
– Доченька… – Отец неодобрительно покачал головой, но я не позволила ему завалить меня доводами, насколько эта идея опасна и глупа.
– Из-за политических интриг огненного короля погиб мой брат! – возмутилась я. – Сколько еще должно умереть невинных ради его пути к всевластию?
Благой Принц двинулся ко мне, чтобы утешить, но я отпрянула, побоявшись, что он запихнет меня в портал.
– Я отправлюсь во Двор Дикой Охоты вместе с Эллином, и это не обсуждается. – Фейри за нами поочередно исчезали в круговороте света, ставя подпись в свитке Амины. Я обратилась напрямую к отцу: – А если вознамеришься помешать, то лучше сразу вычеркни меня из своей жизни. – Ткнув себя пальцем в грудь, я вздернула подбородок.
Маркус почему-то с гордостью посмотрел на меня.
– Другого я от тебя и не ожидал. – Отец потянулся к оружейному поясу и, отстегнув клинок с изумрудной рукояткой, отдал его мне. – Я знаю, что ты оставила свой кинжал в мире смертных, так что время пришло. – Он кивнул на оружие: – Этот клинок когда-то принадлежал Элеонор, он зачарован сильнейшей магией, а острие пропитано соком рябины, так что он ничем не уступает кинжалу друидов.
Я благодарно приняла подарок и, покрутив в руке, сунула клинок в набедренные ножны.
– Умоляю, береги ее. – Отец посмотрел поверх моей головы на Эллина.
– Она – мое сердце, Маркус, разве может быть иначе?
Отец не ответил, погрузившись в тревожные думы, и я повернулась к Дориану, чтобы попрощаться. Вороньи перья на воротнике его плаща красиво лоснились под снежной присыпкой. Поймав мой взор, принц постучался мне в голову, прокладывая между нами привычную метальную связь. Я раскрылась навстречу его чувствам и мыслям.
«Прости меня, Дориан. Но ты знаешь, что я не могу поступить иначе, это и моя битва».
«Знаю, – мысленно ответил принц, обволакивая меня душевной болью. – Я всегда на твоей стороне, зефирка, даже если это убивает меня».
Мой разум резко опустел, избавив меня от звона разбитого сердца Дориана.
– Ваше величество, – обратился принц к отцу. – Филипп – прекрасный воин, он сможет возглавить благую армию вместо меня, позвольте мне отправиться с Агнес.
Я потеряла дар речи. Благой Принц подписывал себе смертный приговор.
– Во мне течет кровь огненных фейри, я смогу незаметно подобраться к Каньону Боли, да и мой дар легаремента станет неплохим подспорьем в битве.
– Что ты делаешь? – возмутилась я и дернула принца за рукав, но он словно меня не слышал.
«Я пойду за тобой куда угодно, Агнес. Даже если ты не разделяешь моих чувств, это не значит, что я отвернусь от тебя», – прозвучало в моей голове.
– У нас с Эллином есть договоренность, – уже вслух проговорил принц. – После окончания войны я женюсь на Агнес и заберу ее домой. В моих интересах проследить, чтобы с принцессой ничего не случилось.
Я даже возражать не стала, зная, что Дориан идет на крайние меры, чтобы уговорить отца снять его с поста генерала и помочь нам в бою.
Маркус задумчиво прищурился и с сочувствием посмотрел на Эллина, который все еще стоял у меня за спиной и следил за продвижением очереди к порталу. Догадывался ли он, на что готов пойти Неблагой Король, лишь бы избавить меня от бремени пророчества и спасти свой народ?
– Филипп! – гаркнул отец, и Амина едва не выронила свиток.
Фейри возле портала попятились, когда Маркус схватил благого фейца за локоть и, развернув к себе, что-то прошептал ему на ухо.
– Есть, ваше величество, – отчеканил Фил и, пожав руку Дориану, тут же сорвался с места и поспешил в сторону центральной площади Салихейма, где Арчибальд готовил армейцев на штурм Ледяной Цитадели.
