[292]. Сколь бы ни был обширен информационный материал, на основе которого суд принимает окончательное решение относительно наказания, все же важная роль, вследствие прогностического характера этой проблемы, принадлежит вероятностным элементам при определении эффективности уголовного наказания. Поэтому вероятность есть элемент, присутствующий в назначенном наказании. Таким образом, получается, что суд при назначении наказания не располагает никакой информацией относительно будущих результатов принятого решения. А это значит, что суд, используя только прошлую и настоящую информацию о преступлении и подсудимом, ограничивается в своей деятельности только «простым» назначением наказания, учитывающим лишь «чисто» юридические требования, указанные в ст. 58 УК Азербайджанской Республики. Но практика свидетельствует, что этих общих законодательных начал недостаточно для максимально-целесообразного и справедливого выбора вида и размера наказания. Для того чтобы судебное решение о наказании было справедливым и действенным, необходимо обеспечить суд соответствующей информацией относительно будущих результатов назначенного наказания. А этого можно добиться, как нам кажется, путем прогнозирования результатов уголовного наказания. Но возможно ли такое прогнозирование?
В. Г. Виноградов пишет: «Предвидение того, что только возможно возникнет, — самый трудный вид предвидения»[293]. Являясь одной из задач любой науки, прогноз необходим и возможен как в социальных, так и в естественных науках, ибо любая наука имеет описательную, объяснительную и предсказательную функцию[294]. Б. С. Грязнов совершенно правильно отмечает, что «в конечном итоге задача любой науки заключается в том, чтобы уметь предсказать поведение изучаемой системы, будь то машина, живой организм, человек или же общество в целом[295]. Отрицание возможности прогнозирования, по существу, ведет к отрицанию существующих связей между прошлым, настоящим и будущим[296].
Для прогноза характерно и то, что в нем содержится обоснованная оценка будущего развития прогнозируемого объекта, его потребностей и возможностей их удовлетворения, предвидение характера действия этого объекта и ожидаемых последствий такого действия на каждом из этапов прогностического периода[297].
Итак, возможность прогнозирования вообще, судебного прогнозирования в частности, основывается на принципиальном гносеологическом положении о том, что нет вещей непознаваемых, а есть лишь непознанные. Б. Г. Кузнецов пишет: «Характерная особенность нынешнего этапа в развитии науки — включение прогнозов в само содержание научных теорий. Поэтому вопрос о возможности прогнозов ставится теперь по-новому. Вернее было бы сказать, что подобный вопрос уступил место другому: возможно ли сейчас развитие науки без прогнозов? Ответ отрицательный»[298]. Таким образом, вопрос не в том, возможно ли прогнозирование при назначении наказания, а в том, что можно и чего нельзя прогнозировать.
Суд нуждается в прогнозировании лишь основных тенденций, направлений логики развития будущих результатов назначенного им уголовного наказания, а не каких-либо отдельных, маловажных деталей. «Практическая роль прогнозирования, — отмечает И. М. Рагимов, — состоит в том, что оно необходимо для успешной реализации уголовного наказания, оно дает возможность подготовиться к будущим результатам этого наказания, влиять на них, целенаправленно формировать, изменять и развивать нужные нам процессы»[299].
Развивая эту идею, можно отметить, что практическое значение прогнозирования особенно важно при разработке уголовной политики, которая содержит основные направления борьбы с преступностью. Научный анализ состояния преступности, причин и условий совершения различных преступлений, реальных результатов примененных наказаний и некоторых других аспектов криминогенной обстановки позволяет правильно определить главные направления уголовной политики государства. В ходе такого научного анализа приходится прогнозировать будущую динамику развития преступности, качественные изменения в социальной среде, которые могут способствовать росту или снижению преступности. С учетом результатов такого анализа суды обязаны прогнозировать достигаемость тех или иных целей наказания и все это иметь в виду при выборе и назначении конкретного наказания.
