ко не во всех случаях учитывают количество лиц, состоящих на его иждивении, и т. п.
Безусловно, лишь такая трактовка имущественного положения явно недостаточна. Мы согласимся с М. Н. Становским, полагающим, что «при оценке имущественного положения осужденного необходимо учитывать: а) заработную плату осужденного во всех ее видах; б) доходы, получаемые от другой деятельности, не запрещенной в Российской Федерации, в том числе в виде денежной, включая иностранную валюту, или в натуральной форме; в) доходы от приусадебного участка; г) доходы от ценных бумаг (акций и т. п.); д) проценты, получаемые по банковским вкладам; е) наличие домовладения, других строений на праве личной собственности; ж) наличие у осужденного иждивенцев, например, несовершеннолетних детей, престарелых родителей и других нетрудоспособных лиц»[436]. Перечень названных факторов нельзя считать исчерпывающим. В каждом конкретном случае суд вправе учесть и другие обстоятельства, которые существенно влияют на размер штрафа.
Решая изложенные вопросы, суд должен располагать данными о действительном имущественном положении лица, осуждаемого к штрафу, и требовать их исследования от органов дознания или предварительного следствия, иначе это может вести к постановлению фактически неисполнимых либо несправедливых приговоров.
Несомненно, применяемое к осужденному уголовное наказание оказывает также и определенное моральное воздействие на членов его семьи и суд обязан обращать должное внимание на эти последствия назначенного наказания. Моральное воздействие наказания конкретно может выражаться в изоляции осужденного от своей семьи, в психологической травме, которую терпят члены семьи с применением наказания к осужденному, и т. д. Оно всегда зависимо от вида и конкретного размера наказания.
Разграничение трех форм воздействия назначенного наказания на условия жизни осужденного имеет важное практическое значение. Дело в том, что при индивидуализации наказания суд обязан заранее определить влияние конкретного вида и размера наказания на условия жизни виновного и, несомненно, данную задачу удачно можно решать, исходя из составляющих элементов такого влияния. При этом необходимо иметь в виду, что влияние наказания на условия жизни семьи, с одной стороны, зависит от вида и размера наказания, а с другой — от условий жизни конкретной семьи и роли осужденного в семье. Таким образом, рассматриваемое положение уголовного закона требует от суда индивидуально относиться к условиям жизни семьи осужденного, исходя из его роли в семье.
В заключение следует отметить, что рассматриваемый критерий индивидуализации наказания будет правильно учтен только в том случае, если будут правильно определены фактическая роль осужденного в своей семье и степень зависимости жизни семьи от него. Как справедливо отмечают некоторые авторы, условия жизни семьи осужденного и его роль в жизни семьи могут иметь как положительное, так и отрицательное значение при назначении наказания[437]. Так, если осужденный является единственным кормильцем семьи, на его иждивении находятся престарелые люди, несовершеннолетние или инвалиды, то данные обстоятельства должны быть учтены как основание для смягчения наказания, и наоборот, если осужденный постоянно пьянствует, оказывает отрицательное влияние на воспитание детей, своими действиями наносит материальный ущерб семейному бюджету и т. п., то это будет влиять на избирание более сурового размера наказания.
§ 8. Проблема измерения зависимости между преступлением и наказанием
Для эмпирической интерпретации предписаний ст. 58 УК Азербайджанской Республики суду необходимо ответить на следующие вопросы: а) что следует понимать под характером и степенью общественной опасности деяния; б) какие критерии и показатели могут быть предложены для эмпирического определения характера и степени общественной опасности совершенного деяния: в) как должен осуществляться комплексный учет личности виновного, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств, а также влияния назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи при назначении наказания. Иначе говоря, каким образом суд, назначая наказание, должен соизмерить зависимость между преступлением и личностью виновного, с одной стороны, наказанием — с другой? Как мы знаем, любая зависимость должна иметь свои специфические единицы счета. А это значит, что характер и степень общественной опасности преступления, личность осужденного и другие общие начала назначения наказания обязательно должны подлежать отражению, измерению и оценке через призму научно обоснованных представлений о целях и принципах назначения наказания.
