резко и быстро, что Дмитрий Ярославович долго не мог прийти в себя от изумления. А ведь уже для Колояра подобрали невесту из вассального рода Окуневых — небольшого, по сути, но славящегося красотой своих женщин. Тоже Дар, если подумать, которым Окуневы распоряжаются очень умело!
Рекущие, а вместе с ними и аналитики в один голос утверждали, что свадьба Волоцкого с княжной Мирославой наиболее лучший вариант на картине грядущих событий. Потеря природного Дара подобна выхолащиванию, и теперь ждать от этой пары угрозы для престола нет необходимости. Да и остальные дети князя Бориса под присмотром. Павла свели с Ариной Вяземской, и теперь за ним глядит весь многочисленный род. Глупостей совершить не дадут.
А Колояра все равно надо немного обласкать, помочь встать на ноги. Ну и вторая жена не помешает! Пусть на семейном фронте силы свои прикладывает. Нечего ему в политику высоких сфер лезть.
Долгорукий вздохнул. Где-то в глубине души сидела заноза, которая не давала уснуть совести. Изредка, но беспокоила назойливой и тягучей болью. Ведь физическое устранение молодой девушки было согласовано на самом высоком уровне, а вот низшее звено подкачало. Костромские идиоты не смогли как следует провести операцию по ликвидации Мирославы Щербатовой! А теперь и вовсе к ней не подберешься. Возле ее ног сидит волкодав. Пусть и молодой, но уже дерзкий. Если то, что о нем рассказывали после костромской операции, правда…
Великий князь поежился и решительно прервал свои размышления. Пора было идти на совещание. Помимо мелких интриг хватало работы.
Купленный на рынке подержанных автомобилей старый, на сто раз, наверное, перекрашенный «орион» оказался из той неудачной серии, когда конструкторы не заморачивались, удобно ли водителю сидеть в кресле больше одного часа за рулем. Настолько жестким и не эргономичным оказался «поджопник». Видимо, мне «повезло» стать обладателем первой модели «мещанского» автомобиля. Не дай бог, дорога в колдобинах окажется, весь зад в мозолях и синяках будет.
Став на некоторое время Прохоровым Артемом Васильевичем — на чье имя куплено авто — я уже несколько вечеров приезжаю к дому господина Соболевского и тщательно фиксирую все, что происходит вокруг. Каждый раз, в шесть часов вечера, занимаю позицию неподалеку. Термос с горячим чаем, пакет с пирожками, блокнот и карандаш — вот и все инструменты для наружной слежки. И отключенный телефон. Чтобы Мирослава не психовала и не названивала каждые полчаса, когда же я вернусь домой. Для нее состряпана версия, что муженек катается по Москве в поисках знатоков древних артефактов. Ну и княжич Павел, как только может, прикрывает меня. Мужская солидарность…
Ну надо мне, для дела надо. Хочу как следует тряхнуть этого мутного эмиссара, который частенько наведывался в Кострому с шелестящими купюрами для поганых делишек и нащупать кончик ниточки, ведущий к заговору. Адрес Соболевского я узнал у Петра Вяземского. Приобрел старенький «орион», сменил личину и третьи сутки подряд кручусь возле особняка, где живет посредник.
Улочка здесь весьма оживленная, что меня очень радует. Спокойно приехал, притер машину вплотную к бордюрам, затерявшись среди других автомобилей, чьи хозяева устроили здесь стоянку, и стал разглядывать объект. Дом двухэтажный, с широкими окнами, постоянно задернутые шторы. По вечерам во дворе зажигаются фонари освещения. Значит, обслуга постоянно находится на месте.
Ворота кованые, решетчатые, с виду массивные, на невысоком бетонном фундаменте. Охрану, как ни старался, не увидел. Если нужно попасть в дом — нажимай на кнопку звонка. Вон она, на столбе рядом с калиткой. Вижу над кнопкой глазок видеокамеры. В доме есть видеофон.
Соболевского я уже видел несколько раз. Эмиссар вел активную вечернюю жизнь. Он выходил из дома в начале восьмого, садился в свою зеленую «астру» и куда-то уезжал. Гоняться за ним я не собирался. Не столь важно сейчас, где он шарахается. Я продолжал подпитывать себя пирожками и следить за домом. Может быть, Соболевский и днем куда-то намыливается, только нет у меня возможности пасти клиента круглые сутки. Все равно буду брать его здесь. Причем, сегодня.
Эмиссар должен приехать к одиннадцати часам вечера, загнать машину во двор и уже до утра никуда не выходить. Ничего особенного Соболевский из себя не представлял. С вижу обычный мещанин, наделенный некоторыми полномочиями, среднего роста, худощавый, лицо какое-то невзрачное, сразу и не запомнишь, если не приглядываться. Одет неплохо. Вещи не дешевые, хоть и не бросаются в глаза. Хорошее пальто из джерси, кожаные ботинки на толстой подошве. В самый раз для сырой октябрьской погоды. На руках тонкие кожаные перчатки.
Попивая горячий чаек, разведенный со смородиновым вареньем, я засек черный микроавтобус, остановившийся на другой стороне улицы как раз неподалеку от ворот дома Соболевского. Уже стемнело, и разглядеть, кто находится внутри, не давали тонированные стекла, отражавшие свет уличных фонарей.
