– Ничего себе лексикон у принцессы! – заметила Аэлита Касимовна.
– У меня способности к языкам, – ответила Клава.
– И к химии, – добавил подсевший к столу Родион.
– А с историей что будем делать? – поинтересовалась Наташа. – Тут не формулы, это за пару дней не вызубришь…
– Слушайте, а может, пускай её сдаст Эвлалия? – предложила Клава. – У неё-то была пятёрка. Махнёмся с ней ещё раз! А я уж там разберусь с женихами!
– И что ты будешь делать, если вдруг победит Перотин?
– Эта бледная немочь?!.. Да ни в жисть! – заявила уверенно Клава. – Я ставлю на Дориона!
И добавила, озорно взглянув на зардевшегося Родиона: «Он похож на тебя, а у нас с Эвлалией схожие вкусы, хоть характеры разные»…
– Кхм.. Кстати, откуда взялось это имечко – Перотин? – спросила Аэлита Касимовна, переводя разговор на менее щекотливую тему. – Доморощенный Гронт не откроет нам эту тайну?
– Никакой особенной тайны тут нет, – пожала Наташа плечами. – Просто в наше время мало кто знает такие подробности. Да и я узнала случайно. Помнишь Лилю Матвееву? Она после восьмого ушла в музыкальное училище. А сейчас уже в консерватории. Я зашла к ней однажды, а она сидит, обложившись учебниками, и бубнит: «Леонин, Перотин, Нотр-Дам, кондукт, органум, мотетус»…
– Это что, магические заклинания?
– Вроде того. У музыкантов ведь свои термины, иногда похлеще химических. Но Леонин с Перотином – не названия, а имена. Были такие средневековые мастера, сочиняли многоголосную музыку. Работали при Соборе Парижской Богоматери. Собственно, больше про них ничего не известно. И, кроме узкого круга профессионалов, ни один человек не скажет, кто это такие. А имена вполне подходящие: старинные и немного забавные.
– Ой, так может быть, этот принц Перотин превосходный певец? – хмыкнула Клава.
– Кто же знает! – пожала плечами Наташа. – Я об этом не думала.
– Девочки, мальчики, ужин готов! – сказала Аэлита Касимовна.
– Стойте! – закричал Аркадий Сергеевич. – Все сюда!
В мониторе отобразилось лицо принцессы Эвлалии.
94
«Стой! Милиция! Буду стрелять!»..
Николай Евгеньевич гнался по лиственничной аллее за удиравшим от него бандюком в чёрной куртке. Это, по словам окровавленного потерпевшего, был именно тот, кто стрелял. Ужас, что могло бы случиться! Рядом люди с детьми, парочки, беззаботные пенсионеры… Металлоискатели, что ли, на входе в парк теперь устанавливать?..
Лапушкин время от времени кричал и свистел, но преступник, почти уже вымотанный, не сдавался, а припускал с новой прытью, умело петляя по зарослям, где его почти не было видно, и вновь выскакивая на аллеи, где прохаживались многочисленные в субботний вечер гуляющие… Их собаки лаяли вслед бегунам, некоторые мамаши визжали, оттаскивая детишек с дороги, мужчины нецензурно бранились…
Капитан настиг свою жертву у глубокой дренажной канавы – даже человеку с криминальными склонностями очень трудно заставить себя с ходу прыгнуть в зловонную мутную жижу, окруженную дебрями жгучей крапивы, кустами дикой малины и грудами мусора.
Кинув зверский взгляд на Лапушкина, бандюган наудачу пальнул. Пуля свистнула в сантименте от уха.
– Ах, свинья ты грязная! – гневно выругался Николай Евгеньевич. – Чтоб тебе провалиться!
Не помня себя, он выхватил пистолет и, почти не целясь, тоже выстрелил.
Тут случилось нечто невероятное.
Негодяй опустился на четвереньки. Замотал головой, завертелся на месте, раздался в объёме, но уменьшился в росте, захрюкал…
На глазах у остолбеневшего Лапушкина у подстреленного преступника вылез из-под куртки хвост с завитушкой, ботинки с толстой подошвой преобразовались в копыта, рыло вытянулось, нос стал пятачком, одежда сменилась грязноватой щетиной…
А потом матёрый кабан, протестующе завизжав, рухнул в заболоченную канаву – и впрямь провалился!
Лапушкин простоял с четверть часа в полном ступоре.
Выискал в лесу хорошую дрыну и прощупал дно. Ничегошеньки. Лишь часы испорченные подцепил – в самом деле, зачем они дикой свинье? Чуть попозже выловил выпавший из кармана бандюгана мобильник.
И наконец внимательно осмотрел пистолет, из которого выстрелил.
Это было не табельное оружие.
А тот якобы безобидный муляж, в который он сам вчера на пробу вставил одну из пилюлек Аскания – да так и забыл её вынуть, отправляясь в психушку…
«Ну и ну!» – присвистнул Лапушкин.
Его разгорячённую голову осенила совершенно невероятная мысль.
А вдруг Асканий и вправду является.. магом?!..
Надо срочно связаться с Клейнтойфелем… И найти дачу Громовых… И успеть позвонить милейшей Екатерине Витальевне, спросить, объявилась ли дочка и как там с мужем… А в Лесном, между прочим, его дожидаются Леночка, Даша, Маша и Паша – он обещал привезти им продукты, потому что жене с тремя малышами трудно ходить в магазинный посёлок… Ой, нет: в поселковый магазинчик… А что сказать в отделении? Упустил преступника? Или всё-таки уничтожил? Но труп тогда – где?..
