— Флиц?
— Не больше, не меньше. Бардуз человек богатый и может позволить себе всякие фривольности. Я о нем ничего не знаю, за исключением того, что он, кажется, друг Клайти.
— Эта дама в своих обычных выкрутасах?
— Даже более. Она решила сделать из Титуса Помпо народного героя — благородного и бескорыстного революционера, защитника угнетенных.
— Это серьезно?
— Вполне.
— Флоресте немного прошелся пол поводу этого Титуса, — задумчиво улыбнулся Глауен.
— Буду рад ознакомиться в деталях. Думаю, что и гостям это понравиться. Может быть, вы придете к нам позавтракать и сам прочитаете завещание вслух?
— Буду счастлив.
— Отлично! Тогда до завтра. Приходите чуть раньше двенадцати.
Утром Глауен позвонил в аэропорт и связался с Чилком.
— Доброе утро, Глауен! Что у тебя нынче на уме?
— Сказать тебе пару слов и желательно прямо у тебя.
— Время любое?
— Я буду немедленно.
Приехав в аэропорт, Глауен прошел в стеклянный офис, находящийся неподалеку от ангаров, где нашел Чилка, человека, вывести которого из себя было практически невозможно, ветерана тысячи экспедиций и эскапад, в половину которых вполне можно было верить. Это был мужчина среднего роста, мощный, широкоплечий, с цветущим лицом, с матовыми, полуседыми кудрями и с подвижными желваками на щеках.
Он стоял у стола, потягивая из кружки чай.
— Садись, Глауен, — бросил он через плечо. — Чай будешь?
— Если дашь.
Чилк налил вторую кружку.
— Это настоящий, с холмов Старой Земли, а не местное барахло. — Он с комфортом расположился в кресле. — Ну, и что привело тебя сюда в столь ранний час?
Глауен посмотрел через стекло на ангары и зал ожидания.
— Мы говорим без свидетелей?
— Полагаю, да. К дверям ухо никто не прикладывает — такова уж судьба стеклянных дверей. А с чего вдруг такая подозрительность?
— А как с жучками?
Чилк повернулся и включил завесу какой-то диковатой музыки.
— Это смажет всех насекомых в нужном радиусе, если ты, конечно, не станешь петь свои новости. Так в чем секрет?
— Вот копия письма, которое Флоресте написал вчера в полдень. Он утверждает, что отец до сих пор жив, и при этом упоминает тебя. — Глауен дал письмо Чилку. — Читай сам.
Чил взял письмо, откинулся в кресле и стал читать. Где-то на половине он оторвался от строчек.
— Ну, не диво ли? Смонни все еще думает, что я владею ценностями деда!
— Дивно, если не владеешь. Так не владеешь?
— Не думаю.
— А ты когда-нибудь проводил инвентаризацию поместья?
— Зачем? Рыться в сараях? Смонни сама все прекрасно знает, она грабила ранчо раза четыре.
— И ты уверен, что это она?
— Никому другому это неинтересно. Хоть бы она окончательно взяла все в свои руки. Меня уже достало быть объектом ее страсти или гнева — без разницы. — Чилк вернулся к чтению и, закончив, какое-то время посидел молча, а затем вернул письмо Глауену. — И теперь ты, значит, собираешься рвануть и освободить отца, так?
— Что-то вроде того.
— А Бодвин Вук присоединится к этой миссии.
— Сомневаюсь. Он слишком осторожен порой.
— И думаю, не без оснований.
— Он убежден, что Шатторак хорошо защищен и посему атака с воздуха будет стоить нам пяти или шести флаеров и половину состава Бюро, — передернул плечами Глауен.
— Ты называешь это «слишком осторожен»? Я бы назвал это просто здравым смыслом.
— Рейд не обязательно устраивать сверху вниз. Можно высадить десант где-нибудь на склоне и атаковать с фланга. Но и это кажется ему сложным.
— Мне тоже. Да и где посадить флаеры? В джунглях?
— Должны же там быть открытые пространства!
— По идее должны. Но, во-первых, придется сменить окраску всех флаеров — в противном случае их тут же засечет разведка. А уж тогда нас будут ждать сотен пять йипов. Смонни постарается.
— Я думаю, ты сможешь убрать всех шпионов.
Чилк развел руки жестом полной беспомощности и оскорбленной невинности.
— Я знаю, что за мной шпионят, как собака знает, что у нее есть блохи. Я даже знаю, кто они. Вот, например, мой первый помощник, работающий со мной дверь в дверь. Прелестный образчик по имени Бенъями.
Глянув за стекло, Глауен действительно увидел высокого и здорового, как бык, молодого человека с безупречным лицом, угольно-черными волосами и чистой бронзового оттенка кожей.
— А почему ты думаешь, что он шпион? — подумав, спросил Глауен.
— Он работает как вол, выполняет все приказания, улыбается чаще, чем нужно и следит за всем, что здесь происходит. Так я вычисляю всех шпионов — они всегда трудятся не покладая рук и причиняют меньше всего беспокойства — не считая их шпионства, разумеется. И ежели бы я был холодным циником, то давно попытался вычислить всех шпионов на свете.
— Но он не похож на типичного представителя такой профессии, — заметил Глауен, все продолжая разглядывать Бенъями.
— Может, и не похож. Но еще меньше он похож на типичного рабочего. Я просто нутром чую, что это именно он устроил западню твоему отцу.
— Но у тебя нет доказательств.
