Иногда главу семейства заменяли у монитора Наташа и Аэлита Касимовна (Родиону и Ляле было велено, пока есть такая возможность, зубрить все восстания, от Болотникова до Деникина, поскольку школьная историчка Роза Карловна, воспитанная в традициях советского революционного романтизма, питала чисто женскую слабость к мятежникам и бунтарям).
Но монитор лишь загадочно и туманно мерцал. С той, другой стороны, никто к нему не приближался и не нажимал на заветные кнопки.
Аркадий Сергеич даже пообедал, почти не выпуская пульт из руки.
И его терпение было вознаграждено!
В половине четвёртого экран замерцал интенсивнее прежнего (казалось, что из него сейчас посыплются искры), побежали цветные полосы, как будто кто-то мучительно экспериментировал с настройкой параметров, потом что-то пискнуло – и перед Громовым появился неизвестный хмуроватый дяденька в серой одежде.
– Кто вы?! – изумился Аркадий Сергеич.
– А вы?! – в свою очередь, оторопел его визави и уже потянулся к пульту, чтобы немедленно выключить связь…
– Стойте! Я не Асканий! – замахал руками Громов. – Я всё объясню, только не уходите от монитора! Ляля, Родя – сюда!
К счастью, те как раз спустились выпить чаю с печеньем, чтоб заесть чем-то вкусненьким восстание декабристов.
– Здравствуйте, Вольдемар! – бросилась к экрану Ляля. – Что у вас происходит? Где Клава? Она выдержала испытание?
– Более чем! – мрачно хмыкнул Вольдемар. – Ах, Ваше высочество, лучше было бы вам тут остаться!
И он своим лающим голосом рассказал, как Клава ухитрилась вызвать дракона, в которого, благодаря Вольдемару, превратился король Вассиан – а королева, естественно, ничего не зная об этом и думая, что дракон растерзает или похитит принцессу, решила спасти свою дочь, став драконицей – и тогда заметавшаяся между ними несчастная Клава взяла да и съела последний коричневый шарик и…
Тоже сделалась серебристым дракончиком.
И вся эта троица улетела теперь неизвестно куда.
В результате вся страна пребывает в полнейшем смятении. В столице то там, то сям возникают волнения, во дворце – безумный хаос. Власть, оставшуюся без присмотра, захватил граф Серпент. Поговаривают о возможной войне с Тиманской унией или о протекторате над королевством со стороны Раштарской империи.
Пользуясь царящим везде беспорядком, Вольдемар и Дорион пробрались в лабораторию мага, и бывший оборотень, посвящённый в некоторые делишки хозяина, сумел кое-как включить монитор.
– Что нам делать, Ваше высочество? – в отчаянии воззвал он к Эвлалии. – Может быть, Вы всё же вернётесь?..
Она колебалась.
Долг велел ей спешить на помощь стране, которая не могла существовать без законной принцессы. Но тот же долг заставлял её оставаться верной слову: она обязалась сдать экзамен за Клаву – точно так же, как та прошла испытание вместо неё.
Из сомнений Лялю вывел Аркадий Сергеич.
– Знаете, что? Давайте-ка, я попробую вмешаться в эту игру.
– Как?! – ахнули в один голос все по обе стороны монитора.
– Здесь мне всё равно не сделать ни шагу, не подвергаясь риску быть арестованным. А в Мидонии я спокойно сойду за великого мага Аскания!
– Папа, но ты не умеешь творить чудеса! – закричала Наташа.
– Это я-то?! Ха-ха! Да любой современный компьютерщик средней руки наворотит таких чудес, что никакому магу не снились!
И Аркадий Сергеич, не слушая никаких возражений, нацелил экран прямиком на зеркало – и решительно преодолел границу между мирами.
Очень вовремя.
В двери уже стучала милиция: кое-кто из соседей посмотрел телевизор и опознал в злоумышленнике Гроссмагусе респектабельного мужчину с участка номер тринадцать…
126
С милицией объяснялась не Аэлита Касимовна, нарочито громко ворочавшая кастрюлями и тарелками, а Наташа, сумевшая сохранить невозмутимо философический вид.
«Папа?.. Знаете, его нет. Он уехал. Поздно вечером. Дедушка позвонил из-под Новомухранска – видимо, папа отправился прямо туда. Мы не знаем, на чём, сейчас лето, с билетами трудно. Иногда он просто платит проводнику и ютится в служебном купе. Но кажется, теперь туда ходит и междугородный автобус, только тот ползёт двое суток. Быстрее всего самолётом, вполне возможно, что он сел на чартерный рейс – впрочем, папа не любит летать. Нет, пока ещё не сообщил… Сами ждём. Кто на даче? Моя мама, Аэлита Касимовна, и мои друзья по бывшей школе. Больше нет никого, хотите – ищите. Внизу – терраса, столовая, кухня, кладовка, вверху – три спальни и лестница на мансарду. Всё открыто, пожалуйста, только малость неприбрано – мы не ждали гостей»…
Её молодость, томная красота, тихий, но внушающий уважение голос, и уверенный тон порядочного человека, оскорбленного беспардонным вмешательством в свою частную жизнь, осадили ретивых служак. Без конца извиняясь, один из них всё-таки быстро заглянул во все комнаты, а также в гараж, туалет и сарай во дворе.
