— Честно, не слышал, — я озадаченно переставил чашу с одного места на другую, чтобы хоть как-то осмыслить слова графини, пока руки заняты.
— Мне об этом Федор писал, когда стал работать в кадетской школе, где встретил тебя. Он неприятно удивился, что ты оказался в таком неподходящем для ребенка месте. И задавал вопрос, где были те, кто обязаны были усыновить тебя. Кажется, тогда брат окончательно разочаровался в аристократии и в их декларируемых ценностях: семья, род и клан — на первом месте, а все остальное подождет.
— Неприятное открытие, — я вздохнул, поднялся на ноги и стал расхаживать по столовой, затолкав руки в карманы брюк. Жарох, в первую очередь, был профессиональным воином, и готовил меня так, как его учили самого. Не раз говорил, насколько для меня важно стать сильным и без чертовой магии. И ни разу не слышал от него обиды на аристо.
— Долгорукий с подачи своего цепного пса Елизарова изощренно мстит Первородным. Ты оказался самой удобной целью. За тебя некому вступиться, ты потерял Дар, и твои потомки окончательно потеряют возможность подняться выше третьего-пятого класса одаренности. Да, ответ лежал на поверхности, а я не смогла прочитать его сразу.
Комаровская поджала губы, как будто досадовала на саму себя.
— Так вы и не должны заниматься чужими проблемами, — улыбнулся я и машинально глянул на часы.
— Ты куда-то торопишься? — заметила графиня мое движение.
— Хотел ехать в аэропорт. Побыстрее разберусь с делами — быстрее вернусь в Испанию.
— Закажи билет на завтрашний рейс и оставайся ночевать в моем доме, — непререкаемым тоном произнесла Комаровская. — Уважь старуху, побудь со мной. Давненько добры молодцы не заглядывали на огонек в избушку Бабы-Яги.
Она засмеялась, мелко подрагивая плечами.
— У меня в буфете запылилась бутылка белого французского полусухого. Посидим перед камином, посплетничаем. Ты мне о своих приключениях в землях чужестранных расскажешь, а я — о том, что в Москве творится.
— Вам не идет роль старой ведьмы, — пошутил я, ощущая какое-то родство с Комаровской. Старая графиня и в самом деле люто скучала среди ветшающего благолепия. Но мне показалось, ее одиночество проистекало больше из-за колючего и независимого характера. Видел я на приеме у Новицких, как гости старались пореже общаться с нею. Удивительно, что Алевтина Георгиевна вовсе не унывала. Ей доставало удовольствие раздражать светскую тусовку только одним своим видом. — Поэтому приму ваше предложение.
— Ну и славно, — сдержанно кивнула Комаровская. — Ты пока заказывай билет, а я распоряжусь насчет комнаты. Отдохнешь с дороги, потом отобедаем, а вечерком пообщаемся. Я люблю сидеть в старой зале, но там нет батарей отопления. Поэтому сейчас попрошу Бориску затопить камин.
Графиня покинула столовую, а я стал звонить в билетную кассу аэропорта Остафьево. На завтра был один рейс в одиннадцать часов утра из Москвы в Тобольск с промежуточной посадкой в Торгуеве. То, что надо. Иначе придется ждать еще пару дней, чтобы добраться до родного города. Поэтому не колеблясь, сделал заказ.
К тому времени одна из горничных подошла ко мне и сказала, что комната готова и она проводит меня до нее. Только вещи придется нести самому. Слуг мужского пола в доме не хватает. Намек был понят, да я и не из тех, кому в тягость занести свой багаж на второй этаж.
Переоделся в домашний костюм и позвонил Мирославе. Доложил, что доехал, передал Настю в руки обрадованных родителей, а сейчас нахожусь у гостеприимной графини Комаровской.
— У вас все нормально? Проблем никаких? — в свою очередь спросил я.
— За исключением горячего идальго Родриго — благостная тишина, — в голосе Мирославы слышится ирония.
— Опять этот ликантроп за свое взялся? — нахмурился я, разглядывая в окно хозяйского работника Бориса, методично машущего метлой по дорожке.
— Дорогой, пора бы тебе привыкнуть, что испанские мужчины весьма горячи и напористы. И даже при наличии у какой-нибудь симпатичной сеньоры законного мужа все равно будут оказывать знаки внимания.
— Ты мне не предоставишь статистику дуэлей в Испанском королевстве?
Мирослава расхохоталась. У меня на душе легче стало. Раз смеется — на самом деле все хорошо.
— Нет, но я могу передать принцу твою просьбу, если совсем голову потеряет!
— Хочу на это посмотреть! — я оживился.
— Родриго все-таки принц, — напомнила жена. — Не стоит его провоцировать.
— Если бы ты видела, как он пытался нас сожрать в охотничьем лагере — не защищала бы его. Ладно, целую тебя. Как приеду в Торгуев — позвоню. Передай Ирине, чтобы не расслаблялась. Усильте охрану дома.
— Грэйса опасаешься?
— Пока мы не вернемся в Россию — надо быть осторожным.
— Ирина прекрасно справляется со своей работой, у меня нет нареканий. Но, хорошо, предупрежу от твоего имени еще раз.
