Слезы капали возлюбленному на лицо, я аккуратно утирала их большим пальцем. Я повернулась к отцу и со всхлипом призналась:
– Пап, я не смогу без него. Не знаю, как ты пережил смерть Элеонор. – Я прерывисто задышала. – Но мне кажется, что вся моя жизнь рухнула в момент, когда его не стало.
Я вновь поцеловала Эллина в лоб. Бриэль гладила брата по запястью, а Маркус будто что-то искал в моих глазах. И в какой-то момент мне почудилось, будто он принял решение, которым боялся поделиться вслух.
– Все долгие годы я страдал по твоей матери.
Черные пряди упали ему на веки, отец потянулся и, стащив с головы корону, отложил ее в сторону.
Я удивленно на него посмотрела.
– Разве можно что-то сделать? – Внутри затеплился уголек надежды.
Маркус взял меня за руку и поцеловал мои окровавленные пальцы.
– Можно, Агнес. Я столько боли причинил тебе и твоей матери, а потому пойду на что угодно, чтобы искупить свой грех. Ты достойна лучшей жизни, не должна проживать ее, постоянно оглядываясь назад, и страдать по любимому, утешая себя воспоминаниями и портретом.
Я непонимающе нахмурилась. Отец посмотрел на тело Эллина и спросил:
– Как давно?
– Около часа, – тут же вскинулась я.
И даже Бриэль, престав лить слезы, впилась просящим взглядом в моего отца.
– В Книге Вечности есть заклинание, которое способно не только лечить раны, но и возвращать к жизни недавно умерших, – объяснил он.
– Что? Невозможно! – Я знала книгу вдоль и поперек и никогда не видела в ней ничего подобного.
Маркус коснулся моего подбородка.
– Оно скрыто за чарами. Цена такой магии невероятно велика. – Отец вздохнул.
Благой Принц нервно расхаживал позади него, а Габриэль безотрывно наблюдал за Бриэль.
– Дориан, прикажи Виктории и Райли вывести всех из тронного зала, – обратился к сыну Маркус.
Принц без единого вопроса поспешил к друзьям, на ходу выдавая указания.
Вскоре зал опустел. Дориан вернулся к нам, покусывая губы, а Викки и Райли застыли возле входной двери.
– Скажи, что нужно делать? Меня не пугают последствия, даже если придется пожертвовать собой, – проговорила я, стараясь убедить отца в своей непоколебимой решимости спасти любимого.
Маркус мрачно рассмеялся.
– Глупая! Эллин предпочел отдать жизнь за тебя. Думаешь, он вернется, если тебя не станет?
– Цена? – всполошилась Бриэль. – Я сделаю что угодно, только оживите моего брата! – Она едва не схватила Маркуса за грудки.
Отец успокаивающе погладил ее по макушке.
– Жизнь за жизнь – вот цена.
– Нет! – воскликнул Габриэль. – Бри, не вздумай! Эллин тебе никогда не простит…
Маркус не дал ему договорить.
– Во-первых, генерал прав, а во-вторых, жизнь должна быть равносильна жертве уже принесенной смерти. Эллин – король, и, к сожалению, его место может занять лишь равный по титулу.
Меня обдало жутким холодом.
– Нет, пап, даже не думай! – воспротивилась я, отрицательно мотая головой. – Не так, я не могу потерять тебя.
– Другого выхода нет. – Отец любяще мне улыбнулся, а в его медовых глазах темными крапинками проступила тоска. Тяжелые шаги Дориана замерли. – Доченька, я устал просыпаться и засыпать с мыслями о твоей матери. Моя душа давно погибла, и если моя жертва принесет тебе счастье, я готов ее принести.
– Пап… – вновь взмолилась я, давясь слезами.
Викки тоже заплакала. Я слышала, как она тихо всхлипывает и суетится возле двери.
– Отпусти меня, родная. Я вырастил прекрасного сына, которому с гордостью доверю престол. И обрел дочь, чье счастье для меня превыше всего на свете.
Маркус поднял голову и встал, протянув руку Дориану. Тот сжал его ладонь, и отец крепко обнял пасынка.
– Дориан, Благая Корона принадлежит тебе. – Маркус похлопал его по спине. – Я верю, что ты станешь справедливым и мудрым правителем и тебе хватит ума и могущества объединить Двор Дикой Охоты и наш. Ты един с благой силой и магией огня, и лишь ты должен править этими землями.
Отец выпустил Дориана из объятий и снова присел ко мне.
– А ты пообещай, что моя внучка будет расти во всепоглощающей любви родителей и никогда не узнает, что такое страдания.
У меня что-то екнуло в груди. Странное ощущение закололо пальцы на руках. Я опустила взгляд и увидела, как тонкий лед покрывает мои подушечки, струясь от тела Эллина.
– Агнес… – завороженно прошептала Бриэль, прикрыв рот ладонью. – Прародители, не может быть!
Меня заколотило, как при сильной лихорадке.
– Бри, когда проявляются первые симптомы зачатия у феек? – трясясь, спросила я.
– Через пару недель, но, учитывая, что сила Эллина перешла к тебе… – Бри восторженно засмеялась сквозь слезы. – Ты беременна!
Отец нежно погладил меня по щеке, словно уже знал об этом.
– Я видел ее во сне. Такую задорную и милую девочку. – Крупные слезы закапали с его ресниц. – Надеюсь, ты расскажешь Эмили обо мне.