— Если бы они были, Бенъями сейчас не улыбался бы столь радостно.
— Хорошо, пока он отвернулся, скажу-таки тебе, зачем я пришел. — И Глауен изложил Чилку свою идею. Тот слушал с выражением сомнения на лице.
— Достаточно разумно, но хорошо бы услышать и мнение Вука.
— Этого я от тебя и ждал, — Глауен печально опустил голову. — Ладно, я ухожу сию же минуту и ознакомлю с моим проектом и его.
И молодой человек поспешил по Венси-Вей к новому агентству, где Хильда, уксусно-кислая дама-менеджер сообщила ему, что Бодвин Вук еще не появился. Хильда была подозрительна и потому считала, что Глауен выглядит что-то уж слишком радостным.
— Придется подождать, как и всем смертным, — заявила она.
Ждать пришлось около часу. Наконец, Вук появился, не обращая внимания на Глауена, остановился у стола Хильды, сказал ей что-то резкое и прошел к себе, не глядя ни на кого.
Глауен прождал еще минут десять и, не выдержав, сказал Хильде:
— Сообщите Суперинтенданту, что прибыл капитан Глауен Клаттук и желает получить аудиенцию.
— Он и так знает, что вы тут
— Я не могу больше ждать!
— Что? — саркастически хмыкнула Хильда. — У вас еще какое-то важное дело в другом месте?
— Я приглашен на завтрак в Речной Домик самим Хранителем.
Хильда скорчила гримасу, но все же сказала по внутренней связи, что Глауену не терпится. В ответ что-то зашуршало и загудело.
— Можете пройти, — милостиво разрешила Хильда, и Глауен важно прошествовал внутрь.
Вук оторвался от стола и ткнул пальцем в соседний стул.
— Садись. Что это за история с Хранителем?
— Мне пришлось сказать этой дуре, а не то она промариновала бы меня в приемной целый день. Она явно меня за что-то недолюбливает.
— Чушь! — отрезал Вук. — Наоборот, обожает и боится показать.
— Верится с трудом.
— Да и бог с ней. Давай не будем тратить времени на обсуждение Хильды и ее уныний. Ты здесь зачем? Есть что-нибудь новенькое? Если нет, то ступай обратно и не мешай.
— Я бы хотел узнать ваши планы относительно Шатторака? — твердым голосом произнес Глауен.
— Все это будет обсуждаться по мере поступления данных. Сейчас никаких решений принято быть не может, — быстро проговорил Вук.
— Я думал, сейчас главное поспешить? — вскинул черные брови Глауен.
— У нас тут все главное! Кроме всего прочего, мне бы еще очень хотелось вывести из строя яхту Помпо — или, что гораздо, лучше, просто захватить ее.
— А разве… Разве вы не собираетесь первым делом спасти отца?
Вук воздел к небу толстые руки.
— Не собираюсь ли я обрушиться на Шатторак всеми силами? Во всяком случае, не сегодня и не завтра.
— Но что вы думаете…
— Разве я еще не объяснил тебе? Надо как следует исследовать местность, как положено в Бюро «Б», где разум всегда побеждает истерику! Всему свое время, в конце концов!
— Кажется, у меня есть идея, которая соответствует всем вашим планам.
— Ха-ха-ха! Если она состоит из приватной атаки с использованием твоего флаера и неминуемого поражения, то не трать силы, мой милый. Я не выделю на такое сумасшествие ни одной машины!
— Никакой атаки, сэр, и ни одного флаера из Бюро.
— Ты хочешь поехать поплавать в одиночку?
— Нет, сэр. На задворках аэропорта есть один старый флаер, Скайри, у которого все пообломано и растащено. По сути дела это не больше, чем летающая платформа. Чилк иногда пользуется ею, чтобы перевозить грузы на мыс Журнал. И эта развалина вполне соответствует моему замыслу.
— И какому же, позволь спросить?
— Я подойду к Эссе со стороны моря, полечу по реке Верте до самого вулкана, спрячу флаер и поднимусь по склону к тюрьме. Словом, стану разведчиком.
— Мой дорогой юноша, твой план напоминает мне чудовищное самоубийство, не меньше.
— А я думаю, что нет, — улыбнулся Глауен.
— Но как ты избежишь хищников? Они там кишмя кишат.
— Чилк поможет мне с вооружением Скайри.
— Ага! Значит, ты уже посвятил в это дело и его!
— Без этого было никак. Мы установим там пару пулеметов типа Г-ЦР, поставим парус, ну и остальное…
— Хорошо, вы его посадите — дальше что? Ты, что, думаешь, взобраться на гору так просто? Джунгли — такой же ад, как и болота.
— Как говорят все свидетельства, днем хищники становятся очень вялыми.
— Да, из-за жары, Но и ты станешь таким же, не сомневайся.
— Мы погрузим небольшой болотоходец, и на нем поднимемся на Шатторак; так и проще и безопасней.
— Слова «проще» и «безопасней» к Эссе неприложимы.
— И все-таки я надеюсь выжить, — ответил Глауен, отвернувшись к окну.
— Я тоже на это надеюсь.
— Так вы одобряете?
— Не торопись. Предположим, тебе удастся подняться на Шатторак — что дальше?
— Я доберусь до внешней тюрьмы. Если повезет — сразу найду отца, и мы вернемся обратно так же, как я доберусь туда. Когда его отсутствие будет замечено, все решат, что он просто попытался удрать через джунгли.