– Сейчас он выйдет. Секундочку… Ой, вот он!..
На сцену конференц-зала вышел Владимир Петрович. На кандидате наук были надеты только трусы в горошек и домашняя маечка с бретельками. В зале послышался женский смех и гул недоумения.
Из первого ряда кресел поднялся капитан милиции.
– Не волнуйтесь, гражданки! – обратился он к собравшимся. – Это действительно без пяти минут профессор по вопросам любви и брака Владимир Петрович Кузнечиков. Мы все проверили. А почему он вышел к вам в таком виде, сейчас он объяснит вам сам.
Прежде чем Владимир Петрович открыл рот, чей-то насмешливый голос спросил его:
– Вы сами гладили трусы, профессор, или жена постаралась?
Владимир Петрович широко улыбнулся.
– Конечно, жена. Кстати, сейчас она сидит в третьем ряду. И я посвящаю эту лекцию ей.
– А почему вы все-таки в таком виде?
– Потому что я хочу, чтобы вы на всю жизнь запомнили одну простую истину, которая гласит «Знание о знании есть знание, а знание о Любви – ничто». И дело даже не в том, что ночью влюбленные шепчут друг другу совсем не формулы, а в том, что сам этот шепот и есть дыхание любви…
7.
– Хорошо говорит, кандидат в профессора! – не отрываясь от дверной щели, тихо сказала Элеонора.
– А вот я бы с ним поспорила, – сказала Ольга Михайловна. – Конечно, знание о любви – ничто, но знать хоть что-нибудь о ней все-таки надо. Например, мне своего благоверного уже давно поколотить нужно, но я его не могу даже пальцем тронуть.
«А я все вру и вру почему-то… – подумала Элеонора. – Когда же это кончится, а?»
– Пойду, послушаю, – шепнула она Ольге Михайловне. – Там в последнем ряду пара свободных кресел есть…
– Я тоже, – быстро сказала Ольга Михайловна.
– Вперед, к знаниям!.. – тихо засмеялась Элеонора.
И обе женщины скользнули в полуоткрытую дверь.
Ладошки
1.
Психоаналитик Николай Сергеевич Ивушкин взволновано расхаживал по кабинету и старался не смотреть на парочку пациентов в мягких креслах.
У молодого человека было добродушное лицо, уверенный взгляд и широкие плечи. Красивая женщина нервно кусала губы и смотрела то на доктора, то на мужа. В ее огромных глазах светилось, пульсировало и рвалось наружу целое море не до конца высказанных обид и переживаний.
– Дорогие мои Юра и Олечка, – наконец сказал врач. – Мы говорим с вами уже два часа, но вы упрямо превращаете наш разговор в обычную болтовню.
– Кто? – удивился молодой человек. – Я, да?..
За все время беседы с врачом он успел сказать только пару слов.
– Помолчи, Юра, – оборвала мужа женщина. – Доктор, можно лучше я скажу?
– Опять!.. – простонал Николай Сергеевич. Он сел за стол и устало потер лицо руками. – Ваши отношения губит разность темпераментов. Пока один из вас идет пешком, другой сломя голову мчится на гоночной машине. Сейчас мы проведем с вами простой тест: пожалуйста, хлопните в ладоши по моей команде, – Николай Сергеевич сделал паузу. – Готовы?..
В глазах Олечки появилось заинтересованное выражение.
Юра улыбнулся и пожал плечами.
– Итак, раз, два… Три!
Хлопок ладошек Оли был почти мгновенным. Юра посмотрел на свои руки, и его улыбка стала виноватой.
– Оля, пожалуйста, выйдите, – попросил врач. – Мне нужно поговорить с вашим мужем.
2.
Олечка стояла в коридоре возле прилавка с лекарствами и задумчиво водила пальчиком по стеклу.
«Это Юрка сам во всем виноват, – с обидой думала она. – Увалень какой-то, а не мужик. Никой реакции».
– Вам что-нибудь нужно? – спросила розовощекая девушка в белом халате за прилавком.
Олечка более осмысленно взглянула на лекарства под стеклом.
– Что-нибудь от нервов, пожалуйста, – нерешительно попросила она.
– Валерьянка подойдет?
– Наверное, да…
Олечка высыпала из пузырька горсть желтых таблеток и, едва ли не по-воровски оглянувшись по сторонам, проглотила ее.
3.
– Да, виноваты именно вы, – в это время убеждал своего пациента Николай Сергеевич. – А знаете почему?.. Потому ваша жена обычная женщина и не ее вина, что она любит поговорить. Но вы молчите, и тогда вас начинают попросту пилить, как Буратино на допросе.
Юра смотрел на свои широкие ладони и молчал.
– Вам приходилось драться в жизни? – спросил врач.
Молодой человек кивнул.
– Вы проигрывали?
– Случалось.
– Но потом вы все-таки стремились к реваншу?
– Конечно.
– Отлично! – Николай Сергеевич откинулся на спинку кресла. – Так вот, ваша главная проблема в том, что дома вас «лупят» каждый день, а вы терпите и молчите. Но чем больше вы терпите, тем большее раздражение вы вызываете.
Юра сжал руку в кулак и задумчиво осмотрел его со всех сторон.
– Этого не надо! – строго сказала Николай Сергеевич. – Вы просто сейчас должны победить свою жену, хлопнув раньше ее в ладоши.
– А смысл? – коротко спросил молодой человек.
