Внедорожник выбрался на прямую трассу; скорость существенно возросла. Через несколько минут мы достигли какой-то развилки, раскидывающей трассу на несколько ответвлений. Проскочив под эстакадой, плавно свернули направо и через пару километров — влево. Потом уже ехали прямо мимо ферм с гуляющими по полям коровами, каких-то ангаров, густых лесопосадок, пока не въехали в уютную долину между холмами.
Смешанный лес, обсыпавший возвышенности, хмуро ежился под зимним небом. Неяркое солнце, поднявшееся над горизонтом, давало длинные глубокие тени, отчего казалось, что на снежный покров плеснули лиловыми чернилами.
Машина миновала небольшую деревушку в десяток домов, покрытых красной черепицей, и остановилась на обочине сузившейся дороги. Захлопали двери. Ермил и Кирилл вышли из внедорожника, распахнули задние двери, чтобы мы могли выбраться наружу. Причем, меня контролировал — именно контролировал, а не был приставлен для лакейских обязанностей — Кирилл.
Чистяков лукавил. Его помощники — не простые телохранители с оружием под плащами. Симулякр мелко задрожал, когда пытался предупредить о наличии Дара у Кирилла. Мы с Ясни давно разработали систему сигналов, с помощью которых мой фантомный учитель передавал информацию, которую я сам не мог оценить в силу ограниченности Дара.
Например, я пытался разглядеть на руках Кирилла какие-нибудь артефакты магии, но ни колец, ни перстней с браслетами не заметил. Возможно, что-то он прячет под плащом. Поэтому Ясни услышал мой посыл и просканировал помощников архата. Значит — один против троих. Хреново.
Ермил шел впереди, торя дорогу по сырой луговине. Снега здесь не было, а вот впереди, на возвышенности уже белели проплешины между деревьями. Поэтому водитель особо не упирался и не пыхтел. Шел спокойно, держа руки в карманах плаща.
Чистяков пристроился за ним. Его трость вонзалась в дерн как в масло, и каждый раз архат морщился, словно ему не нравилось марать свой предмет гардероба. Ну, а Кирилл завершал шествие, сопя носом за моей спиной.
Местечко было выбрано идеально. Дорога пустая, не основная. По ней только фермерские автомобили ездят, наверное. Сейчас здесь тихо и пусто. Мало кому придет в голову проверять, кто здесь остановился и решил прогуляться до холмов. Может, человек уединения ищет? Не принято в европейских далях нос совать в личное пространство.
Мы поднялись по пологому склону и углубились в лес. Дробный стук настырного дятла нарушил вязкую тишину, притаившуюся среди деревьев. Под ногами поскрипывал снег, но к удивлению, его здесь оказалось немного. Пройдя еще метров двести, обнаружили подходящую поляну. Подозреваю, Чистяков заранее выбирал место. Слишком удачно вышли на нее, даже не блуждали долго.
— Зона контроля местных магических служб ограничивается всевозможными инструкциями и уложениями, — пояснил Чистяков, подтверждая мою догадку. — Я потратил несколько дней, чтобы вычислить «мертвую точку». Здесь проходит граница префектур. Ландшафт не самый удачный в плане отслеживания магических возмущений. Поэтому вы можете спокойно продемонстрировать свои навыки владения «солнечным доспехом». Впрочем, можно начать с теории. Я человек искушенный, но вдруг узнаю что-то новенькое.
Кирилл и Ермил остались на краю поляны, но почему-то постоянно оказывались за моей спиной, как бы я не крутился, делая вид, что выбираю удобную позицию. Их действия были подчинены какому-то определенному алгоритму, но никак не связанному с помощью своему хозяину.
— Начинайте, Колояр, — дружелюбно улыбнулся Чистяков, опираясь на трость. Он лишь расстегнул пальто и больше ничего не предпринимал.
— Не простудитесь, Герасим Лукич? — поинтересовался я. — Здесь не Россия, конечно, но поостереглись бы…
— Не переживайте за мое здоровье, молодой человек, — хмыкнул маг и ладонью повертел в воздухе. — Я вас слушаю.
— Что ж, в таком случае сразу хочу сказать: «доспех» — это многоцелевое защитное и наступательное оружие, произведенное во тьме веков умельцами такого уровня, до которого вам далеко, Герасим Лукич, — я намеренно «укусил» архата, чтобы спровоцировать его истинные намерения.
— Творцы, иным словом? — ни одна эмоция не проявилась на лице Чистякова. — Вполне допускаю, что подобный доспех мог сделать лишь маг невероятной одаренности. И все же, каков функционал артефакта? Насколько я смог выяснить, для активации нужен эйдос. Не вижу его.
Из моей ладони вырос кинжал в ножнах. Признаюсь, симулякр я вытащил заранее и сжал его в руке. Но получилось эффектно. Чистякова проняло, пусть он и не показал этого. Зато трость легла на сгиб руки.
— Холодное оружие? — хмыкнул архат. — Неожиданно. Я думал, вы его из магических техник будете активировать.
— То, что заложено в «солнечном доспехе», в корне отличается от современных техник, — я стал расхаживать по поляне, утаптывая снег. В высоких теплых ботинках с толстой нескользящей подошвой я не испытывал никакого дискомфорта. Хруп-хруп! Воздух чистый, дышится легко, а кровь начинает закипать от предстоящего боя. Даже не сомневаюсь в его целесообразности.
