Марисоль продолжала, поблескивая то на короля, то на Глеба темными глазами.
— Ты не обращай внимания, что он такой бедный. Он же учился в школе вместе с нашим губернатором, а потом, говорят, что-то с ним случилось. Его отец был большим чиновником в нашем правительстве. После отца Джако достался большой дом в наследство. Он сейчас там и живет один. Давно уже, когда на остров пришел ураган, а я еще маленькая была, сильный ветер унес крышу дома Джако. И вот уже лет десять он живет в доме без крыши. Ходит ко всем в гости, за небольшую плату стрижет траву, кусты, помогает кому что нужно.
И опять ее весело перебила Джой:
— Обычно, если Джако подходит к чужому дому, он обязательно кричит через забор: «Есть ли кто-нибудь?» Если ему не отвечают, то он смело заходит в дом. Рвет фрукты, берет чего-нибудь из мелочей. Однажды один яхтсмен показывал в нашей компании, какие интересные и экзотические снимки он сделал за день. И на одной из его фотографий Фрида увидела Джако в белой рубашке своего мужа! Джако просто снял приглянувшуюся ему рубашку с веревки в саду Фриды!
— Моя собака тоже сегодня ночью очень много лаяла…
Король Роб обвел всех тяжелым взглядом.
— Может, все-таки Валера прячется, зная, что его ищет полиция? Что если он имел возможность читать вчерашние газеты? Там же много всякой чепухи про него журналистами понаписано… Валера знает, что полиция напрасно его обвиняет, затаился и ждет, пока они во всем разберутся…
— Он не трус!
Задрожав, Марисоль отвернулась от короля Роба.
— Девочка моя, пойми, Валера может здраво рассуждать, что если его арестуют, то полиции может и не понадобиться другая версия. Общественное мнение будет удовлетворено, маньяк пойман, сезон спасен. И сыщики будут долго и тщательно подбирать нужные им улики. А он в это время будет сидеть в тюрьме.
— Я же была вчера на «Черной Жемчужине»…
Марисоль все еще всхлипывала.
— Мне там сказали… Старший помощник капитана сказал… Они же дружили. Валера заказал тогда каюту для Кати в Европу. Парусник должен через десять дней уходить во Францию, вот Валера и хотел отправить… отправить Катю домой. Он хотел, чтобы она не просто на самолете улетела в Россию, а чтобы ей было приятно, чтобы безо всяких обид, чтобы она с кем-нибудь познакомилась еще в пути. Старший помощник мне сказал, что Валера объяснял, как с Катей ему трудно, но во всем виноват он сам…
Король Роб погладил руку девушки.
— Не обижайся на меня. Я сегодня съезжу на восток острова. Мы с Валерой там иногда ночевали в лесных хижинах, когда рыбачили на рифах. Посмотрю немного и в тех краях.
— А я сейчас поеду в тот бар, где Валери́ и Катя были тогда вечером. Там хозяин — мой друг…
Джой покраснела, бросила быстрый взгляд на Глеба, но, убедившись, что он не обратил на ее слова никакого внимания, немного успокоилась.
Глеб Никитин, покачивая в руке пивную банку, незаметно усмехнулся.
— Возьми с собой Марисоль — все веселее будет.
— Да-да, конечно…
Джой еще раз искоса глянула на Глеба.
Город действительно гордился и наслаждался своей независимостью. После юбилея прошло уже несколько недель, но через многие его улицы все еще были перетянуты гирлянды морских флагов, а в витринах магазинчиков продолжали красоваться разноразмерные черно-красно-желтые государственные стяги Антигуа.
Единственным местом во всем Сент-Джонсе, где туземные люди не толкались многочисленными плечами и сумками, оставался только длинный причал с гулким деревянным настилом. На значительной протяженности пирса в этот час не было видно ни одного человека, хоть и предназначен он был для сезонного обслуживания туристов.
«…Вот пришел однажды сюда паром, ушел однажды отсюда паром, прыгнул на него Валерка и уехал далеко-далеко; уехал и от замечательного острова Антигуа, и от всех своих неприятностей, покинув разом и врагов, и друзей; оставив гнить на теплой воде славную гоночную яхту «Зенит», а в местном морге — лежать в ледяном ящике когда-то любимую им Катюху…
Че-пу-ха! Чушь! Не мог он так поступить! Не мог!
Одни махом, одним поступком зачеркнуть всю свою предыдущую жизнь? Убежать, прекрасно зная, что парусный мир его никогда не простит и не примет больше к себе ни за какие деньги и даже за очень важные заслуги? Один только раз — и никогда в жизни не вступать ему больше на палубы парусных «трансатлантиков» даже простым матросом-риггером! Убежать — и забыть навсегда о пальмах горных лесов Антигуа, о бескрайних пляжах Барбуды, о короле, Марисоль, о той свободе, какую он так долго и тщательно для себя искал…
А может, Валерка не хотел, чтобы этот рай стал навсегда его тюрьмой? Может, именно такая участь для него была страшнее других несчастий и наказаний?
Осталось всего четыре неполных дня. А если у меня ничего не получится? Если я его так и не найду? Как я буду смотреть им в глаза? Людям, которые так верили Валерке и теперь, пусть и вынужденно, но верят мне, совершенно незнакомому человеку?»
