— Н-да, невеселое местечко, — вынес я свой приговор.
— Зато надежное, — усмехнулся Соболевский, выходя из машины. — Я здесь на всякий случай устроил волчью лежку. Знаете ли, у меня профессия очень опасная, для здоровья и жизни вредная. Так вы идете?
— Конечно, — я закрыл двери «ориона» и вместе со спасенным эмиссаром направился к среднему подъезду. Несмотря на убогость, входные двери имели кодовый замок, который Соболевский набрал, закрывая спиной цифры. Я пожал плечами. Нужно больно подсматривать. Надо будет, я кинжалом вскрою дверь как консервную банку.
На лестничной площадке было чисто. Видно, что здесь убирают. Уже хорошо. Признаюсь, я бы очень удивился, что Соболевский в своем статусе снял квартиру в такой дыре.
— Доходный дом, — пояснил эмиссар, поднимаясь по лестнице. Двигался он тихо и пластично, не производя большого шума. Наверное, бывший вояка, подумалось мне. Обычного мирского чиновника вряд ли поставят на такую опасную должность. Дурака тем более…
Поднявшись на второй этаж, Соболевский остановился возле двери с номером 13 (какая ирония!), оббитой залакированной рейкой, и неуловимым движением руки достал откуда-то связку ключей. Не глядя на них, сунул нужный в замочную скважину, дважды провернул. Затем открыл верхний замок.
— Подождите, — я отодвинул эмиссара в сторону и шагнул в темный зев коридора, чуть-чуть подсвеченный с лестничной площадки, и замер, вслушиваясь в тишину квартиры. Запах пыли, нежилого помещения — я не чувствую чужого присутствия. Засады здесь нет.
— Сколько времени вы сюда не приходили? — шепотом спросил я.
— Полгода уже, — слышится щелчок закрываемой двери, и в прихожей вспыхивает свет. Соболевский с облегчением снимает пальто и вешает его в узкий шкаф гардеробной. — Раздевайтесь, таинственный спаситель. Я пока поставлю чай. К сожалению, угощать нечем. Есть пачка сушек, но они, боюсь, закаменели до состояния монолита.
— Ничего, размочим, — усмехнулся я, скидывая свою куртку. — Разрешите осмотреться?
— Да ради бога, — откликнулся Соболевский из кухни. Там слышится шум льющейся воды, звон стекла. Наверное, посуду моет.
Квартира небольшая. Стандарт для приезжих или мало зарабатывающих мирян. Небольшая прихожая, совмещенный санузел, кухня, меблированная гостиная и еще одна дверь, ведущая, по-видимому, в спальню. На всякий случай заглядываю туда. Широкая застеленная покрывалом кровать, минимум мебели. В общем, унылое холостяцкое жилье. Гашу везде свет и присоединяюсь к хлопочущему на кухне эмиссару.
— Пора бы познакомиться, сударь? — улыбнулся хозяин квартирки, протягивая мне руку. — Соболевский Юрий Антонович, чиновник Финансовой Палаты.
Не показывая колебания, я пожал руку эмиссара, которая, хоть и косвенно, направляла убийц Мирославы.
— Прохоров Артем Васильевич, поверенный по делам дворянина Волоцкого Колояра.
Небольшая заминка, вижу в глазах эмиссара недоумение. Пытается лихорадочно вспомнить, знакома ли ему эта фамилия? Я подозреваю, вряд ли. Ведь Соболевский работал конкретно по Мирославе, а я для него вообще не существовал.
— Не имею чести знать, извините, — кисло улыбнулся хозяин и тяжело присел на табурет, освободившись от рукопожатия.
— Перейдем на неформальное общение, Юрий? Не против? У нас, как бы, равный статус?
Бью наугад, но попадаю точно в цель. Мелковатая сошка этот эмиссар.
— Нет, — отмахнулся Соболевский. — Мы же не на приеме, Артем.
— Хорошо, я сейчас скажу, кто такой Волоцкий. Он с недавних пор муж княжны Щербатовой Мирославы Борисовны. А вот ее имя тебе очень хорошо знакомо, да?
Проняло мужика. Зрачки глаз метнулись по сторонам, на мгновение задержавшись на подставке с ножами. Ага, размечтался.
— Поспокойнее, Юра. Надо было, я и сам грохнул бы тебя, не задумываясь, — я сижу спокойно, локоть левой руки на столе, правая — на колене. — Сейчас ситуация другая. Кстати, ты слышал, что случилось в Костроме недавно?
— Наслышан, — глухо произнес Соболевский, враз как-то осунувшись.
— Так вот, неприятный сюрприз для тебя, Юра. Не все погибли в той мясорубке. Выжили несколько человек, которые рассказали интересные подробности про Бакринских и Лужиных. Щербатовым уже известно, что ты очень сильно засветился при контактах с этими людьми. А так как его дочь Мирослава вышла замуж за Волоцкого, то и я неким образом вовлечен в расследование.
— Что ты от меня хочешь? Чтобы я сдал своих хозяев? — Соболевский встал и выключил закипевший чайник. Поставил на стол стаканы, сахарницу и плетеную корзинку с закаменевшими сушками.
— Ты же понял из сегодняшнего происшествия, что хозяева решили тебя слить.
— Слить? — поднял брови эмиссар. Не понял он смысла слова.
