И наконец, самым объективным критерием, оценкой справедливости наказания является мнение, суждение незаинтересованных людей, т. е. населения. Однако далеко не всегда принимаемые судебные решения являются выражением правового сознания людей. И. Е. Фарбер совершенно правильно замечает: «Всякое наказание вызывает в общественной психологии различные правовые чувства: стыд, страх, сострадание, одобрение, осуждение и пр. При конструировании законодательной санкции надо знать, на возбуждение или массовое распространение каких именно правовых эмоций следует в первую очередь ориентироваться. Эта сторона дела при осуществлении карательной политики находится в тени, и у нас мало задумываются над тем, какую психологическую реакцию могут вызывать данный вид и мера наказания в массовом правосознании. Поэтому теория наказания, исключающая анализ психологического, эмоционального отношения граждан к наказанию, лишает себя возможности научного обоснования конкретных мер наказания»[537]. Результаты социологических исследований показывают, что самое ошибочное в правосознании на любом уровне — это вера в абсолютное всемогущество уголовного наказания. А это в свою очередь приводит к высокому уровню карательных притязаний населения. В основе такого представления лежат, с одной стороны, уважение к праву и нетерпимость к правонарушениям, с другой — недостаточная осведомленность о целесообразных и эффективных способах борьбы с преступностью. Надо учитывать также и то, что представление о суровости наказания как о справедливом связано и с моральным сознанием, психологией. Однако ни теория уголовного права, ни результаты конкретных социологических исследований, ни судебная практика не дают сколько-нибудь серьезных оснований рассчитывать на существенную превентивную эффективность всякого сурового наказания. Отсюда вытекает насущная потребность в научном формировании правосознания, особенно обыденного, действенного влияния правовой идеологии на правовую психологию населения. Следует также стремиться к правильному формированию чувства справедливости у людей, в частности, чувства справедливого наказания.
Таким образом, принцип справедливости назначения наказания требует от суда при принятии решения максимально учесть мнения о справедливости всех трех субъектов (осужденного, потерпевшего и общества). Однако следут отметить, что эти мнения формируются на основе тех же обстоятельств, учет которых требуется при назначении наказания (общественная опасность преступления, личность виновного и другие обстоятельства). При этом суд обязан учесть принцип справедливости наряду с другими принципами и целями наказания.
Нарушение требований принципа справедливости чаще всего проявляется в назначении слишком суровых наказаний. В связи с этим внимание привлекает Постановление Апелляционного Суда Азербайджанской Республики от 10 апреля 2002 г. Несовершеннолетний Н. совершил мужеложство в отношении Г., не достигшего четырнадцатилетнего возраста. Имишлинский районный суд приговорил Н. к 9 годам лишения свободы по ст. 150.3 УК Азербайджанской Республики. Апелляционная коллегия, рассмотрев апелляционную жалобу адвоката Н., установил, что суд первой инстанции при назначении наказания должным образом не учел характер и степень общественной опасности преступления, цели наказания, а также положения уголовного закона об особенностях назначения наказания несовершеннолетним, в результате чего осужденному назначено слишком суровое наказание, нарушающее принцип справедливости, Апелляционная коллегия, исходя из этого, изменил приговор суда первой инстанции и на основе ст. 62 назначил ему наказание ниже низшего предела санкции ст. 150.3 УК Азербайджанской Республики в виде лишения свободы на 5 лет[538].
В заключение следует отметить, что ст. 8 УК Азербайджанской Республики, закрепившая принцип справедливости, содержит одно из основных и давних правил справедливости, согласно которому никто не может быть привлечен к уголовной ответственности дважды за одно и то же преступление. На наш взгляд, это положение, корнями уходящее в классическое римское право («Non bis in idem» — «не дважды за одно и то же»), является важным составляющим принципа справедливости и в то же время дополняет принцип гуманизма. Надо иметь в виду, что данное правило основано на международно-правовой норме[539], а также носит конституционный характер.