— И кто вы такие, гости дорогие? — оживился я, спешно допивая чай. Завинтил колпачок, заменявший мне кружку, и поставил термос за спину, в задний карман чехла. — Тоже по душу Соболевского? Не-не, я первый!
Эмиссара сейчас не было дома. Если судить по его пунктуальности, заявится через пару часов. Ладно, попробую продумать ход действий. Если в микроавтобусе сидят люди из службы безопасности или смежных силовых структур, принадлежащих императору, тогда становится ясным, зачем им понадобился Соболевский. Это ведь ниточка к событиям в Костроме. Ничего не стоит перерезать ее. Вот и приехали… Резать.
Допустим, что возле своего дома его ликвидировать не станут. Вероятность попасться в объективы камер очень большая. Улица ведь не бедная. Публика приличная здесь обитает. Но и похищение тоже таит в себе опасность засветиться. Что будут делать? Пожертвуют одним наемником? Пожалуй, два варианта остаются: хватают под белы рученьки, увозят подальше от глаз людских и там пускают пулю в затылок. Или все же валить будут здесь, наплевав на конспирацию? Эх, нужен мне Соболевский! Нельзя его отдавать исполнителям!
Из микроавтобуса никто не выходил. Тоже не любители высовывать нос по каждому пустяку. Я нащупал во внутреннем кармане симулякр, провел пальцем по металлической поверхности авторучки, успокаиваясь. Голос Ясни сродни медитации.
А вот и «астра» Соболевского показалась. Он ехал как раз со стороны микроавтобуса. Только собрался обогнуть его, как стоящая машина неожиданно подалась назад и ловко перекрыла дорогу эмиссару. Не ожидая такой подлянки, Соболевский влетел в зад тяжелому автомобилю. Удар был несильный, но блокированная «астра» возмущенно фыркнула и заглохла. Возле нее мгновенно появились двое в темное одежде. Бесформенные куртки и кепки с длинными козырьками тщательно маскировали лица тех, кто собирался похищать эмиссара. Все-таки похищать?
Мужчины действовали слаженно. Один запрыгнул внутрь со стороны пассажирского сиденья, а второй дернул на себя водительскую дверь. И озадаченно застыл на месте, не зная, что делать с заблокированной дверью. Соболевский оказался шустрым малым.
Но к тому времени мой «орион», взвывая мотором, вылетел на проезжую часть и просто снес зазевавшегося наемника. Стукнул по касательной, но человека отнесло на приличное расстояние. Скорее всего, он потерял сознание, стукнувшись головой об асфальт. Плевать! Зато мешать не будет.
Резко торможу — и время начинает тягуче растягиваться в пространстве. За короткий миг я успеваю выскочить из машины и активировать Ясни. Кинжал серебристо замерцал, удлиняясь в тонкую трость с металлическим наконечником. Именно он пробил стекло, пролетел мимо носа оторопевшего от разворачивающихся событий водителя и вошел с противным хрустом в переносицу незнакомца.
Трость летит обратно, а я уже возле микроавтобуса. Дверь медленно-медленно открывается, и оттуда высовывается длинный ствол с накрученным глушителем. Ясни чутко вслушивается в мои мыслеформы и превращается в очень тонкое лезвие, перерубающее пистолет. Дергаю дверь на себя, костяшками кулака бью в гортань.
Время полетело вскачь, и мышцы, не успевшие среагировать на бурный метаболизм, мгновенно заныли от боли, выворачиваясь наизнанку. Я рычу:
— Живо в мою машину!
И раздраженно тычком пальца показываю направление, куда спасенному эмиссару требуется бежать.
Соболевский испуган. Он путается в полах пальто, выползая из «астры», но я беру эмиссара за шкирку и кидаю его на заднее сиденье своей колымаги, а сам прыгаю за руль. «Орион» радостно взревел, и оглашая улицу визгом шин, развернулся и понесся в противоположную сторону. Я не боюсь, что пришедший в себя мужчина причинит мне хоть какой-то вред. Ясни накрыл меня прозрачной защитной сферой. Любая магия сейчас бесполезна.
— У вас есть безопасное место? — пропетляв по улицам, и заехав в какой-то переулок, я остановил машину, но заглушать мотор не стал. Обернулся, чтобы задать вопрос.
— Кто вы такой? — Соболевский быстро пришел в себя. Ну да, на ответственное дело размазню не поставят.
— Дурная привычка, сударь, отвечать вопросом на вопрос. Мне нужно как можно быстрее отвезти вас в безопасное место, где мы может поговорить.
— Здесь неподалеку, — признался эмиссар. — Езжайте дворами, чтобы не светить машину. Только помедленнее, чтобы не привлекать внимание патрулей. Представляете, меня хотели зарезать как какого-то уличного босяка! Меня, представителя по особым поручениям боярина Измайлова! Если бы не вы, сударь…
Кажется, шок проходит, уступая место болтливости. Нужно быстрее доставить клиента туда, где его искать никто не будет.
— Остановитесь возле этого дома, — попросил Соболевский, выглядывая в окно.
Я выполнил его просьбу. И сам огляделся, куда меня занесло. Москву я вообще не знал, изучил только часть Марьино. Дом старый, стены фасада шелушатся облупленной известкой. Подъезды хоть и освещены, но слабо. Фонари старые, тусклые.