Мы попрощались, а я в раздумьях стал расхаживать по гостевой комнате. После бодрящего разговора с графиней спать совершенно не хотелось. Ночью отдохну. Лучше всего посвятить оставшееся время до обеда для размышлений.
Очень меня расстроили слова Комаровской о Первородных, чьим первым и неукоснительным правом являлось право усыновления сирот из Родов с древней кровью. Получается, меня оставили на съедение волкам. Авось выживет. А нет — наши руки чисты и совесть безупречна. Почему так случилось? Не знали? Или побоялись рискнуть, чтобы не вызвать гнев Долгоруких?
Первородные сильны не только по исконному праву сидеть на Великом столе (по крайней мере, это право до каких-то пор существовало), но и по праву магической одаренности. Нынешний император — потомок Владимира Мономаха, а тот взял власть в череде клановых и междоусобных войн. К тому времени влияние Первородных князей слегка ослабло, или же они сами намеренно ушли в тень.
Еще во время службы в егерях-пограничниках я частенько пропадал в Семиреченской городской библиотеке, занимаясь самообразованием. Меня очень волновал вопрос, по какому праву род Волоцких владел обширными Курганными землями. Нашел небольшую статейку какого-то историка, утверждавшего, что Волоцкие являются потомками словенского князя Волоха, который, в свою очередь, вел родословную от скифского царя Арианта. Земли, где сейчас стоит город Торгуев, изначально принадлежали клану Ариантов.
Получается, мой дед Тримир четко осознавал свое право на родовые земли, а Щербатовы — новая аристократическая поросль, взращенная Долгорукими — нагло потеснили Волоцких, забрав себе часть Курганных Земель. А это не просто наглость — это война. Но такое событие не должно оставаться втайне. Тем более, прошло не так много времени, чтобы оно забылось в умах людских. Я же не встретил ни одного упоминания о серьезных боевых столкновениях моих предков с предками князя Бориса. Единственное объяснение: взаимный договор на каких-то условиях.
Если он существовал в письменном виде, то должен сохраниться у Щербатовых. Экземпляр Волоцких, вероятно, погиб в пожаре, устроенном Невзором и Мисяем. Только остается непонятной логика поведения князя, оставившего меня в живых. Ведь ничто не мешало ему уничтожить весь род своих конкурентов по Курганным Землям и забрать их в свои руки. Вместо этого дает прямой приказ не трогать мальчишку, отдает на воспитание к Морозову, который не усыновил меня, а отдал в кадетскую школу. Подозреваю, по прямому указанию Щербатова.
Тогда понятно его стремление как-то сгладить трагедию, произошедшую со мной. Отдал Мирославу за меня замуж без требований войти в Род Щербатовых, старается поддерживать в сложных ситуациях.
Ладно, с ним более-менее понятно. Пока я не узнаю, был ли договор между нашими семьями, гадать бессмысленно. Сейчас главное другое: как сохранить в тайне свои возросшие магические способности? Появись у императора малейшее подозрение, он начнет провоцировать меня различными способами, начиная от простых скандалов до серьезных боевых действий, чтобы получить законное право загнать противника в глубокую яму забвения, откуда хрен потом вылезешь. И Елизаров этот… мутный тип со своими амбициями. Короче, в ближайшие годы спокойно мне не будет.
Пока я, погруженный в мысли, расхаживал по комнате, пришло время обеда. Меня пригласили к столу, где, кроме графини никого не было. Удивительно, что она даже гостей не жалует. Неужели настолько пугающая репутация у старухи?
— Алевтина Георгиевна, позвольте задать вопрос? — я тщательно затолкал салфетку за ворот рубашки и расправил ее.
— Не стесняйся, спрашивай, — кивнула графиня, аккуратно поднося ко рту ложку. Сегодня подали наваристую уху с зеленью, и она одуряюще вкусно пахла на всю столовую.
Я наполнил рюмки водкой из графина под одобрительный взгляд Алевтины Георгиевны, которая неожиданно предпочла ее вину. Она прикоснулась своей рюмкой к моей и лихо опрокинула в себя. Чуть-чуть поморщилась, закусывая холодной бужениной.
— Что за человек Елизаров? Неужели он настолько влиятелен, что никому не удается потеснить его? — только тогда спросил я.
— Матвей Александрович-то? — Комаровская промокнула губы салфеткой. — Так сразу и не ответишь. Очень большая и значимая фигура, порой заслоняющая самого императора. А еще он крепко держит за глотку Евгеническую Палату, и от его советов зависит судьба молодых дворян. Елизаров решает, кому на ком жениться.
— А император?
— Его Величество доверяет своему высшему советнику, и лишь в самых запутанных и деликатных делах его решения не согласуются со словом Матвея Александровича.
— В моем случае руку приложил Елизаров? — я зачерпнул густое варево ушицы и проглотил его. Вкуснотища! Знающий у графини повар!
— Вероятно, да, — пожала плечами Комаровская. — Я не могу проникнуть в его мысли. Не мой калибр, как выражаются гвардейцы императорской стражи.
Она небрежно обвела рукой пространство перед собой, словно отстранялась от светских развлечений и интриг.
— Жаль, — искренне огорчился я. — Не помешал бы свой человек при дворе, и желательно — близкий к Елизарову.