– Ну, должны же вы быть хоть в чем-то лучше ее!
4.
От валерьянки у Олечки закружилась голова. Она села в кресло и посмотрела на врача.
– Итак, – сказал Николай Сергеевич. – Будем хлопать в ладошки еще раз?
Юра заерзал в кресле и сел поудобнее.
– Будем… – медленнее, чем обычно отозвалась Олечка.
– Приготовились… Раз, два…
Юра сжал зубы и прищурил глаза. Олечка зевнула и прикрыла ладошкой рот.
– Три! – выпалил Николай Сергеевич.
Хлопок Олечки прозвучал как выстрел, хлопок Юры – как его далекое эхо.
– Погуляйте еще в коридоре, – холодно попросил Олечку врач.
5.
Розовощекая медсестра за прилавком уже не без любопытства рассматривала молодую красивую женщину.
– Валерьянка не помогает, – Олечку неудержимо тянуло в зевоту.– У вас есть что-нибудь еще?
– Для настоящего лекарства нужен рецепт, – медсестра многозначительно улыбнулась.
– Я понимаю, – улыбнулась в ответ Олечка. – Сколько?
– Триста двадцать, – шепнула медсестра. – Кстати, не советую пить больше двух таблеток сразу.
Заполучив пузырек с лекарством, Олечка высыпала на ладошку три белых «пуговицы»…
«Пить, так пить!» – решила женщина.
6.
– Юра, у вас нет никой реакции, черт бы вас побрал! – бушевал Николай Сергеевич. – Когда вы приходите домой жена целует вас в щеку, берет за руку как ребенка и ведет на кухню. Она кормит вас ужином, вы слушаете ее болтовню и молчите. Попросту говоря, вы ни черта не делаете, а только жуете. Вся инициатива на стороне вашей супруги и она может делать с вами все, как с плюшевым мишкой. Ваше поведение просто не может не раздражать энергичную женщину!
– Работа у меня такая, – Юра потупился и вздохнул. – Устаю сильно, в общем…
– При чем тут работа?! – взорвался врач. – Вы, наверное, видели, как в американских вестернах два ковбоя сходятся на улице? Победителем оказывается тот, кто выстрелит первым. Соберите волю в кулак! Поцелуйте жену первым, погладьте ее по голове и скажите, что она самая красивая женщина в мире. Никогда не упускайте инициативы и не давайте ей передышки. Напор!.. Натиск и импровизация! Вы понимаете меня?
Юра поднял глаза и посмотрел на врача.
– Кажется, да…
7.
Оля вошла в кабинет через десять минут. Женщину слегка покачивало. Она с трудом оторвала взгляд от мягкого кресла и спросила:
– Доктор, можно я лучше постою?
– Можно, – согласился Николай Сергеевич. – Что ж, не будем тянуть время. Хлопаем на счет три…
Два хлопка прозвучали почти одновременно. Но первой хлопнула все-таки Оля. Юра покраснел до корней волос и уставился на свои ладони.
– Достаточно, – сухо сказал врач. – Диагноз ясен. Сейчас я выпишу вам направление на развод.
Олечка медленно повернулась и пошла к двери… Дверей было почему-то целых две штуки. Прежде чем выйти из кабинета Олечка едва не опрокинула кресло.
8.
– Еще что-нибудь?! – удивилась медсестра-продавщица.
– Да… – Олечка с трудом сфокусировала взгляд на расплывающимся в белом тумане прилавке. – Вот это, пожалуйста…
Она ткнула пальчиком в стекло. И без того круглые глаза медсестры стали похожи на совиные.
– Помогите мне, если вам не трудно, – заплетающимся языком попросила Олечка. – Я вам заплачу…
– Не надо, – тихо сказала медсестра. – Просто скажите мне, за каким чертом вам это нужно?!
9.
Николай Сергеевич оторвал взгляд от листа бумаги и посмотрел на Олечку. Молодая женщина была похожа на заблудившегося лунатика. Она икнула и сделала шаг в сторону, чтобы не упасть.
– Ну? – строго спросил Николай Сергеевич.
– Еще раз, пожалуйста… – сказала Олечка.
– Что еще раз?
– А это… Как их, в общем? – женщина наморщила лобик. – Овации… Или нет. Аплодисменты…
– Хлопнем в ладоши, что ли? – догадался врач. – Валяйте, только уже без меня.
Николай Сергеевич склонился над листком.
Олечка посмотрела на мужа.
– Раз… Два… – медленно начала она. – Три!
В кабинете раздался только один хлопок. Николай Сергеевич поднял глаза и посмотрел на Олечку. Женщина радостно всхлипнула носом и улыбнулась.
– Еще раз, пожалуйста, – тихо попросил врач.
– Три! – сказала Олечка.
Юра хлопнул так, что скрипнула полуоткрытая форточка. Олечка не шевельнулась. Она стояла, прижав растопыренные ладошки к бедрам, и виновато улыбалась.
Врач посмотрел на женские руки и едва не расхохотался.
– Выйдете, пожалуйста, Юра, – попросил он. – Мне нужно сказать вашей жене пару слов.
10.
– Вы придумали гениальный ход, – врач, стоя на коленях, возился с женскими пальцами, накрепко приклеенными лейкопластырем к краешкам воздушного платья. – И я всегда говорил, что только женщина способна перехитрить саму себя.
Николай Сергеевич сделал не совсем ловкое движение и перед его носом мелькнули белые трусики.