«Положение о том, что никто не должен нести ответственность дважды за одно и то же деяние, — отмечает А. Н. Игнатов, — имеет важное практическое значение в случаях, когда гражданин России, совершивший преступление за границей и понесший там наказание, оказался в Российской Федерации. Его нельзя снова привлечь к ответственности, хотя бы и оказалось, что понесенное им наказание слишком мягкое и не соответствует российским законам»[540]. Н. А. Лопашенко также пишет, что «лицо, понесшее уголовное наказание за границей, не может быть повторно наказано на территории России, даже если оно является гражданином Российской Федерации или постоянно проживает в России, или его преступление направлено против интересов Российской Федерации»[541]. С данными мнениями уважаемых российских ученых можно в полной мере согласиться и в свете азербайджанской уголовно-правовой доктрины.
§ 3. Роль субъективных факторов при назначении наказания
Судебная практика Азербайджанской Республики показывает, что за одинаковые по характеру и степени общественной опасности преступления и при совершенно одинаковой в криминологическом смысле характеристике личности преступника и обстоятельствах дела суды нередко назначают отличающиеся виды и сроки наказания.
Ученые-юристы по-разному объясняют причину сложившегося такого положения. Так, например, И. Гальперин считает, что «существующие расхождения в объеме лишения свободы в различных районах страны не объясняются ни характером преступления, ни особенностями контингента осужденных. Дело главным образом в практике назначения наказания, складывающейся на йестах[542].
С. И. Дементьев отсутствие единства в применении уголовного закона объясняет существующей практикой конструирования слишком многих составов преступлений с большими разрывами между минимальными и максимальными границами их санкций[543]. Он пишет: «Подход к определению санкций за те или иные преступления, безусловно, должен быть гуманным и справедливым. Однако большой разрыв между минимумом и максимумом размеров уголовного наказания в пределах одной статьи не может полностью гарантировать справедливого судейского решения. Вместе с тем слишком общие принципы, изложенные в ст. 37 УК, недостаточны для правильного определения размера наказания»[544].
Некоторые считают, что причина региональных различий в карательной практике состоит в неполной теоретической оснащенности судебной деятельности по применению уголовно-правовых санкций[545]. Так, М И. Яковлев пишет: «Законодателем не выработаны стандарты оценок многих понятий, заложенных в правовую норму, поэтому в судебной практике допускается их противоречивое толкование. И это положение естественно, так как судья, вкладывает в оценочное понятие тот смысл, который соответствует его знаниям о свойствах того или иного явления или предмета»[546].
Есть авторы, которые колебания судебной практики в части применения меры наказания связывают с личностью судей, рассматривающих дело, т. е. они считают, что характер и размер наказания определяется личностными качествами судей, принимающих решение[547].
В. Л. Нажимов пишет: «Участники процесса, особенно подсудимый и защитник, почти беззащитны от усмотрения судей в выборах конкретной меры наказания, закон не дает здесь достаточно прочной опоры, и поэтому судьи могут привнести в этот вопрос любые субъективные моменты»[548]. К такому же выводу приходит С. И. Дементьев, который утверждает, что относительно определенные санкции с их широкими рамками предоставляют суду возможность за примерно одинаковые по характеру и степени опасности преступления назначать разные наказания[549].
Таким образом, по мнению этих авторов, субъективизм при существующих границах санкций в виде лишения свободы в судействе неизбежен.
Такая исходная позиция приводит к тому, что они дальнейшее совершенствование системы уголовно-правовых мер борьбы с преступностью видят в уточнении пределов судебного усмотрения, формировании в законе условий, которые препятствовали бы превращению решения, вынесенного по усмотрению, в произвольное, субъективное решение[550]. При этом предлагаются разные пути такого разумного ограничения усмотрения. Так, по мнению С. Г. Келиной среди них наибольшее значение могли бы иметь: четкая классификация преступлений с фиксированием в законе правовых последствий совершенного преступления определенной категории и формирование законодательных норм, предусматривающих случаи обязательного усиления в рамках санкции наказания при наличии определенных обстоятельств[551].
В. П. Нажимов предлагает конкретизировать правовое значение обстоятельств, смягчающих и отягчающих ответственность[552].
Другие авторы для того, чтобы избежать проявления элементов субъективизма в применении мер наказания, рекомендуют сузить сферу судейского усмотрения путем точного определения законодателем и Верховным Судом оценочных понятий