И Лапушкин тихо скользнул в спасительный обморок.
95
– Ну, что там у вас? – едва поздоровавшись, спросила Эвлалия.
– Химию благополучно скинули, – отрапортовала Клава. – Вот, сидим все вместе на даче у Аркадия Сергеича. Послушай, а ты не хочешь всё-таки сдать в понедельник историю? Родион как-нибудь подзубрит, но я… Извини, я открыла учебник и вздрогнула. Пока шли князья и цари – ещё ничего, но как начались восстания, войны, революции, конституции… Тут ведь надо не просто называть цифры, даты и имена. Надо в этой истории жить, чтоб хоть что-нибудь в ней понимать! Ляль, ну, выручи, а?..
– Но тогда тебе завтра придётся вместо меня проходить испытание, – сказала озадаченная Эвлалия.
– Чёрт с ним! – вскинулась Клава. – После химии, вызубренной за два дня, мне уже ничего не страшно!
– Да, но все говорят, что выдержать испытание сможет только истинная принцесса, – напомнила Эвлалия. – А для этого нам самим предварительно нужно понять, кто из нас – кто.
Обе девушки замолчали, пристально всматриваясь друг в друга.
Они были почти одинаковы. Лишь одеты по-разному. Одна – в синие джинсы и голубую футболку, другая – в длинное серебристое платье.
– А что по этому поводу скажет Гронт? – спросил Родион, обращаясь к Наташе.
– Я… не знаю, – призналась та. – И вообще, я же вам говорила, что Гронта не существует.
– Как это не существует? – удивилась Эвлалия. – Я сама его видела!
– Интересно! Когда ты успела?
– Это было очень давно. Мне тогда было пять лет. Вернее, пять с половиной. И он присутствовал на моём первом балу. Он тогда уже был очень стар. Высокий такой, седой, с бородой, одетый в белое с серебром. Я вспомнила, когда королева напоила меня на днях каким-то настоем… вроде сыворотки правды.
– Батюшки! – ахнула Клава. – Ведь это же… Ляля, помнишь картинку, висящую в маминой с папиной комнате? Девочка в розовом платье и золотой короне под ёлкой?
– Разве на той фотографии – ты? – удивилась Эвлалия. – Мне всегда казалось, что я. Я тогда ещё удивилась, почему Дед Мороз такой странный, не в синем и не в красном, а он сказал, что его снегом запорошило… Погоди… если воспоминание общее, значит…
– Нас ещё тогда поменяли местами! – закончила фразу Клава. – И сделал это Гронт, нарядившийся вашим Дедом Морозом!
– Но – зачем?
– А кто ж его знает? Может, эксперимент проводил, может – решил насолить напоследок королеве, а вместе с ней и Асканию…
– Поменять принцесс так ловко, чтобы никто не понял, в чём дело?
– Наверное. И тогда получается, что настоящая Эвлалия – ты, а я все эти годы лишь занимала твоё законное место!
– Не пойму, ты обижена или рада?
– Да рада я, рада! Ты не представляешь себе, как мне тут нравится! Мама – прелесть, и мне плевать, что она не королева и даже не знатная дама; папа, судя по фоткам, звонкам и письмам – что надо; учителя – умницы на подбор; друзья… взгляни хоть на Родиона и Громовых… Я за эти дни так освоилась, что назад – ни капли не хочется!
– Знаешь, а мне ведь тоже, – усмехнулась Эвлалия. – Королева, она… совсем не злая, а просто несчастная. Когда эта суматоха закончится, я уверена, мы с ней поладим. Мой здешний отец, король Вассиан – он герой, только в нашей Мидонии ему некуда было девать свои силы, вот и странствовал бог весть где… Но если удастся вызволить его из темницы, я думаю, он не скоро захочет уехать из дома. Друзья у меня тоже есть: Дорион, Вольдемар, Селия, Артаксеркс…
– Ага. И жених Перотин! – ехидно добавила Клава.
– Никогда! – заявила с горящими глазами Эвлалия.
– Может, всё-таки лучше историю сдашь, а я определюсь с претендентами? – ещё раз предложила Клава.
– Претенденты будут потом, в третий день, а сперва – испытание, и тут, боюсь, я просто не имею морального права поручать его кому-то другому.
– А как ты собираешься с этим справляться, если магии обучалась я, а не ты?
Эвлалия удивлённо запнулась. Она вспомнила про черновик аттестата, найденный в бумагах Аскания. Теория – кое-как, практика – очень сносно, однако «способности – сверхотличные»! Это – о ком? О Клаве?..
– Неужели мы обе… волшебницы? – развела руками она.
– Я по крайней мере знаю, с какого конца брать волшебную палочку, – гордо напомнила Клава. – А ты много лет изучала историю этой местной… Раштарии. Ну, рискнём?
– Будь по-твоему! – встряхнула светлыми волосами Эвлалия.
Тут к экрану пробился огромный рыжий кот и уставился на своё удвоение в доме Громовых. Два кота одновременно выгнули спины и протянули навстречу друг другу когтистые лапы…
Зрители, наблюдавшие за фантастическим зрелищем перемещения из одного мира в другой двух одинаковых девушек, не заметили, как вместе с ними поменялись местами коты.
– Тьфу! – сказала с той стороны экрана Клава. – Опять оплошали с одеждой!
Принцесса Мидонии оказалась в джинсах и линялой футболке.