Впрочем, я отвлёкся. Удивление Булочки следует пояснить.
Самые быстрые роботы в силу специфической конструкции шасси всегда получаются из кработов, поэтому при создании разведчиков лёгкого класса принято придерживаться именно этой, «крабообразной» схемы сочленения корпуса и ходовых опор. Кому, как не разведчику жизненно необходимы хорошая скорость и манёвренность, верно? Согласен, популярности у «Шершня», которого пилотировал Грегори Верный, хватало в избытке. Еще бы – почти единственный и неповторимый робот в своем классе лёгких ИБээРов, уникум. По скорости и высоте прыжка ему и сейчас нет равных… Но в линии «Право Первопроходца», чтобы выдержать эксклюзивный стиль, конструкторы хорошенько поработали над подвижностью узлов «Следопыта», и в результате получили если и не такого быстрого, то все-таки очень шустрого гумана лёгкого класса. Для опытного воина такой робот выглядел белой вороной, и недоверие, которое возникало к эффективности подобного конструкторского решения, было вполне естественным.
Но! Незнание Булочки, в свою очередь, весьма удивило меня. Обычно пилоты внимательно следят за всеми новинками в робототехнике, имеющими к их профессии непосредственное отношение, а создание новых линеек, понятное дело, вызывает повышенный интерес. Худший враг, встреченный в бою – незнакомый. Неужто на его информированности так сказывается отсутствие лоцмана? Но в сеть можно входить и без лоцмана. Лень? А его товарищи по команде? Неужели не было никаких разговоров про новую линию – «Право Первопроходца», о которой на всех перекрёстках межпланетного сетевого форума «Железная Пята» стоит неумолчный трёп? Болтун, к примеру, рассматривал «Следопыта» с живым интересом, но удивлённым ничуть не выглядел. Значит, или уже успел изучить спецификацию на привезённого мной «малыша», или сумел достать её ещё до моего появления – в сети. Действительно, чушь какая-то. Только не со «Следопытом», а с Булочкой. Пилот из Грегори, похоже, неважный. Но за что-то же его в команде «Грозовых Стрел» держат? Это ведь тоже редкость, когда в команду «подбирают» кого-то из местных, а не подыскивают специалиста нужного профиля и класса на межпланетном рынке военного труда – на той же Сокте, например, где в основном подобные наёмные команды и формируются. Надеюсь, его взяли не за вечно унылую физиономию, при взгляде на которую невольно сразу хочется приободриться, чтобы не выглядеть так же скверно?
– Пароль доступа я снял, – сообщил я стоявшему рядом интендант-полковнику Грогу, невольно подавлявшему меня своим ростом – торчит, зараза, словно черно-белая жердь из снега. – Можно приступать к загрузке.
– Действуй, – полковник кивнул Грегори.
И Булочка вяло потопал к роботу. Сон грядущий, кажется, интересовал его больше, чем новенький, ещё блестевший зеркальной поверхностью «Следопыт», сиявший под лучами прожекторов так, что глазам было больно. За окрас «меха» отвечает верхний слой брони – специальный нанокомпонент вырабатывает необходимые оттенки программно, процедуру я уже запустил, выбрав расцветку «белое безмолвие», но изменения скажутся только минут через десять-пятнадцать.
Из торцевого люка между ног почти с трёхметровой высоты выдвинулась лифтовая площадка, подхватила Грегори и унесла в нутро боевой машины.
Вот чудак. Да я бы прыгал от счастья, если бы мне дали покататься на такой «машинке». Нет, Грегори среди нас, пилотов, нечего делать. Настоящий пилот должен быть немного сумасшедшим и любить свою технику до самозабвения.
Ведь там, внутри – иной уровень бытия.
Не другая, мало кому доступная сторона жизни, а другой её слой…
Я облизнул враз пересохшие губы, отчетливо представляя, что сейчас чувствует Булочка. Я тоже хотел туда. Для Грегори сейчас весь мир сжался до размера кокона жизнеобеспечения. Чтобы через двадцать две секунды – время нейро-загрузки, развернуться новой системой восприятия, куда более объёмной, чем человеческая.
Есть расхожая аксиома – чем больше техника усложняется внутри, тем больше она должна упрощаться в применении. В боевых роботах новой линейки совершенство управления доведено до… до совершенства. Я это знал лучше многих. К сожалению, все эффекты этого совершенства доступны только в том случае, если к системам управления подключено всё необходимое оборудование. И наличие лоцмана у пилота – важнейшее звено в перечне необходимых устройств. Вряд ли Булочка без лоцмана почувствует что-то особенное. А вот я…
Хватит, хватит. Потерпи. Никуда роботы не денутся. Не в этот раз, так в следующий, не этот кокон, так другой…
На чём в управлении «мехами» сделан акцент? На том, что сознание пилота боевой машины обязательно должно меняться. Не по его прихоти, настроению или желанию. По требованию самой техники. Это необходимо для подгонки сознания под законы боевой динамики. Чтобы пилот-человек смог выполнить поставленную цель с максимальной отдачей. И сознание меняется не «навсегда», а на время боя, в своей машине пилот – активный симбионт. Наработанный опыт бытия внутри машины, жизненные повадки воинственного великана, который действует согласно твоему разуму и твоим намерениям…
Робот пришёл в движение. Глухо ударив стопами по покрытому коркой утоптанного снега пластобетону космодрома, огромный человекообразный силуэт переступил с ноги на ногу. Поднял руки, представлявшие собой не что иное, как плазменные электромагнитные пушки «Нова», шевельнул стволами малых лазеров «Блеск», укреплённых в плечевых гнездах. Тестовый режим, проверка систем жизнеобеспечения и вооружения. В специально выведенном перед глазами окошке на виртуалке лоцмана плыли строчки технических данных, которые я внимательно изучал. Я всё ещё отвечал за этого робота, поэтому обязан был наблюдать за всей процедурой загрузки, и если что пойдет не так, вмешаться и поправить. Но пока все шло как надо.