Но как? Безусловно, мы не в состоянии получить абсолютно точных математических данных о сравнительной тяжести различных преступлений и о требуемом соотношении между соответствующим преступлением и определенным видом, а также размером наказания за него. Но столь же очевидно и другое — в общей форме такие оценки и соизмерения производятся и в уголовном законе, и в судебной практике, хотя далеко не всегда безупречно[438]. Еще в 1916 г. инженер по специальности Н. Д. Оранжиреев сделал попытку разработать математические методы соизмерения преступления и наказания[439]. Он отмечал, что по методам выработки приговора в части назначения наказания суд стоит на тех основаниях, как и тысячу лет назад, и в данном отношении почти не прогрессировал. Отсутствие единообразного способа учета элементов и факторов приводит к тому, что процесс назначения наказания «сильно напоминает гадание на кофейной гуще»[440]. Для преодоления этого автор предложил перейти к математическому сопоставлению обстоятельств, существенных для определения виновности осужденного.
По его мнению, всем преступлениям необходимо придать значение количественных эквивалентов соответственно санкциям, а для учета различных вариантов разработать специальные коэффициенты: например, при соучастии коэффициент главного участника 1,0, подстрекателя — 0,9, укрывателя — 0,75; степень вины при полной осознанности деяния оценивается в 1,0, ослабленной — 0,9, а состояния аффекта — 0,7 и т. д.
Далее вычисляется индивидуальная сумма коэффициентов и с учетом эквивалента данного преступления, получаем размер подлежащего назначению наказания. Как видим, суть предложений Н. Д. Оранжиреева заключается в методе шкалирования. Взяв за основу эту идею, В. И. Курляндский предлагал оценить в баллах, с одной стороны, определенную единицу меры наказания, а с другой — значимость критериев его назначения, относящихся к деянию и к личности виновного. Деление суммы баллов, полученных в результате оценки критериев, на количество баллов, в которых оценивается единица меры наказания, даст показатель, который мог бы стать вспомогательным инструментом, облегчающим деятельность судей при принятии решений и помогающим избежать грубых ошибок при назначении наказания[441]. Предложения Н. Д. Оранжиреева и В. И. Курляндского несомненно представляет большой интерес. Однако применение шкалирования требует ответ на вопрос: кто и каким образом будет устанавливать критерии и придавать им количественное значение? По мнению А. С. Горелика, «наиболее приемлемым является метод экспертных оценок. Субъективизм, характерный для отдельных экспертов, должен нейтрализоваться их количеством и компетентностью, что позволяет получить объективные (насколько это возможно для решения данной задачи) результаты. Роль экспертов при установлении санкций выполняют законодатели и их консультанты, при назначении наказания — судьи; кроме того, в процессе научных исследований авторы работ дают собственные экспертные оценки и привлекают к этому юристов — ученых и практиков»[442].
Ю. Д. Блувштейн провел сопоставление средних размеров наказаний, назначенных судами за определенные виды преступлений, со средними оценками тяжести тех же преступлений, данными экспертами. Степень согласия оказалась весьма высокой, экспертные оценки, полученные в эксперименте, были близкими к реальной правоприменительной деятельности, что свидетельствует об объективности примененной методики[443]. В. Д. Чубарев считает, что алгоритм перехода от качества (тяжести деяния и опасности личности) к количеству (индивидуальной мере наказания) неизвестен, но его трудно оценить путем сравнения количественного выражения общественной опасности преступления как аргумента, с количеством в наказании, выполняющим роль производной. Для решения задачи В. Л. Чубарев присвоил ряд показателей общественной опасности деяния, личности виновного и обстоятельств совершения преступления, оценки в баллах и полученные результаты сопоставил с наказаниями, назначенными по конкретным делам[444]. Д. О. Хан-Магомедов предложил, используя метод распознавания образом, при помощи ЭВМ выявить в количественном выражении степень общественной опасности разных видов преступлений и тем самым найти оптимальные размеры санкций за них[445]. На возможность использования компьютерной техники для формализации правил назначения наказания указывает норвежский ученый Нильс Кристи, который пишет, что, если команда дана правильно, компьютер всегда назначает одинаковые меры по одинаковым делам, совершенно независимо от числа факторов, применяемых во внимание, а судья должен только нажать кнопку[446]. Исследование возможностей применения кибернетики в судебной деятельности и, в частности, доведение общих и теоретических положений и выводов до их конкретного использования на практике предполагает широкое сотрудничество юристов, логиков, математиков, кибернетиков, техников и т. п.