– Так, слушайте. Александр невероятно смертоносен, ваши сильные стороны он с легкостью обернет против вас. – Отец скрестил руки на груди, поочередно обводя нас взглядом. – Обрушить на него силу прародителей вы не сможете, каньон ослабляет любую магию фейри, которая не принадлежит Дикой Охоте, так что в основном рассчитывайте на умение владеть мечом.
Я, не постеснявшись, бранно выругалась. Зато теперь стало понятно, почему рыжий говнюк решил отсидеться в каньоне, и дело было не только в укреплении магии.
– Даже я не осмелюсь вступить с ним в открытый бой. – Отец развернулся к Эллину: – Для Александра ты – цель номер один, он сделает все, чтобы убить тебя и помешать твоей силе перейти к Бриэль. Искоренив неблагую магию прародителей, он как никогда приблизится к титулу Верховного Короля. – Эллин кивнул, и так это понимая. – Агнес он навредить не сможет, ему не позволит заключенная со мной сделка, но ваша связь родственных душ… – Отец недовольно нахмурился и покачал головой. – Даже любовь он способен превратить в оружие, и Александр не погнушается ничем, чтобы победить.
Предупреждение отца еще звенело в ушах, пока мы обходили толпу, направляясь в оранжерею, где нас дожидались Габриэль и Бри. Генералу пришлось ненадолго оставить свой пост, чтобы настроить руны и переправить нас в Сожженную Пустошь – пустыню перед Каньоном Боли.
Эллин и Дориан шли на пару шагов впереди, возбужденно переговариваясь, я плелась сзади, специально немного отставая, чтобы побыть наедине с собой. Вспомнив, как отец протянул Эллину руку для прощального рукопожатия, я не могла не задуматься о том, смогли бы они простить былые обиды и наладить дружеский контакт между дворами.
В центре оранжереи под стеклянным куполом уже потрескивал круг из рунических камней, ожидая полной активации. Бри сидела на лавочке, угрюмо опустив голову. Заметив нас, она подскочила и схватилась за сердце.
– Эллин, – прошептала она. – Брат, одумайся!
Принцесса на трясущихся ногах двинулась к нему, путаясь в длинной юбке свободного белого платья, которое делало ее похожей на призрак. Она до крови кусала губы, и я прекрасно понимала ее боль и опасения. Принцесса только что потеряла возлюбленного, а теперь на горизонте маячила смерть брата.
– Бри, мы это уже обсуждали, – жестко ответил Эллин, не желая нагнетать обстановку, но его твердость пошатнулась, когда принцесса обняла себя руками и горько расплакалась. Габриэль тут же оказался рядом с ней, собираясь погладить по щеке, но принцесса его отодвинула, все еще умоляюще поглядывая на брата:
– Пообещай вернуться. Скажи, что не оставишь меня, – попросила она сквозь рыдания.
У меня сжалось сердце. Мои внутренности раздирала боль от потери брата, но я не могла впасть в отчаяние сейчас, когда от меня зависели жизнь и благополучие всех, кто восстал против Александра.
– Ты ведь знаешь, что я не могу. – Эллин притянул сестру к груди и крепко ее обнял. Нас окружали высокие кустарники и ледяные скамейки. Я незаметно присела на прозрачный подлокотник одной из них. Силы вернулись, но вот морально я была истощена до предела. Дориан сочувственно погладил меня горячей ладонью по спине. – Но я сделаю все, чтобы ни тебе, ни волшебному народу больше не пришлось страдать. – Бри зажмурилась, цепляясь за кольчугу брата, словно могла удержать его от смертельного путешествия. – Я люблю тебя, Бриэль, никогда не забывай об этом. – Эллин разжал объятия и, на прощание поцеловав сестру в лоб, подтолкнул ее в сильные руки Габриэля.