«Следопыт» вздрогнул всем телом – включился антигравитационный привод, ощутимо, более чем вдвое, уменьшивший вес робота. Ячеистые наконечники стволов двух противопехотных игломётов «Кусака», встроенных в бёдра, коротко сместившись, уставились как раз на троицу наблюдателей – полковника, меня и Болтуна. По шее и между лопатками тут же скользнул предательский холодок. Силу противопехотных игломётов, способных мгновенно разрезать очередью даже пехотинца в штурмовых доспехах, я осознавал хорошо. Впрочем, как и мощь всего остального вооружения, разработанного специально для индивидуальных боевых роботов.
– Шутник недоделанный, – зябко передернув плечами, усмехнулся Макс. Хотел ещё добавить что-то нелестное, но присутствие начальства, наверное, заставило сдержаться. Полковник остался невозмутимым. Этот человек, бесспорно, умел держать себя в руках.
А я вот за своим внешним спокойствием никак не следил. Мне бесстрастность лучше всего удавалась внутри «меха», при подключении всех боевых программ, фильтрующих перепады психики и контролирующих ровное течение эмоциональных состояний. Вот там уж я себя чувствовал наглухо защищённым от посягательств окружающего мира, жил только «здесь и сейчас» – быстротекущим моментом…
– Достаточно. Пусть выходит, – приказал полковник, убедившись, что пилот вполне владеет машиной.
– Полковник, дайте минутку, я еще не освоился, – рокочущий синтезированный бас вырвался из громкоговорителей «Следопыта», ощутимо всколыхнув морозный ночной воздух.
– Отставить. Покинуть машину.
Тон Грога не допускал возражений.
– Как впечатления, пилот? – строго осведомился полковник, когда робот «выпустил» Булочку наружу, и он подошел к нам.
Но пилоту в данный момент было начхать на колючий, взыскующий взгляд и начальственный тон. Он находился под впечатлением. И впечатление это было сродни эйфории. Мне ли не знать. Перед нами предстал уже другой человек – перерождённый Грегори Верный. Он внешне подтянулся, перестав напоминать рыхлую кучу тряпья, в глазах горела некая одухотворённость, в движениях проступала уверенность. Пилот получил дозу.
– Толковая машина, полковник. Такое ощущение, что робот сам всё делает за меня. Я только хотел поднять руку – глядь, а она уже поднялась. Обалдеть. Здесь скорость «обратной связи» – просто фантастика. Мгновенный отклик. Никаких задержек на прохождение сигналов по нейроволокнам…
– Без тебя он ничего не сможет сделать, – резко сказал Грог. – Без тебя он лишь неодушевлённая куча железа.
– В «первопроходцах» установлена новая операционная система управления с повышенным ассоциативным интеллектом, – пояснил я, – она всего лишь предугадывает твои реакции, экстраполирует на основе накопленных данных психофизиологического сканирования.
– Толковая машина, – возбужденно повторил Булочка. – Я бы сменил своего «Шершня» на «Следопыта». Точно бы сменил.
Эге, стало быть Булочка что-то всё-таки «почувствовал». То, чем является «Следопыт» в отличие от «Шершня». Почувствовал даже без лоцмана. Долгое время специализируясь на пилотировании определенных моделей, к своим личным роботам пилоты рано или поздно начинают питать весьма нежные чувства, поэтому признаться, что чужой робот чем-то лучше его «Шершня», непросто. А тут Булочку враз проняло. Я ему почти завидовал. Настраиваешь тут, настраиваешь, а обкатывают другие. Впрочем, мне-то как раз не привыкать, как эксперт я успел настроить и прочувствовать массу роботов самых различных моделей и классов. «Следопыт» – лишь последнее звено в длинной цепи предшествовавших чередований. К тому же на Гэгвэе, на «РобоТеховском» полигоне, где я неоднократно испытывал всех приобретенных Кассидом роботов, я погонял его немало…
– Хотел бы я знать, как ты это делаешь, – медленно и скрипуче проговорил полковник, продолжая пристально рассматривать «Следопыта», словно искал какой-то подвох.
Я сдержанно улыбнулся, промолчав.
«Экспертом» в команде Кассида Кассионийца я стал не сразу. Понадобилось немало времени на то, чтобы сперва самому понять, а потом и другим доказать своё призвание специалиста по настройке высокотехнологичного вооружения, попросту говоря «мехов», поскольку в них сосредоточена такая масса высоких технологий, какую не отыщешь ни в какой другой технике. Именно я посоветовал шефу торговать роботами новой серии, когда и