что скорбят. Плутует Борис, ох, плутует. Но зачем? Боится повторной атаки? Н-да, с его стороны разумно.
- Младшей дочери со мной нет, — голос Щербатова натурально сорвался.
Вот и пойми, о чем он говорит. Двойной смысл заложил. Где ее нет? На свете или с ним в делегации? Так последнее князь Апраксин и сам хорошо видит.
- Мы не будем заострять внимание на данном вопросе, — решил Апраксин и продолжил. — Князь Борис, обладая косвенными доказательствами, выносит обвинение князь Роману в убийстве члена Рода Щербатовых. Так заявлено. Обвинение серьезное. Я бы, к вашему сведению, изменил конфигурацию текста, заменив "обвинение" на "претензию".
- Какие доказательства может предоставить Борис? — Панин выглядел спокойным, но его команда шуршала бумагами, группировала из них нечто подобное дальнобойной артиллерии. — Я охотно послушаю эти…косвенные претензии.
Грохнув стулом, встал один из клановых адвокатов, уверенным движением распахнув свою папку с документами. Поправив золоченую оправу на носу, он громко, чтобы слышали даже охранники в дальнем конце зала, заговорил так, как и советовал хозяин: нагловато и напористо. Потому что все обвинения яйца выеденного не стоили, как предупреждали аналитики и юридический отдел. Панин со смехом их отвергнет. Ну и пусть. Щербатов даже был благодарен Волоцкому, что удалось найти кое-что, способное разворошить ярославское гнездо. Посмотрим, чем дышит Панин, какие тайные помыслы лелеет…
- Князь Борис заранее предупреждает, что данные обвинения не являются таковыми, а скорее неким тестом, призванным выявить несоответствия в защите противоположной стороны. Потому что они и в самом деле построены на косвенных признаках участия ярославского князя в агрессивных акциях против Щербатовых.
Адвокатский слог едва не свел скулы у сидящих за столом. Даже Апраксин поморщился и снова припал к воде. Панин удивленно вздернул бровь. Это что получается? Князь Борис, собрав свою братию после покушения на дочь, встает на зыбкую позицию, с которой можно легко соскочить? Что за хрень, извините, происходит в Торгуеве? Или Борис совсем тронулся со своим транзитным терминалом? Заговоры мерещатся?
Чем дальше говорил адвокат, тем яростнее дергалось веко у князя Панина. Ему хотелось смеяться и ругаться одновременно. Оказывается, вся обвинительная конструкция построена на некоем клочке газеты «Волжские зори», найденном в кармане убитого мага-архата. Проведены следственные мероприятия, доказывающие, что газета действительно напечатана в Ярославле такого-то числа и полностью совпадает с сигнальным вариантом по тексту и шрифту. Кроме того, имеются слепки памяти архата, снятые с помощью ментатов. Доказано, что преступник служил у князя Панина, а вот наемников не удалось идентифицировать. В общем, Борис на самом деле в растерянности и не знает, кто стоит за акциями. Поэтому осторожничает и не бросается яростными обвинениями в лицо. Он просто нахально намекает, что готов рассмотреть обиды ярославцев на прошлые отношения.
Значит, девчонка жива. За мертвую наследницу Щербатов уже давно рвал бы глотки всем врагам. И развернуть войну из-за клочка газеты для него было бы меньшим злом.
- Роман Васильевич, ты же подтверждаешь, что архат Зиновий служил у тебя? — услышав имя мага, поинтересовался Апраксин.
- Да, не отрицаю. Служил. Два года назад его контрактная служба закончилась, — кивнул князь Панин. — После этого он уехал из Ярославля.
- Куда? Ты следил за его перемещениями?
- На всякий случай — да. Зиновий поехал в Кострому, потому что там ему предложили хорошие деньги за службу. Разве я запрещаю? Нравится набивать карманы купюрами — пусть катится. Он не давал мне клятву кровью.
Панин пожал плечами.
- Потом я о нем забыл. Своих дел хватает.
- Мог ли архат Зиновий на момент покушения служить костромским? — нижегородский князь задумался, но ждал ответ от других. Князь Роман мог и лукавить, представив дело в ином свете. Факт принадлежности архата, засветившегося в неудачном покушении, к ярославскому клану, неоспорим. Сами признались.
- Я за чужих не ответчик, — отрезал Панин.
- Мои ментаты вскрыли очень интересную деталь, — Щербатов решил выступить сам. — Оказывается, на память твоего бывшего, как ты утверждаешь, архата, наложены отвлекающие образы, ложные картинки. Чувствуется хорошая работа опытного мозголома.
- У меня нет таких специалистов, — тут же отреагировал ярославский князь. — А вот у Бакринских, куда подался Зиновий, имеется. Только он тщательно скрывает сей факт.
- Хочешь сказать, что костромские нищеброды решили столкнуть нас лбами? — скривился Щербатов.
- Не такие они и нищие, — ухмыльнулся князь Панин. — Географически они находятся ближе ко мне, чем к твоим землям. Так что я знаю лучше, что там происходит. Три самых влиятельных рода Костромы создают клан под гербом Бакринских. Правда, наш император еще не решил, давать ли его мелочевке, и за какие заслуги. Боярская чадь костромских не участвовала в войнах, только занята в егерской охране северных границ. В общем, вряд ли герб появится на доме кого-либо из трех шустрых бояр. В ближайшее время точно.
