евенции должна показать преступнику, что за его антиобщественное, противоправное поведение он в обязательном порядке будет наказан. Таким образом, если для достижения цели исправления в отношении осужденного применяются меры воспитательного воздействия наряду с другими мерами уголовно-правового характера, то цель специальной превенции может быть достигнута применением уголовного наказания в неизбежном порядке. Цель предупреждения совершения новых преступлений со стороны осужденного может осуществляться более широкими средствами, чем цель его исправления. Эта цель может быть достигнута и путем исправления преступника, и путем его устрашения, равно как созданием условий, физически исключающих возможность совершения осужденным новых преступлений.
Необходимо заметить, что такая цель наказания, как частная превенция, должна быть направлена на лиц, совершивших умышленное преступление. «Наказания, предусмотренные за неосторожные преступления, например, связанные с использованием транспортных средств (источника повышенной опасности), — вообще трудно обосновать с точки зрения специально-предупредительного воздействия, поскольку лица, их совершающие, по своим психологическим и нравственным характеристикам вряд ли отличаются от среднестатистического законопослушного гражданина»[110].
Не менее значимым в социологическом аспекте является постановка перед наказанием и достижение им такой цели, как удовлетворение общественного правосознания. Среди значительной части криминалистов до сих пор наблюдается недооценка данной цели, и даже ее категорическое отрицание[111], хотя достаточно представительна, как уже отмечалось выше, и группа сторонников, считающих, что одной из целей наказания является воздействие на правосознание тех членов общества, которые не относятся к категории фактических или потенциальных правонарушителей. В чем же суть признания целью наказания удовлетворения общественного правосознания и почему несостоятельна критика данной позиции?
В сущности, никем на оспаривается мысль о том, что законодательная и правоприменительная деятельность должны оказывать воспитательное воздействие на все население, способствуя формированию у него правосознания[112]. Но столь же неоспоримо, что с точки зрения категориальной принадлежности воспитание общественного правосознания следует рассматривать не в качестве цели наказания, а в качестве одного из его принципов.
В современных условиях, несмотря на значительные успехи в правовом воспитании населения, еще не достигнут такой уровень общественного правосознания, при котором не существовало бы различий (иногда существенных) между требованиями общественности и решениями, вытекающими из научного анализа объективных потребностей общественного развития[113]. В этой связи возникает вопрос, должны ли законодатель в процессе правотворчества, а суд при применении уголовно-правовых санкций считаться с реальным состоянием общественного правосознания, стремиться к удовлетворению и тех его требований, которые не в полной мере обладают атрибутами научности, или же, ориентируясь исключительно на научные представления, они могут полностью игнорировать требования общественного правосознания, расходящиеся с этими представлениями? Любой однозначный ответ был бы неправильным, потому что поставленные вопросы отражают реально существующие диалектические противоречия между объективным и субъективным, рациональным и эмоциональным, должным и сущим, а потому разрешать их в большинстве случаев следует не путем отрицания одной из сторон противоречия, а посредством «снятия» в результате определенного компромисса. Стремясь в процессе построения и применения уголовно-правовых санкций к удовлетворению общественного правосознания, законодатель и соответственно суд не должны забывать о воспитательной задаче, осуществляя воспитательную функцию, о необходимости не вступать в острый конфликт с требованиями, вытекающими из обыденного правосознания населения. Это взаимосвязанные процессы, и правосознание людей составляет необходимую идеологическую и социально-психологическую предпосылку подлинной демократичности правотворческого и правоприменительного процессов[114].
Судебной деятельности по назначению наказания принадлежит важная роль в поддержании общественного правосознания на определенном уровне, в обеспечении нормального режима его функционирования, в устранении из него деструктивных элементов. Преступления ведут к отрицательным сдвигам в индивидуальном правосознании людей и тем самым деформируют общественное правосознание. Они не только находятся в противоречии с господствующими правовыми взглядами и убеждениями, но и вызывают отрицательные правовые эмоции, образующие один из элементов правосознания. Преступления порождают в общественном правосознании гнев и возмущение, а вместе с этим и требование, чтобы преступник, причинивший вред другим людям, и сам претерпел определенные лишения и страдания в качестве возмездия за содеянное.