Я непроизвольно накрыла живот ладонью. Маркус поцеловал меня в лоб и взмахом руки призвал Книгу Вечности. Распахнув ее на последней странице, он провел пальцами по заклинанию Жизни. Буквы начали перестраиваться, меняясь на глазах. Страница засияла, и на пожелтевшем пергаменте с выгоревшими чернилами проступили новые письмена. Мерцая золотом, они покачивались, словно буквы умели дышать.
Отец принялся зачитывать заклинание, и через пару секунд в тронный зал ворвался легкий ветер, принося с собой до боли знакомый запах цитруса и свежей травы. Маркус вдруг зажмурился, сжимающие книгу пальцы задрожали, и я выглянула из-за его спины.
К нам шла Аделаида Порг. Но ее походка не походила на шарканье старухи, а волосы больше не серебрила седина.
Все резко развернулись к источнику ветра. На ходу Аделаида преобразилась: сгорбленная спина выпрямилась, морщины, будто сорванная маска, разом сошли с ее прекрасного лица, кожа засияла молодостью, а поношенный кафтан сменился на шифоновое платье с россыпью синих звезд.
Меня словно ударили под дых. Слишком много потрясений за один день. Наверняка мне это почудилось. Я быстро заморгала, но застывшая в нескольких метрах от нас женщина не изменилась.
Дориан попятился, словно увидел призрак, Бриэль отползла к Габриэлю, тот поднял ее и закрыл собой, а Маркус распахнул глаза и взглянул на гостью с таким благоговением, что у меня не осталось сомнений.
Перед нами стояла Элеонор. Ее длинные каштановые волосы струились до самой талии, лиственно-зеленые глаза сначала нашли Маркуса и засветились давней грустью с примесью понимания, а потом обратились на нас с Эллином, вспыхнув радостью и сочувствием.
– Дочитывай, любимый, нам пора! – нежно пропела Элеонор и протянула к Маркусу руку.
Мама.
У меня приоткрылся рот, слезы вновь затуманили взгляд, я хотела броситься к ней, но не могла отпустить Эллина.
– Как? – зашептала я, не в силах даже нормально говорить.
– Вечность выматывает, – со вздохом отозвалась Элеонор. – Любовь – единственное, чего не хватает даже всесильным существам. Прожив десятки столетий, а может и сотни, я захотела научиться чувствовать. – Мама улыбнулась Маркусу. – И поэтому лишила себя силы мироздания. Хоть жизнь людей сложна и мучительна, но все же только она дарует искренние эмоции и воскрешает давно угасшее сердце.
Элеонор повела рукой, и на сводчатом потолке отразились ее воспоминания: первая встреча с Маркусом в саду, жизнь при Благом Дворе, побег, рождение Артура, потеря Мигеля и я, делающая свои первые шаги.
– Все это стоило, чтобы умереть и заново родиться.
– Кто ты такая? – не выдержав, спросила я у матери, которая выглядела одновременно родной и отталкивающе незнакомой.
– Судьба, – легко ответила Элеонор. – Но пока жила с вами в мире смертных, я отреклась от всей магии. Поэтому можно сказать, что я была божеством, запертым в обычном человеческом теле.
Маркус встал и потянулся к ней.
– Любимая, могу ли я надеяться на твое прощение? Я был одурманен ревностью, но не прожил и дня, чтобы не корить себя и не вспоминать о былом.
– Каждый наш поступок предначертан, даже если он неправильный. Та роковая для нас ночь подарила нам Агнес, которая спасла целый мир фейри. А наша внучка, – Элеонор наигранно цокнула языком, – эта малышка даже меня вводит в ступор!
Она рассмеялась таким тихим и любимым смехом, что меня накрыло волной душевного уюта. Словно я вновь очутилась у себя в постели и слушала мамины сказки перед сном.
Я утерла лицо от слез и крови.
– Мама, а как же Артур?
– Не волнуйся за него, милая. Мир людей и фейри – это капля в огромном пространстве вселенной. – Элеонор загадочно подмигнула. – Вы еще встретитесь.
Маркус подошел к возлюбленной ближе, и их руки переплелись.
– Я ждала тебя, – тихо призналась она. – Я тоже во многом поступила неправильно и нечестно по отношению к тебе, но мы учимся на своих ошибках, ведь даже судьба иногда бывает обманчива.
Маркус что-то прошептал, и его тело пошло рябью, словно исчезало из нашей реальности, переходя в свет рядом с Элеонор.
– Береги себя, доченька, – одновременно проговорили родители.
Отец с безграничной тоской поцеловал любимую в висок и притянул к себе, словно желал впитать ее всем телом. Мама в последний раз посмотрела на меня.
– Жаль, что я не могу уделить тебе больше времени, Агни. Но помни: я всегда рядом, – произнесла она и указала на мое сердце.
– Я люблю вас, – прошептала я, с грустью наблюдая, как родители растворяются в ярком золотом свечении.
Тяжелый вздох Дориана, вскрик Виктории и Даяны, которую я только сейчас заметила в дальнем углу зала, и они исчезли, оставив за собой только легкое колебание воздуха.
Отец обрел счастье. Его корона сверкала недалеко от меня, как оставленное напоминание о жертве.
И тут внезапно струйки льда из моего тела потянулись обратно к Эллину. Сотканные из снега ниточки впитывались под его кожу, возвращая неблагую магию прародителей. Бриэль вновь рухнула рядом с братом на колени.