— То есть? — трость архата переместилась вниз, мерно раскачиваясь из стороны в сторону. А сам Чистяков стоит на месте. — Магия всегда остается магией. Она основана на обладании человеком определенной Стихии. Одаренный осваивает то, что ему дала природа в виде искры. Поясните, Колояр, в чем отличие?
— Создайте технику и атакуйте меня, — попросил я. — Теория — это всего лишь ствол дерева без ветвей.
— Что ж, — усмехнулся архат и внезапно трость взлетела вверх и подобно пропеллеру стала вертеться вокруг оси, вычерчивая идеальный круг серебристо-алого цвета. В уши ударил низкий гул, от которого посыпался снег с лапчатых елей. Достигнув какой-то невероятной скорости, круг стал потрескивать, а в нем самом появились прожилки молний.
Архат оттолкнул его от себя и направил в мою сторону. Гудение усилилось. Магоформа за один удар сердца преодолела половину расстояния до меня, но я уже был готов к отражению атаки. Огонь гасят Водой. Перстни начинают тревожно перемигиваться, выстраивая защитные бастионы. Ножны вытянулись, превращаясь в длинное льдисто-синее копье. Наконечник влетел в самый центр странной магоформы, разбивая ее на мелкие кусочки.
Радовался я преждевременно. Осколки зажили своей жизнью. Они окружили меня и суматошно завертелись вокруг как звездный нимб. А Чистяков, не давая перерыва, сплел еще какую-то дрянь в виде узкого вихревого потока, в котором мелькали серебристые лезвия, и снова метнул в мою сторону.
Так вот почему Ясни все время твердил, что во время боя ножны и кинжал должны находиться раздельно. Одной рукой я держал копье и отбивался от мелькающих перед глазами звездочек, а кинжал в это время превратился в щит, в который влетели лезвия. Воздух над нами вздрогнул от соприкосновения разнородных магем. Я едва успел вдохнуть в себя порцию холода; после этого по телу пробежала жаркая волна.
Представив, как выгляжу со стороны, едва погасил зарождающийся смех. В одной руке копье, в другой — щит. Этакий древний воин, вышедший на поединок с достойным противником! Сразу стало ясно, что являлось прототипом доспеха для Творцов.
Воздушные лезвия разлетелись по сторонам, срывая острыми гранями кору деревьев. Интересно, как там Кирилл с Ермилом? Не поубивало бы их бушующей на поляне магией.
Отбив атаку, я закрутил уменьшившееся в размерах копье, создавая на его кончике огненную кляксу. Теперь пришла моя очередь атаковать. Взмах — и в небо взлетает феникс. Хлопая ало-золотыми крыльями, магема-птица поднялась метров на десять вверх, нашла противника и резко ринулась вниз.
Архат подобрался, раскручивая руками невидимое колесо или что он собирался сделать. Вверх взмыла какая-то серая ткань, хлопающая концами подобно суматошной курице, за которой погналась кошка. Феникс спикировал в нее, раздирая крепкими когтями, и тут же окутался паром. Хлопок — и от моего гербовой птички ничего не осталось кроме вьющегося вверх дымка. «Водная» магема, — догадался я, сжимая пальцы в кулак. Перстни заполыхали ярью, да такой, что по всему телу меня пронзило чистейшей энергией силы. Я вогнал кулак в землю. Не знаю, почему именно это захотелось сделать. Но мысль была невероятно яркой.
Поляна, как мне сначала показалось, вспучилась от удара, и волны от эпицентра пошли по сторонам. Послышались матерки помощников. Живы, оказывается! Архата нешуточно подбросило вверх, но ему удалось удержаться на ногах и погасить энергию удара, отправив ее вглубь земли. Недра заворчали от подобного кощунства, в воздухе с дикими воплями закружились вороны, а через мгновение наступила тишина.
Герасим Лукич провел ладонями по обсыпанному пеплом и комками сырой земли пальто, и через минуту удовлетворенно поглядывал на вычищенную одежду. Не гнушался человек бытовых магем.
— Кажется, мне стал понятен принцип создания плетений! — крикнул он, стоя шагах в двадцати от меня. — Принципы обучающихся элементалей изначально заложены в артефакты. В каждом оружии есть алгоритм смены поражающих возможностей в зависимости от ситуации. Причем, обладающий «доспехом» даже не задумывается, что именно ему использовать. Возможно, в последнем случае я ошибаюсь, но слишком ловко вы, молодой человек, пользуетесь данными вам артефактами. На каждую магему уходит ничтожное количество времени. Даже я не всегда могу работать с такой скоростью, особенно с «тяжелыми» плетениями.
— Вы забираете у Стихии энергию и преобразовываете ее в защитную или атакующую магоформу, — ответил я, с щелчком загоняя кинжал в ножны, но убирать Ясни не торопился. Чувствую какую-то царапающую мозг неправильность. Эти ребята, маячащие за спиной на краю поляны, серьезно напрягают. Как им удалось отбить отраженные волны атакующих магоформ? Не иначе с помощью амулетов. А вдруг они одаренные? Или еще хуже — боевые маги. — А доспех может поглощать чужую энергию, не попадая в зависимость от его владельца. Маг тоже устает от бесконечных атак и защит. Как видите, Герасим Лукич, я выгляжу гораздо свежее, чем вы.