…Молодой негритенок, водитель маленького маршрутного автобуса, лихо и с удовольствием крутил повороты на узких спусках с холма. Хриплое автобусное радио вовсю орало регги. Гадкий мальчишка, увидев в зеркало заднего вида, что в салон проник белый пассажир, добавил в динамики еще пару десятков децибел.
Капитан Глеб не садился на пыльные сиденья, просто держался за верхний поручень и вглядывался в лица людей на улицах, в рекламные вывески, в окна домов, изредка поглядывая и на водителя. Маленькие черные ручки, почти лапки, свободно и уверенно лежали на крохотном спортивном руле. Около мальчишки в фанерном ящичке с мелочью и билетами стояла недавно начатая бутылка темного пива.
На старте длинного пологого подъема автобус нечаянно притормозил, и Глеб на ходу соскочил с низких транспортных ступенек. Пройти оставалось всего ничего, и он, весело улыбаясь, направился к вершине холма. Шагалось Глебу легко, а впереди его ждала такая приятная встреча с Джой… Поэтому пришлось слегка огорчиться, когда совсем рядом с ним остановился огромный «Лендровер» и два высоченных парня, одновременно ловко выскочив из машины, преградили ему дорогу.
— Ты русский? Капитан Глеб?
— Я и не знал, что уже так знаменит в ваших краях…
Первый неожиданный незнакомец, по виду испанец, в тонкой белой майке на мускулистом теле и в джинсовых шортах широко открыл перед Глебом заднюю дверь.
— Садись.
— А если у меня другие планы? Тогда что?
Дубинки, оказывается, были у каждого из веселых собеседников, но у второго, огромного улыбчивого негра, из-под небрежно распахнутой рубахи выглядывала еще и рукоятка короткого револьвера.
— Вы как Ленин и Троцкий — умеете убеждать недоверчивых граждан…
Рявкая почти на каждом углу коротким гулким сигналом, «Лендровер» стремительно помчался по городским улочкам в сторону океана.
«Опять комиссар захотел со мной побаловаться убедительными разговорами? Вряд ли. Откуда в его полицейском ведомстве взяться таким грозным и конкретным парням? Это кто-то другой набивается ко мне в знакомцы. Но не думаю, что в данном случае я понравился им как мужчина…»
Легкомыслия никакого не было, в ситуации цейтнота приходилось принимать любой контакт и радоваться самой крохотной информации. Ничего неприятного с ним пока не происходило, за исключением того, что после вчерашних событий все еще хотелось пить.
За поворотом блеснула большая вода. И сразу же между пальм возник гигантский белый ангар с четкой синей надписью под самой крышей: «Nelsonʼs Boatbuilders Ltd.».
«Прекрасное внутреннее чувство под названием «интуиция» подсказывает мне, что этот сарайчик и есть частное судоремонтное предприятие папаши маленькой Марисоль».
— Пошли. Только не беги никуда — я этого не люблю.
Тот, что в майке, безо всякого насилия указал Глебу на калитку в чистенькой проволочной ограде.
Со стороны дороги судоверфь выглядела не столь значительной, какой она оказалась, едва капитан Глеб шагнул в ее внутренний двор. На кильблоках вдоль причала стояло десятка два морских парусных и моторных яхт. На воде были пришвартованы еще шесть огромных парусников.
«И глубины, значит, здесь позволяют!»
У свободной стены ангара несколько рабочих при помощи большого автомобильного крана ставили на поддон солидных размеров судовой двигатель.
— Наверх.
Металлическая лестница вела на второй ярус, где, скорей всего, и располагались административные труженики и важные управленцы. С верхних ступенек территория фирмы «Nelsonʼs Boatbuilders Ltd.» выглядела еще убедительнее.
«Работяг здесь не меньше сотни…»
В кабинете, куда доставили Глеба Никитина, пахло хорошим кофе.
— Водички можно?
Худощавый негр в белой рубашке, строго сидевший в кресле за столом, молча посмотрел ему прямо в лицо.
«А глаза-то у папаши Нельсона умные, хоть и чертовски уставшие…»
— Попить дайте, господа! Не издевайтесь уж так сразу-то! А то ведь горло за время путешествия по городу совсем пересохло, ничего такого толкового от меня вы и не услышите. Вы же разговаривать меня сюда привезли, правильно?
Испанец посмотрел на хозяина. Тот кивнул. Около Глеба появился стул, а на столе перед ним — банка безалкогольного пива.
— О, в самую точку! Сейчас я готов ответить практически на все ваши вопросы, кроме, разумеется, самых интимных!
Развлекаться, как понимал эту ситуацию Глеб, ему оставалось считаные минуты, но нужно же было все-таки показать зарубежным хулиганам, как переносят невзгоды лучшие русские люди.
— Русский? Глеб Никитин?
— Да, да. Так оно и есть, — Глеб согласно и отчаянно кивнул головой. — Истинная правда. Являюсь дальним родственником одного известного волжского бурлака.
— Закрой рот.
Грубость папаши пришлось списать на волнение, которое он явно испытывал по поводу шалостей вольнолюбивой дочки.
— Ты прилетел, чтобы заниматься здесь делами своего тупого приятеля?
— Да, делами моего замечательного друга.