Широкое обсуждение законопроектов, разъяснение социально-правовой сущности принятых законов, правильное и убедительное их применение в соответствии с потребностями общества укрепляют у населения правосознание, усиливают уверенность в незыблемости правопорядка и неотвратимости ответственности правонарушителей, формируют нетерпимое отношение к нарушениям законности. На необходимость удовлетворения общественного правосознания при выработке и осуществлении уголовно-правовой политики следует обратить особое внимание.
Игнорирование требований общественного правосознания при построении и применении уголовно-правовых санкций может иметь неблагоприятные последствия не только для процесса дальнейшей демократизации, интенсивно проходящего во всех сферах развитого общества, но и для организации борьбы с преступностью.
На современном этапе, когда роль общественности в борьбе с преступностью неизмеримо возросла, поддержка общественностью мероприятий по борьбе с преступностью, ее активное участие в ликвидации этого отрицательного социального явления могут быть обеспечены лишь при наличии у населения убежденности в том, что законодательная и правоприменительная деятельность развиваются по правильному пути. Важным средством активизации участия населения в борьбе с преступностью является удовлетворение общественного правосознания при построении и применении наиболее острого оружия — уголовно-правовых санкций. Достижение этой цели на практике ничего антигуманистического в себе не содержит и отнюдь не ведет к тому, что «неизбежно вся карательная система будет проникнута духом неоправданной жестокости, встанет в явное противоречие с задачей разумного и целесообразного построения борьбы с преступностью…»[115].
При выработке правильного отношения к этой цели нельзя упускать, однако, из виду, что она корреспондирует с общевоспитательной функцией уголовного права. Законодателю и суду, заботясь об удовлетворении общественного правосознания, следует идти «немного впереди», выполняя тем самым воспитательную роль. Как справедливо замечает В. Н. Кудрявцев, «необходимо учитывать реальное состояние правосознания населения, включая общественное мнение о существующих мерах государственного принуждения, вместе с тем следует активно повышать уровень правовой культуры населения, расширять его знания в области государственного и правового строительства[116].
Анализ целей наказания показывает, что они составляют целостную систему. Данная система состоит, как уже было отмечено, из четырех элементов, взаимосвязь и взаимодействие которых дает в совокупности особенности системности. Хотя эти цели отличаются как по своему значению, так и по формам и средствам осуществления, их связывает конечный результат — сведение к минимуму преступности и тем самым надежная, гарантированная охрана тех социальных ценностей, на которые посягают преступники. Система целей наказания может быть представлена с помощью следующей схемы:
Несомненно, приведенная схема и разделение в ней целей наказания на две группы имеет весьма условный характер, поскольку, с одной стороны, все цели наказания существуют вместе и осуществляются общими усилиями государственных органов и общественности, а с другой стороны, нет резкой границы между целями наказания и применением наказания, начинает действовать вся система целей наказания как единый правовой механизм. Составные элементы рассматриваемой системы не являются равнозначными. Ранжирование их социального значения должно производиться в зависимости от видовой принадлежности преступлений и лиц, их совершающих. Конкретное определение значимости целей наказания должно производиться судом.
Однако такая классификация целей наказания имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение. Дело в том, что суд должен индивидуально подходить к вопросу выбора вида и размера наказания, учитывая степень достигаемости той или иной цели наказания. Это касается в первую очередь целей наказания, осуществляемых в отношении конкретного осужденного.
Подводя итог рассмотренным вопросам, мы полагаем, что при избирании того или иного вида наказания суд обязан исходить из того, что цели наказания достигаются органическим единством его назначения и исполнения. Назначение справедливого, соразмерного тяжести содеянного и общественной опасности виновного наказания является залогом успешного достижения целей наказания. Вместе с тем не менее значимо и надлежащее исполнение назначенного судом наказания.
§ 4. Наказание как средство осуществления уголовной политики
Охрана прав и интересов как общества в целом, так и отдельных личностей является высшей целью государства. Данную цель государство осуществляет различными средствами и способами, применение которых носит не случайный, эпизодический, а программный, целенаправленный характер. В достижении этой очень важной цели особое значение имеет уголовная политика государства, которая, являясь составной частью общей государственной политики, направлена на борьбу с преступностью.