ог запачкаться!
Нет, Мерлин ни при чем.
– Кто это может быть, Афанасий, как думаешь?
– Понятия не имею, кто посмел замахнуться! – выкатил на них черные глазищи Мерлин. Скользкая тема его миновала, теперь он мог и порассуждать. – Думаешь, дело с ментами завязано?
– Уверен. Не стану посвящать тебя во все детали, но уверен. – Игорь Леонидович тяжело поднялся с кресла, подошел к столу, налил себе водки, выпил прямо там же, не поморщившись, и повторил: – Да, я уверен, Афанасий. Ты ничего про пальбу на дороге не слыхал?
– Нет. Ничего особо. Знаю, что менты роют, но пока безрезультатно. Знаю, что Колька под колесами погиб. А напарника его как-то неграмотно подставили будто бы. Вот и все.
– Никаких соображений нет на сей счет? Может, слухи какие-нибудь доносились про банковские махинации, сбои в программе или про исчезнувшие деньги со счетов? Ничего такого не было?
– Не слыхал, – уверенно качнул головой Мерлин и развел руками. – Да для нашего города такое как-то… как-то непривычно. Слишком масштабная должна быть операция. Чтобы провернуть такое, либо гением надо быть, либо дураком.
– И тех и других, чудится мне, у нас вдосталь. – Игорь Леонидович снова налил водки. – Только на дураков я пока не вышел. А гений пропал.
– А-а, понял! – взмахнул руками Мерлин. – Вот ты с чего про хакера говорить-то начал! Не-ет, Игорек, я в такие игры не играю. Может, раньше бы и рискнул. Помнишь, не так рисковали! Но теперь… Очень уж многое на кон поставлено, чтобы я в такое дерьмо полез.
– А никаких соображений, кто бы мог? Ты прости, что допрашиваю будто. Сам видал фотку, понять должен.
– Даже не знаю. – Мерлин развел руками и тут же спрятал глаза.
Понятно, даже если бы и знал, ни за что не сказал бы. Ни к чему ему было влезать в чужие разборки. Ни напрямую, ни косвенно. Ни так, ни по-другому мараться он не станет.
– Понятно, – пробубнил Игорь Леонидович. – Ладно, Афанасий. Прости, уж если что не так. Но сам понимаешь…
– Понимаю! Еще бы не понять! Сам бы землю носом рыл, кабы со мной так моя баба поступила. – Он тут же понял, что сказал совсем не то, чего от него ждали, перевел внимание на Василису и принялся щебетать что-то о ее неземной красоте.
Игорь Леонидович поспешил уйти. То ли времени жаль было терять, которое и так было потрачено впустую, то ли неприятно ему стало, что Василису при нем так нахваливают. Но по дороге до машины он ее почти волоком тащил под локоток.
– Игорь Леонидович, мне больно! – возмутилась она, когда он распахнул перед ней дверь автомобиля. – Чего вы?!
– Извини, – пробурчал он, поводя захмелевшими глазами. – Расчувствовался, извини.
Впихнул ее в машину. С грохотом захлопнул дверцу и всю дорогу до дома молчал. Ни Игорь, ни Василиса не осмелились нарушить тишину. Объяснится, когда приедем, решила Василиса про себя. Хотя ей и объяснений особых не требовалось. Сигитова в доме Мерлина нет. И сам он не замешан в чудовищной истории с похищением и убийствами.
Значит, Зайцев? Значит, он приложил руку ко всему? Может быть, может быть…
Скорее всего, он и затеял аферу. Видимо, у него какие-то финансовые трудности, неспроста же на его фирме проверка за проверкой лопатят документацию. И Игорь Леонидович про это же неоднократно говорил. Правда, еще в связи с ее мужем Вадиком говорил, когда не знал, что глава фирмы может быть завязан в куда как больших аферах и преступлениях.
– Подумаем, – лаконично изрек Игорь Леонидович, когда она выложила ему свои соображения. – Подумаем. Я вообще-то про Зайцева не много знаю. Приехал не так давно. Сразу стартанул в гору. Связей, порочащих его, не имеет вроде. Не женат. Детей нет. Живет один в загородном доме. Есть еще квартира в центре, за ней брат его двоюродный присматривает. Вообще молодой он еще мужик, Зайцев-то. Особо ни с кем дружбы не водит, но и не ссорится ни с кем. Мало что о нем известно. Ты бы с мужем своим поговорила, Василиса, а? Может, он какой информацией нас снабдит.
– Вы в своем уме, Игорь Леонидович?! – вытаращилась она на него. – Как я ему объясню свой интерес? Как объясню, что все это время не у подруги жила, а у вас?!
– Всю правду и скажешь.
– Я не могу!
– Почему?
– Он Саню…
– Что, ненавидит? – Игорь Леонидович прищурился. – Ревнует, что ли?
– Да не то чтобы… Он к нему всегда презрительно относился, с холодком, с высокомерием, знаете ли. И мой интерес в судьбе друга никогда не приветствовал. А тут вдруг я… Нет, и еще раз нет! Давайте как-нибудь без него обойдемся. А… а к Зайцеву мы поедем?
– Конечно. В ближайший выходной и наведаемся, Василиса. Только уж звонить не станем. Не в столь близких отношениях я с ним, как с Мерлиным, запросто на отказ нарвусь. Поедем в выходной без предупреждения.
Она еле прожила два дня до субботы. Еле выдержала нудное испытание ожиданием. И о чем только не думала, над чем только не пыталась плакать вечерами. Игорек однажды не выдержал и зашел к ней. Присел на кровать и пристал тут же:
– Ну, чего ревешь, Василиса? Ревешь и ревешь второй день! По какой причине?