Разумеется, никого не нашли.
«Вот и всё», – сказала Наташа, когда незваные посетители удалились.
«Иногда они возвращаются!» – ответила с желчной иронией Аэлита Касимовна. – «А до этого учиняют слежку за домом и прослушивают телефоны».
Она была из семьи диссидентов и знала, о чем говорила.
«Но у нас теперь есть интернет!» – возразил Родион. – «Попробуем-ка связаться с мнимым магом по мылу!»…
«Бред какой-то», – показала головой Аэлита Касимовна. – «Электронная почта в сказочном царстве?»…
«А почему бы сперва не попробовать?», – присоединилась к Родиону Наташа. – «Ты умница, Князев! Давай!»…
127
Очутившись в лаборатории мага, Аркадий Сергеевич решил первым делом ознакомиться со всем, что там находилось. У него это получилось намного быстрее, чем накануне у Ляли, поскольку он заведомо лучше её разбирался в технических штучках, которыми помещение было буквально нашпиговано от пола до потолка – только многие были замаскированы под обычные принадлежности колдуна, ведуна и алхимика. Волшебная палочка оказалась прибором, считывавшим показания с датчиков, расположенных на котлах и ретортах, а также управлявшим процессами и реакциями. Система неоновых лампочек вкупе с микрофонами и динамиками, искусно встроенными в чучела, статуи и черепа, создавала жутковатые аудиовизуальные эффекты при попытке случайного гостя вторгнуться в хозяйство Аскания. В метлу был вмонтирован мощный, но маленький реактивный двигатель – вероятно, новейшая разработка авиа– или космоконструкторов. Далеко улететь на таком снаряде было вряд ли возможно, но сразить наповал ротозеев, сделав круг над дворцом – это запросто. А уж всяких облегчающих жизнь мелочей вроде фена, тостера, кофе-машины, микроволновки и электронного отпугивателя насекомых и грызунов, было пруд пруди – Асканий тащил к себе всё, что плохо лежало на складах или, может быть, на свалках подержанной техники. Вероятно, многое он собирал (по инструкциям или наитию) из купленных в «Самопале» деталей и корпусов. Во всяком случае, зеркало-монитор явно было не серийной продукцией, равно как пульт к нему. В магазинах таких вещей не водилось – Аркадий Сергеевич это знал на собственном опыте.
Кое-что понять помог Вольдемар – свидетель упорных опытов мага с энергией, пространством и временем. Бывший человекопёс объяснял, для чего Асканию требовались те или иные вещества и предметы, не знакомые людям XXI века, но вполне заурядные для более древних эпох.
Картина складывалась потрясающая, и Аркадий Сергеевич ни капли не пожалел, что взял да скакнул, словно хулиганистый любопытный мальчишка, в иную реальность. Он даже зауважал своего двойника (если только Асканий сам придумал и сотворил все имевшиеся в лаборатории хитроумные диковинки). Да и жалко стало великого мага, чьи далеко идущие замыслы оказались порушенными компанией, состоявшей из кучки рисковых тинэйджеров, бывшего оборотня, флегматичной студентки-философини, простодушного милиционера Лапушкина, самого Аркадия Сергеевича, многих простых, совершенно чуждых и науке, и магии, москвичей и…
И – кем бы он ни был – Гронта?
128
Лапушкин с головой погрузился дела, работая как проклятый за себя и за Мардохеева. У него даже не было времени пообедать – спасибо Лесе Птицыной, что поделилась с ним бутербродом и заварила вкусного чаю. Нервные переговоры с начальством, ответы на беспрерывно раздававшиеся звонки, допросы свидетелей, потерпевших и подозреваемых, пара выездов на места происшествий, кипы рапортов, справок, доносов, запросов, отражение нескольких атак снимающей и пишущей братии…
Уфф!!..
К вечеру стало немного полегче, но со службы не отпускали: приказом сверху вся городская милиция была переведена на особый режим работы; отдыхающие были отозваны из отпусков и отгулов, не слишком серьёзно больные – с диванов, пенсионеры, способные дать дельный совет – со своих садовых участков…
Но когда часам к девяти Лапушкин начал засыпать прямо над телефоном (сказалась бессонная и суматошная ночь), начальство смилостивилось и велело ему отправляться домой, чтобы завтра как штык явиться к восьми в отделение.
Мозг его уже почти не справлялся с нагрузкой, однако Николай Евгеньевич всё же зашёл в огромный универсам и купил немного продуктов себе, а животным —нужного корма.
Поднявшись в квартиру, он первым делом зашёл на лоджию и едва не обмер: черепаха не подавала признаков жизни. Голова её безвольно висела, вывалившись из-под панцыря, глаза были затянуты мутной плёнкой, лапы не шевелились, хвостик напоминал увядший кончик заплесневевшей свеколки…
Как бы Лапушкин ни относился к Асканию, его гибели он, разумеется, не хотел.
Второпях накачавшись крепчайшим кофе, он схватил бездыханную тварь и помчался к ветеринару, благо, клиника находилась недалеко и работала круглосуточно.
Кормить кота было некогда.
Да и не было больше в квартире никакого кота…
129
– Папа!!..
Ляля давно так не радовалась при виде отца, хоть и знала теперь, что Василий Петрович – не её, а Клавин родитель.