- Агентура у тебя шустрая, — Щербатов без улыбки смотрел на оппонента. Пока он не считал князя Романа врагом. Шаткие обвинения повисли в воздухе, и никто не стремился давить в ту или иную сторону. — Может, скажешь, кто гадит у меня под дверью? Почему в центре города взрывается машина моей дочери, а ее помощника нагло стремятся ликвидировать снайперским выстрелом и магическим заклятием?
- Кому-то ты перешел дорогу, — пожал плечами Панин. — И сам не можешь вспомнить. Врагов у тебя хватает. Скольких ты пустил по ветру? Кстати, Аляповых не твой ли дед выбросил с голой задницей из своей вотчины?
Щербатов сдержался. Конечно, он знал об Аляповых все. Именно так и случилось, как сказал князь Роман. Дед на самом деле изгнал боярина Аляпова со своей многочисленной родней из Торгуева и прилегающих к нему земель за многочисленные махинации в речных перевозках по Волге. Доверившись прохиндею Самохе Аляпову — Главе рода — он упустил растущие аппетиты своего слуги. Появились левые грузы, которые Самоха умудрялся перекидывать по Волге в разные крупные города, и даже по притокам. Контрабандный товар охотно брали в глубинке, коммерция процветала. Лишние деньги Аляпов благоразумно прятал по частным банкам, чтобы старик Щербатов не разузнал, почему его вассал вдруг разбогател даже по меркам своего положения.
Скандал вышел отменный. Кто-то сдал Самоху, обидевшись, что не поделился за партнерство, или кому мзду не кинул. Щербатов сделал просто: отрубил руку вору и поставил клеймо на лбу прохвоста, отчего тот вскорости помер от расстройства и жизненных неурядиц. На этом экзекуция с родом не закончилась. Князь нашел все счета Аляповых с помощью Вяземских и обнулил финансовое благополучие семьи бывшего слуги. Старший сын Самохи — Антон — взвалил на себя тяжелое бремя, чтобы семья выжила, и покинул Торгуев.
Когда изгои поселились в Пензе, Щербатов и там их достал, так как имел достаточно власти и влияния на многих городских наместников. И потянулся скорбный караван обедневших Аляповых дальше, пока судьба не соизволила остановить их в Костроме. Только тогда дед успокоился. Крутоват был старик, чего там. И такую же крутость передал отцу. Рубить конечности, когда на дворе середина двадцатого века, для него оказалось делом плевым. Чужого мнения не боялся, зато воров из боярских семей после этого в княжьем городе отродясь не водилось.
- У Аляповых смелости не хватит на такую акцию, — сказал Щербатов и сам себе не поверил. А почему, собственно, он так решил? Времена другие, принципы влияния на людей изменились, технологии психологической обработки тоже не последнюю роль играют. Да и молодежь стала наглее, старый уклад постепенно в тяжелый дедов сундук забрасывают и пытаются закрыть его амбарным замком.
- Кто сейчас у Аляповых Глава? Не Антон ли, сын Самохи?
- Нет, Антон помер лет десять назад, — уверенно ответил Панин, проявляя свою осведомленность. — Его сын Сергей сейчас главный. Однако моя агентура докладывает, что отпрыски Сергея Антоновича дюже недовольны своим положением, и все беды видят в прошлом. Кстати, об обиде, причиненной им Щербатовыми очень хорошо помнят. Это к тому, князь Борис, что я не стал бы оголтело бросаться обвинениями в развязывании войны со мною. Да, мой бывший архат замешан в какой-то непонятной и неприятной истории. Но мои люди здесь не при чем. Извини, Борис, твои обвинения беспочвенны. Но я не обижаюсь. Ты попал в непростую ситуацию, когда неизвестный противник лупит из-за каждого угла, а ответить невозможно. Скажу даже, я серьезно опасаюсь похожих акций в Ярославле. И не удивлюсь, если нападу на твой след. Понимаешь, о чем я?
- Князь Роман, я знаю, что все газеты и журналы, печатающиеся в Ярославле, принадлежат твоему клану, — Апраксин почувствовал, как выдыхается собрание, сбив первую волну отчуждения и негодования. Нужно закругляться, закреплять итоги и выносить вердикт. Ясно, что до войны дело не дойдет. Слишком хлопотно и затратно. Панин не врет. Скрывает кое-что, но откровенной лжи не замечено. — Они распространяются за пределами твоих земель?
- Газеты — нет, — признался Панин, — а журналы имеют большую аудиторию. Владимир, Переславль, Кострома та же. Борис, да ведь газета могла попасть в Кострому с кем угодно. В гости родственники приехали, купили «Волжские зори» в качестве обертки для гостинцев. В Костроме выбросили в урну, а Зиновий или его люди решили использовать…да для чего угодно могли!
- Весьма натянуто, — сухо парировал Щербатов. — Речь уже не о газете идет, а о человеке, бывшим в твоем подчинении. И не важно, что давно с тобой контракт прервал. Следы, в первую очередь, привели к тебе. Я пытаюсь вывести тебя на откровенность. Есть подозрения, что погибший архат крутился в твоем Ярославле с какими-то темными делишками, а ты не знал об этом. Причем это произошло за две недели до попытки взять в заложницы мою дочь. Слишком близко стоят эти события. Вот что напрягает меня. Нет ли в твоем доме крысы, которая на два лагеря работает?