Прогнозирование в деятельности суда по применению наказания должно осуществляться по двум основным направлениям, что соответствует основным группам целей наказания: а) прогнозирование в общем плане; б) прогнозирование в индивидуальном плане. В первом случае суд обращает основное внимание на общепредупредительную цель наказания. При этом учитываются такие факторы, как распространяемость совершенного преступления, реальная угроза социальным отношениям, отношение широкой общественности к данному виду преступления и т. д. Именно эти факторы являются тем основанием, в результате анализа которого суд определяет эффективность назначаемого наказания с позиции достижения целей восстановления социальной справедливости и общего предупреждения.
В индивидуальном плане судебное прогнозирование непосредственно касается уже личности самого преступника. При этом основной акцент делается на то, способно ли назначаемое конкретное наказание исправить данное лицо и способствовать его превращению в социально полезную личность.
Несомненно, разделение прогнозирования на два направления имеет весьма условный характер, поскольку это составная часть деятельности суда по назначению наказания. Правильное прогнозирование позволяет более успешной индивидуализации наказания и тем самым обеспечивает справедливость, законность и обоснованность судебного приговора.
В итоге следует особо подчеркнуть, что совершенствование судебной деятельности по назначению наказания посредством прогнозирования является проблемой весьма перспективной, хотя прогнозирование в этой области отличается и будет отличаться небольшой точностью. Но надо исходить из того, что даже несовершенный прогноз лучше неопределенности.
§ 4. Общественная опасность преступления и ее учет при назначении наказания
Согласно ст. 58.3 УК Азербайджанской Республики выбор судом уголовно-правовой санкции должен находиться в зависимости от социального содержания преступления, т. е. характера и степени его общественной опасности. Несоответствие назначенного судом наказания тяжести преступления является основанием отмены или изменения приговора. Для интерпретации данного законодательного требования необходимо получить ответы на следующие вопросы: а) что следует понимать под общественной опасностью совершенного преступления и какие критерии и показатели надлежит использовать для ее измерения; б) с реализацией каких социальных требований связан учет характера и степени общественной опасности совершенного преступления; в) как должен изучаться и соответственно практически обеспечиваться учет рассматриваемого фактора при выборе вида и определении размера наказания?
Некоторые авторы пытались трактовать сущность понятия общественной опасности преступления с сугубо институциональных позиций. По их мнению, «доказательство наличия в действиях лица всех элементов предусмотренного законом состава преступления есть тем самым и доказательство общественной опасности этих действий»[300].
При таком подходе противоправность из юридической формы выражения общественной опасности превращается в ее содержание, и поэтому этот признак преступления становится главным и определяющим признаком, а общественная опасность — производным, автоматически следующим за противоправностью.
Юридизация общественной опасности преступления объясняется, по-видимому, не только институализированным характером мышления профессионального юриста, но и тем, что при изучении «социальной значимости правонарушений прежде всего бросается в глаза их противоправность»[301]. Однако то обстоятельство, что «правонарушения — есть нарушения закона, недостаточно для понимания социальной значимости правонарушений, их внутренних свойств»[302]. Поэтому сторонники критикуемого мнения непоследовательны в отстаивании своей позиции и вынуждены включать общественную опасность в состав преступления, т. е. рассматривать ее как часть противоправности или же как нечто по всем элементам состава преступления.
В процессе назначения наказания противоправность все же выполняет самостоятельную функцию, так как в значительной мере предопределяет подлежащую применению законодательную санкцию. Однако к определению индивидуальной общественной опасности преступлений, подлежащих под признаки диспозиции одной и той же уголовно-правовой нормы, противоправность (и соответственно квалификация как суждение о ней в судебном приговоре) отношения не имеет. Поэтому представляется правильным мнение В. С. Прохорова о том, что общественная опасность деяния не зависит от его противоправности[303].
Некоторые авторы в число факторов, определяющих общественную опасность совершенного преступления, включают личность виновного[304]. Существует даже мнение о полной и исключительной зависимости общественной опасности деяния от характеристики личности виновного, в том числе и от ее изменений после совершения преступления[305]. Однако представительна группа авторов, рассматривающих общественную опасность совершенного преступления и социально-психологическую характеристику личности виновного в качестве объективных факторов, не находящихся в соотношении целого и части и при назначении наказания подлежащих самостоятельному учету