— Ликвидировать, убить как опасного свидетеля. Через тебя шли все финансовые потоки в Кострому. Ты лично курировал строительство лесных лабораторий. Ведь каждая копейка была подотчетна. Но взамен денежным вливаниям ты потребовал нанести серьезный удар по Щербатовым. Особенно старался давить на Аляповых, давних кровников князя. Твоим хозяевам была нужна война, в результате которой тот, кто стоит еще выше, взял под контроль логистический центр в Жигулях. Одной из главных целей была младшая дочь Щербатова. Налицо многоуровневая комбинация. Я все правильно изложил?
— Куда уж точнее, — усмехнулся Соболевский, разливая чай по стаканам. — Угощайся.
— Спасибо, — я не стал пить обжигающий напиток, решив подождать пару минут, пока остынет. — Я бы предпочел коньячку соточку.
— Не употребляю, — удивил меня Соболевский и медленно рассуждая, продолжил: — Честно, мне приходили в голову подобные мысли. Откуда, думаешь, у меня эта чертова нора? Когда только-только я начал работать с костромскими, уже начал прорабатывать пути отхода. Я понимал, чем мне, обычному курьеру, грозит деятельность, которая дурно пахла. Ладно бы просто раздача денег в жадные руки дворянчиков. Но я видел, на что идет львиная доля денег. Лаборатории по выращиванию оборотней — этих магических химер! Вот что страшно!
— Ты лично видел, какие там дела творятся? — я легко разломил сушку, уловив удивленный взгляд Юрия. Сушки и в самом деле были каменными, но я применил небольшое усилие, и аппетитно захрустел.
— Видел. Детей, молодых людей…
— Кто руководил операцией из Москвы? Измайловы?
— Н-да, хорошо Щербатовы поработали с пленниками, — нахмурился эмиссар. — Не все представители рода знали о деятельности Главы Рода Владимира Алексеевича и его старшего сына Анатолия. Измайловыми руководили свыше. Но спрашивали именно с Главы. Курировал всю деятельность костромских бояр именно он.
Кажется, про Анатолия говорила Мирослава. Дескать, пристает, оказывает навязчивые знаки внимания. Узка ты, тропинка жизни. И не разойдешься сторонами.
— Глава Рода входит в Ближний круг Великого князя?
— Да, несомненно.
Соболевский отпил из стакана чай, посмотрел на меня:
— Щербатовы дали тебе задание меня убить?
— Господин Волоцкий сам решает, как поступать с людьми твоего калибра, — излишне холодно ответил я. — Он всего лишь родственник князя Бориса, а все остальное касается лишь его одного. Мой хозяин хотел бы получить от тебя информацию по людям, давшим задание на ликвидацию княжны Мирославы.
— Я не могу сказать, кто они такие, — покачал головой Соболевский. — Кроме Измайлова все контакты тщательно скрывались. Но ясно, что они все принадлежат к высокородным. Дам тебе совет, Артем. Не лезьте туда. Вам всем конечности поотрывают. Даже не знаю, нужно ли было спасать меня. Все равно достанут. Ведь эти ребята явно из службы Залесского.
— Кто такой?
— Глава Службы контроля. Проще говоря, под его руководством работают ищейки и ликвидаторы. Думаю, теперь будут искать и тебя.
— Замучаются пыль глотать, — я сосредоточился на очередной сушке, которая пошла гораздо лучше. — А тебе бежать нужно. Далеко, и не останавливаясь. Небось, урвал себе немного из тех потоков?
Соболевский усмехнулся. Я попал в точку. И неудивительно. Деньги не через банк проводили, а наличкой везли в Кострому. Подотчетность липовая, пальцы сами просятся прикарманить чуток.
— Хочу спросить, чем ты так лихо прибил тех парней? Это же магия? Какое-то копье, которое потом исчезло в твоей руке…
— Ты этого не видел, — напомнил я. — Никогда. Ладно, пора мне, засиделся я с тобой. Какие планы?
Эмиссар развел руками. Правильно. Не надо ничего говорить. А было бы хорошо привлечь Соболевского как свидетеля, но вряд ли получится. Даже запись на обычный портативный диктофон, который сейчас находится в правом кармане рубашки, да еще прикрытой вязаной жилеткой, ничего мне не даст. Ну, известно мне про Измайловых. Дальше-то что? Почти всех причастных зачистили, остался только предусмотрительный эмиссар, которого рано или поздно достанут.
Допустим, начну я что-то предъявлять Измайловым, сразу окажусь в двух метрах от поверхности земли, если не приму меры. Нет, против императорского клана даже с «солнечным доспехом» ничего не светит. Задавят числом. У Долгоруких в штате десятки архатов, сотни архимагов и тысячи мелких магов. Не о том я сейчас думаю.
— Юра, единственное, что я могу тебе подсказать, — я допил чай и надел куртку, словно не заметив, что мой симулякр упал на пол. — попытайся сбежать. Я тебе дал только отсрочку. Есть какие-то документы, заграничные паспорта, нужные люди, которые помогут? Думай.
Я медленно вышел в коридор. Сработает или нет?
— Артем, постой! — Соболевский вышел за мной следом, держа в руке авторучку. — У тебя из кармана выпала.
Несколько секунд смотрю на пальцы, сжимающие симулякр. Нужно ли мне убивать Соболевского? А не остается у эмиссара шансов. Сегодня-завтра он отсидится в своей норе, но потом все равно вылезет на свет божий. Если его схватят люди Залесского, он выболтает про некоего Прохорова, связанного с Волоцкими. Ладно, Артем Васильевич — человек-невидимка, а вот Колояр лицо реальное. Нет-нет, эмиссар зажился. Правы те, кто хотел его стереть. Опасный своими знаниями тип.