– Ты-то откуда знаешь? – тут же разозлилась она. – Говорил, что камеры отключены, а сам следишь за мной.
Он чертыхнулся и ничего не ответил, поняв, что проговорился. Потом поймал ее руку, сжал возле локтя и с уверенностью проговорил:
– Все с твоим Сигитовым будет хорошо, поверь.
– Откуда тебе известно? Если ничего не происходит ни с чьими счетами и нигде вообще, может, его уже и в живых нет!
– Почему так решила?
– Он вот взял да отказался работать, его и убили. Зачем им свидетель? А я ведь… Я себе этого никогда не прощу!
И, привалившись к плечу Игорька, она разрыдалась в голос.
Тоска по Сане последние несколько дней душила ее особенно остро. Когда дом Игоря Леонидовича наводнили люди, когда журчали факсы, линовался ватман на стене, собиралась информация, она на каком-то, непонятно откуда взявшемся энтузиазме суетилась, что-то делала, на что-то надеялась. А как стихло все, как подобрались к разгадке самой – они же подобрались к ней, она это каждым нервом ощущала! – так и накатило на нее.
А найдут ли они Саню Сигитова? Найдут ли его живым и невредимым? Вдруг его пытали, заставляя совершить преступление, вдруг он совершил его? Что тогда? Его же посадят, стоит им его освободить! Да и у Игоря Леонидовича к нему еще не все вопросы отпали. У него еще остался зуб на него за то, что Саня сообщил Марине о камерах в доме.
Господи… Вот бы все вернуть хотя бы на три года назад! Если бы он сказал ей о своих чувствах чуть раньше, когда не было у нее семьи, дома, за который она отчаянно цеплялась, когда еще не было у нее всех этих благ, с которыми расставаться ей не хотелось… Взял бы и сказал, что любит ее, она бы тогда…
Да разве влюбилась бы она тогда в Вадика? Боже упаси! Она бы от Сигитова на шаг не отошла, она бы…
А он не сказал. И много воды с тех пор утекло. Много чего изменилось и в жизни ее, и в ней самой. И Саню она с некоторых пор стала воспринимать совершенно по-другому, не так, как в ранней юности, когда пристально рассматривала его порой, отмечая про себя, как он мужает и каким становится красивым. Он тогда прическу поменял, начав отпускать волосы. А Василиса цеплялась к нему и вечно пальцы запускала в шевелюру. А он, дурачок, вместо того чтобы разомлеть от ее прикосновений, что делал? Отпихивал ее! Орал, чтобы отстала! Где тут было догадаться, что он ее, оказывается, любит…
– Да ты просто привыкла к нему, и все, Василиса. – Игорек очень внимательно слушал ее и подвел черту, когда она замолчала. – А любить наверняка никогда не переставала.
– Ты так думаешь? – глянула она на него сквозь слезы с надеждой.
– Да, я так думаю. Разве иначе ты пришла бы к нам в дом наниматься кухаркой? Тебя же страх за него сюда привел. Ты же трясешься за него, как я не знаю… Разве это не любовь?
– А как же Вадик?
– Ой, вот про Вадика твоего даже слышать ничего не хочу, – сморщился Игорек с раздражением. – Сидит сейчас подле мамы своей, а о жене и голова у него не болит.
– Почему, он звонит мне каждый день почти. И я ему звоню, – вяло запротестовала Василиса.
– Ага! Мне бы моя жена звонила две недели подряд, неизвестно где шляясь… Я бы ей позвонил, блин!
– Он просто знает, что я и его мама, что мы…
– Ладно, забудь про Вадика. Он сейчас в надежных маминых руках. Ты мне лучше вот что скажи… – Игорек глянул на нее, и в глазах его был заметен какой-то подвох. – Когда найдем твоего компьютерщика, что станешь делать?
– По башке ему дам! За то, что в такое дерьмо попал, придурок. Точно по башке перво-наперво получит! – Василиса вытерла слезы, усаживаясь ровно на кровати.
– Так то перво-наперво, – согласно кивнул Игорек. – А потом что? Он же любить-то тебя не перестал, Василиса! Он же в историю эту попал, можно сказать, из-за тебя.
– Почему из-за меня?! Я-то тут при чем?! – рассердилась она и ткнула Игоря в плечо. – Придумаешь тоже!
– Нет, дорогуша. Он же тебе хотел доказать, что стоит чего-то. И тот самый серьезный персонаж, с которым твой Сигитов засветился по неосторожности, наверняка и есть Зайцев.
– Да?
– Да. Думаю, да. И лазил к нему в базу твой Саня только для того, чтобы доказать самому себе: он выше Зайцева на голову, хоть тот и унизил его при тебе в том самом кафе.
– Как глупо! Почему так глупо, Игорек? – простонала она.
– Потому что он мужчина, который безнадежно любит женщину, не обращающую на него никакого внимания.
– Ты прямо как Глебов! – фыркнула Василиса недоверчиво. – Тот что-то подобное говорил. Будто Саня все разыграл, чтобы я потревожилась.
– Думаю, дело гораздо серьезнее какого-то там розыгрыша. Но что изначально он хотел что-то доказать тебе, и самому себе прежде всего, это бесспорно. Ты давай прекращай плакать, завтра едем в гости.
– К Зайцеву? – ахнула она испуганно.
– К нему.
– А примет?
– Куда он денется!